Вынос мозга - Андрей Ломачинский

Курьёзы военной медицины

Сафолен двадцать первый

Есть такое жутко военное лекарство. Но не ищите его ни в фармакопее СССР, ни в секретном приложении к ней.

Нет его там.

Даже в приказах МО, касающихся военноснабженческой фармации, это наименование отсутствует. Только по разрозненным приказам гражданской обороны нет-нет да промелькнёт.

Дело было в самом начале 1960-х, препарат этот секретили весьма серьёзно — на Сафолен-21 возлагали большие надежды в борьбе с мировым империализмом.

Научное название фармакологической группы, куда попадал Сафолен, называется «антодоты ФОВ», что в переводе на нормальный язык означает «противоядие фосфорорганическим отравляющим веществам». Есть такие вещества, их ещё часто химическим оружием нервно-паралитического действия называют. Например, обычный зарин или ви-газы к этой группе относятся.

Действие у них довольно кошмарное, хоть с фармакологической точки зрения очень простое: в нашем организме они блокируют единственный фермент — холинэстэразу. У нас ведь нервные импульсы в мышцы передаются не как электрический ток. Из мозга импульс бежит по нервному волокну до его окончания, где выделяется чуть-чуть химического медиатора, в случае с мускулатурой — ацетилхолина. Именно ацетилхолин и заставляет мышцу сокращаться. Но так как нервное воздействие скоротечно, то после работы этот самый ацетилхолин надо срочно убрать. Вот он и ферментируется специальным ферментом — холинэстеразой. Если фермент заблокировать, то медиатор слишком долго будет действовать на мышечный рецептор и вместо сокращения получится судорога, причём всех мышц, даже мышц глаза. Зрачок становится как игольное ушко, да и видит поражённый не дальше собственных ресниц, что частоколом нависают сверху и снизу, как брёвна. Но спазмы внутриглазных мышц не самое страшное — ведь в бронхах тоже есть гладкомышечная мускулатура, поэтому и там происходит то же самое. В результате после весьма мучительного «задыха» наступает смерть от удушья.

Спасти от гибели можно, только введя антидоты, блокирующие ацетилхолиновый рецептор. Вот тут парадокс — отравленному организму иногда приходится колоть такие дозы противоядия, которые в нормальных условиях сами по себе гарантированно привели бы к смерти. Наиболее известны ситуации с атропином. Всего несколько миллилитров этого препарата могут запросто умертвить здорового человека. А пораженным ФОВ вводили по двадцать, даже по тридцать миллилитров этого вещества, и ничего. Это ведь десяток смертельных доз! А просто яд и противоядие «уравновешиваются». Не буквально, конечно, но по суммарному эффекту. Однако риск остаётся значительный. Поди просчитай точную дозу в полевых условиях! Военный токсиколог в этой ситуации как канатоходец — всё время точку равновесия ищет. Недодал противоядия — смерть от яда, переборщил — смерть от лекарства. Для отравленного солдата результат один.

В общем, поручили так называемой токсе, кафедре токсикологии, разработать что-нибудь «более мягкое». Чтобы и рецептор блокировало надёжно, и в то же время само по себе не таким токсичным было. Чтоб не бояться неизбежного «передоза» в условиях третьей мировой. Думали они, думали и наконец придумали. Лекарство под названием «Сафолен». «Са» — это Саватеев, «фо» — это Фомин, а «лен»... Нет, не Ленин. Ленинград это. Название сущности вещества никак не объясняет, что абсолютно правильно с военной точки зрения. Фармакологически же его действие как у атропина, но даже значительная передозировка смерти у лабораторных животных не вызывала. Много было испробовано разных вариантов этого Сафолена, и наиболее перспективным оказался № 21. Прямо как у лучшей «Смирновской» водки! Кстати, рекомендую.

Осталось дело за малым — провести клиническую апробацию.

Может, и провели бы как следует, будь Берия у руля. Или останься «добряк» маршал Жуков министром обороны. Он же на Тоцком полигоне на собственных солдат ядерную бомбу бросал. Ну, не совсем на них, а чуть впереди, на предполагаемого противника, но «свои» через место взрыва топали, и лётчики через ядерное облако пролетали. С такой гуманностью можно было и химоружием нервнопаралитического действия поэкспериментировать. Глядишь и узнали бы ценность антидота в условиях, приближенным к боевым.

