Комната страха - Владимир Кузьмин

– Но ведь и отсутствие всяких сведений тоже что-то значит? – пришло мне в голову.

– Еще как значит! Тут спорить с вами не стану, – согласился Дмитрий Сергеевич. – Когда человек столь ловко замел за собой любые следы, это может означать лишь одно – он матерый преступник.

– А разве не мог он сменить паспорт лишь для того, чтобы здесь свои дела обделать?

– Могло и так быть, но вряд ли. Да и не в паспорте дело, а в том, как ловко исполнены им его преступные намерения! Мы сейчас разослали запросы по всем губерниям, чтобы поискали по приметам преступников, попадавших в поле зрения полиции, но ускользавших от нее. И по жандармскому ведомству не погнушались запросить помощи. Ждем-с!

– Вы мне обещали охарактеризовать господина Козловского.

– Извольте. Умен и образован, чем заметно отличается от своей сестры, о которой здесь уже байки начинали ходить, весьма скандальная была особа. Схож с ней упрямством. Но у Светланы Андреевны оно проявлялось как самодурство, каковым нередко грешат купцы, да и их жены с дочерьми. У Андрея Андреевича упрямство иного рода. Он на своем настаивает без крика, убеждая. Забавно, но у него почти нет явных недостатков, не говоря уж о порочных наклонностях. К вину равнодушен, азартные игры презирает. С женским полом благороден. Даже увлечения у него непривычные для купца. Книгочей. Заядлый шахматист. Очень любит верховые конные прогулки. И танцы! Но танцы нам ничего не дают, в связи с трауром по сестре он вынужден сторониться развлечений. Да, он выражал искреннее и глубокое сожаление, что не имеет возможности посетить театр.

– Курит?

– Даже не курит. Вы спросили таким тоном, что мне показалось, будто и курение может привести к несчастному случаю? Да шучу я, шучу, не удивляйтесь вы так, Дарья Владимировна. Отчего-то у меня сегодня с утра прекрасное настроение и тянет шутить.

– Если человек ненароком проглотит папиросу и ею подавится, то… – задумчиво проговорила я.

– То есть? – очень удивился сыщик, но тут же догадался, что теперь уже я над ним подшутила. – Господи, какая вы актриса! Я, хоть и сам пошутил на эту же тему, эти слова принял за чистую монету.

– Как и я ваши. Я побегу, у нас встреча с Петей.

– И ему поклон передавайте.

33

Народная библиотека, где имелся специальный зал для проведения спектаклей, дивертисментов и лекций, располагалась недалеко, и добежала я за минуту. Но застала Петю садящимся в сани.

– Даша, садитесь быстрее со мной. Я вам оставил записку, где меня искать, а то срочно нужно отъехать. Но вы раньше пришли.

– Я так и не посмотрю, как выглядит ваш зал после ремонта?

– Скоро увидите. Мы за костюмами едем. В особняк господина Козловского. Он сам нам передал, что все распоряжения его сестры остаются в силе и что костюмы можно забрать в любое время. Вот я еду их забрать. Там уже Аркадий Савушкин и Софья Генриховна.

– Будем считать причину нашего появления вблизи Андрея Андреевича уважительной и разовой, – намекнула я на наше обещание держаться от него в стороне.

– А его и дома нет, вот! – обрадованно сказал Петя, словно сам специально организовал его отсутствие. – Точно знаю, что поехал кататься. Он верховых лошадей с конюшни Авдеева берет, а Авдеев Сашка у нас в театре играет. Только что мне рассказал.

– А где этот Сашка?

– Остался в библиотеке, готовит место для костюмов. Ох, нужно будет еще и декорации в мастерской забрать, там уже ругаются, что место занимают и мешаются. Но это мы завтра организуем.

– Петя, вам очень идет быть таким деловым человеком. Из вас подходящий министр со временем получится.

– Благодарю вас за лестные слова, сударыня. Я просто счастлив.

Петя на самом деле даже чуть покраснел от похвалы.

В особняке дела для нас не нашлось. Софья Генриховна тоже оказалась весьма деловитым человеком и отлично все организовала: прислуга в строгом порядке принялась загружать укрытые чехлами костюмы в сани. Нам пришлось стать в сторонке, чтобы не мешаться под ногами.

– Добрый день, – воскликнул, подходя к нам, помощник судебного следователя Михаил. – Чем заняты вы, мне видно, а вот я сам только что закончил осмотр дома. С чердака слез! И знаете, не совсем зря каждую пядь здесь осмотрел.

– Неужто обнаружили нечто грозящее опасностью? Не иначе как на чердаке? – серьезно спросила я.

– По счастью нет. А вот страшилку нашел, как вы и предполагали. Весьма любопытная. Показать?

– Конечно!