Но Берию к тому времени уже расстреляли, Жуков пьянствовал в опале, и химическое оружие на собственных солдат распылять было некому. Поэтому испытывался Сафолен-21 исключительно на алкашах, самоубийцах и тех мизерных несчастных случаях, когда инсектициды, типа всякого там дихлофоса, внутрь по- падают. Это ведь вещества той самой фосфоротравляющей группы, хоть химическим оружием считаются только среди гусениц, клопов и тараканов. У людей же картина отравления получается лишь несколько сходной с тем, что можно получить при поражении боевыми газами.

Оказалось, что на алкашах Сафолен работал куда хуже чистого атропина. Тогда решили так: раз в Минске уже налажен промышленный выпуск этого препарата, будем считать его профилактическим средством. Поставить в армию и заложить в соответствующие наборы, но применять его только в том случае, если точно неизвестно, проник яд в организм солдата или нет. Рискни такое проделать с атропином — столько жизней «побочным эффектом» положишь, что и думать страшно. А вот Сафолен ничего, безопасный.

Может быть, и совсем бы забраковали Сафолен-21, свернули бы производство, а то, что сделано, заложили бы на военные медсклады до истечения срока годности как «препарат второй линии», то есть для помощи гражданскому населению, и не видать Саватееву с Фоминым положенных почестей, да только вдруг, как нельзя кстати, произошло на самом верху одно событие.

Называлось оно Секретным постановлением Совмина СССР от 17 августа 1967 года о Программе «Ф».

...Вот тут наши министры, конечно, маху дали! Например, режиссёр Гайдай куда умней был — он свой фильм назвал «Операция «Ы». Поди угадай, что там спрятал Гайдай... А вот с совминовской Программой «Ф» всяким там ЦРУ, ЦУР да МИ-5 (американской, китайской и английской разведкам) и гадать не надо. Написано же «Ф» — фосфор! Эх, не изучали наши министры такой предмет, «Режимом обеспечения секретности» называется...

Согласно этой самой Программе «Ф» Советский Союз начал вооружаться химическим оружием на полном серьёзе. Пять новых заводов. Ритмы пятилетки, передовики производства, переходящее Красное знамя! До сих пор красиво звучит.

Ясно, что при таких грандиозных масштабах производства никаким антидотом пренебрегать нельзя. Вот и попал наш Сафолен-21 из номенклатуры «списанные» в номенклатуру «табельные». Лёг во всякие наборы с мудрёными названиями типа РП-3 или ПХКГО-7Р («Раненые и поражённые»; «Противохимический комплект гражданской обороны № 7 расширенный») и т. п. Упаковывался Сафолен тысячами ампул в большие зелёные ящики, которые, согласно штатному предписанию мирного времени, распределялись по окружным и дивизионным складам. Мобилизационным складам, конечно, не аптечным.

На обычные склады он поступал только на действующие заводы по производству химоружия и в места стратегического хранения. Там ящички вскрывались военпредом и местным токсикологом, тоже военным. Офицеры разносили эти ампулки во всякие аптечки первой помощи, которые на подобных заводах понатыканы в изобилии на каждом углу. А о том, что препарат клинически недоисследован, никто уже и не думал.

И вот на секретнейшем заводе в Новочебоксарске в 1972 году произошло знаменательное событие — ровно ко дню 55-летия Велосрев (Великой Октябрьской социалистической революции, как тогда офицеры в своих конспектах на политзанятиях писали), открылась линия по производству ви-газов. Радости-то! Плохо одно — сверху жутко торопили к круглой дате. Нет. оборудование смонтировали как надо, а вот со всякими там дополнительными причиндалами, напри- мер с теми же приборами контроля, не успели. Ничего — главное отрапортовать, а там за недельку-другую всё наладим!

Оттопала праздничная демонстрация, отгремело застолье, отболело похмелье — кончились Октябрьские праздники, и народ пришёл на работу. В заводоуправлении, или, как его в шутку называли, «Белом доме», за канцелярскими столами неторопливо рассаживаются очкастые дяди и полнеющие тётеньки. Всяким бухгалтериям да прочей канцелярии никакого дела до опасной химии нет. Поэтому и решили монтировать приборы химконтроля в этом здании в самую последнюю очередь.

И система принудительной вентиляции здесь пока не готова. Хоть и административный корпус, а находится внутри «периметра», а поэтому никаких тебе привычных батарей и открытых форточек. Заводские корпуса делались более-менее герметичными на случай возможного выброса. Воздух в них гонялся по системе воздуховодов, а в случае опасности то и через специальные поглощающие фильтры. Так вот, хоть система обогрева уже работала, но система аварийной фильтрации ещё установлена не была.