– Сашенька, – обратился Михаил к молоденькой служанке, – окажите еще одну любезность и проводите нас в угловую спальню, что на втором этаже.

Сашенька смущенно улыбнулась и сделала приглашающий жест.

Угловая спальня ничем особенным не выделялась, но Михаил заставил нас остановиться на пороге и просил тщательно все осмотреть.

– Ничего не вижу! – чуть обиженно признался Петя.

– Я тоже, – вздохнула я.

– А вот в том уголке, напротив кровати? – подсказал Михаил.

– И там ничего.

– Это отсюда не видно. Да и с других мест не разглядеть. Зато если лечь в кровать!..

– Обязательно?

– Увы, но иначе вам не понять в чем дело. Сашенька, вы разрешите нашим гостям прилечь на секунду?

– Да хоть заночуйте, – обрадовала нас служанка и зарделась. Похоже, что Михаил Аполлинарьевич ей очень нравился. – Я вот под ноги это покрывало с кресла подложу, чтобы не разуваться. И дверь поплотнее закрыть?

– Обязательно.

Я легла на громоздкую кровать и глянула в то место, о котором упоминал Михаил.

– О господи! – невольно вырвалось у меня.

– А! Что я вам говорил! От такого легким испугом не отделаешься.

Со стены на меня смотрел светящийся зеленью глаз! Не скажу, человеческий или звериный, но очень тонко выписанный. Он и в присутствии трех других людей производил жуткое впечатление. А если представить, что увидишь это, случайно проснувшись среди ночи!

– Похоже, господин художник превзошел сам себя, – сказала я, поднимаясь с кровати и уступая место Пете. – Единственное из его произведений, способное произвести сильное впечатление, нарисовано на стене, так что никто и не разглядит. Светлана Андреевна его видела?

– Вот Сашенька уверяет, что нет, – ответил Михаил. – Поначалу, как только приехала, она выбрала эту спальню, но вдруг заявила, что тут перины ей не по нраву. Ей предложили поменять перины или новые купить, но она потребовала другую спальню приготовить. Благо их в достатке.

– Может, все же видела, да решила не признаваться? – спросил Петя.

– Все может быть. Но теперь уж не узнать, – вздохнул Михаил.

Так мы ненароком нарушили свое обещание держаться вдали и от господина Козловского и от его жилья. Впрочем, как уже сказано, от самого господина Козловского мы находились очень далеко. И кто бы мог сказать, что уже через час мы окажемся к нему намного ближе.

34

Закончив дела с костюмами, мы решили прогуляться и в этот раз выбрали для прогулки сад Эрмитаж, протянувшийся вдоль берега речушки Ушайки от Аптекарского моста до моста Магистратского.

Летом это был шумный и веселый парк с аттракционами и другими забавами. Зимой все развлечения сосредотачивались в Городском саду и в Буфф-саду. Здесь же были обустроены лишь несколько небольших горок для детворы. Но дорожки были очищены от снега и при такой неморозной погоде можно было даже посидеть на скамеечке.

Мы неспешно вышагивали в сторону Магистратского моста, украшенного деревянными рострами, которые и завладели в эти мгновения моим вниманием. Необычное все же украшение моста в провинциальном городе. Напоминающее стрелку Васильевского острова и Ростральные колонны на ней и вызывающее этим легкую усмешку.

Слева от нас на мост выезжала легкая повозка, запряженная парой гнедых лошадок. Явно дорогих лошадей, а значит, и седок в санях был не из бедных. Мне захотелось увидеть, как эта повозка станет смотреться, оказавшись ровно по центру моста, уж наверное добавит всей картине живописности. Я сказала об этом Пете, и он тоже стал смотреть на упряжку.

И вдруг, чуть-чуть не достигнув, одна из лошадей этой упряжки неожиданно вздыбилась и понесла. Вторая лошадь от неожиданности не сумела сразу уравнять скорость. Возница натянул вожжи, лошадей резко понесло правее, а сани занесло влево и ударило об ограждение моста. Седок едва удержался на своем месте и что-то крикнул вознице. Тот вновь натянул вожжи, но первая из лошадей, та, что взбрыкнула, едва не встав на дыбы, чему помешала лишь упряжь, вновь задергалась и не пожелала останавливаться. Сани повторно ударились в ограждение, чудом не сбив пешехода, оказавшегося рядом.

Тут седок совершил, на мой взгляд, немыслимое и глупое – вскочил на ноги. Сани ударились об ограждение в третий раз, и человек лишь по какой-то прихоти случая не перелетел через перила на лед реки далеко внизу. Вместо того чтобы вновь сесть и держаться крепче, седок перескочил на облучок, а с него прыгнул на левую лошадь, ловко расположился на ее спине и схватил за удила. Вторая из лошадей еще не вошла в раж, про который говорят, что лошадь понесла, и остановилась сразу, едва это сделала первая.