Первая любовь (СИ) - Князева Мари

Дома я помогла маме с уборкой, пообедала и пошла укладывать мелкого спать. Немного попереписывалась с Диной — она деликатно попыталась уклониться от нашей договоренности пойти на дискотеку вместе, но я пресекла эту попытку накорню и пообещала зайти за ней заранее — накрасить и причесать друг друга.

Когда Киря уснул, я отправилась мыть голову. Платье было приготовлено заранее, оставалось только надеть его — и можно отправляться за подругой.

— Машунь, ты уверена, что это подходящий наряд для деревенской дискотеки? — с сомнением спросила мама, оглядев меня с головы до ног.

— А что такого? — Я покраснела до корней волос и принялась нарочито осматривать себя со всех сторон, потому что поднять глаза на родительницу не получалось.

— Слишком короткое, по-моему…

Я потянула за подол, но без особого успеха: увы, таким способом платье длиннее не сделаешь. Честно сказать, сама бы я такое себе не купила — это Лизка уговорила. И с тех пор я ни разу не надевала его, потому что в самом деле считала слишком коротким. Но ведь на дискотеке я буду с Глебом, значит мне нечего опасаться, а вот покрасоваться перед ним хотелось бы.

— Думаешь, я выгляжу вызывающе? — нахмурилась я.

— Ну, если ты идешь одна, то да, однозначно.

— Я иду с Диной.

— Подружки не в счет. Еще неизвестно, в чем она будет. Может, вы с ней будете выглядеть вдвойне вызывающе. Вот если б парень…

— А… хм… ну, и Глеб там будет…

— С тобой?

— Мам, к чему ты клонишь?

— Думаю, вам следует потанцевать вместе. Если он не решится, ты его пригласи.

— Он решится, — ответила я, приглаживая подол платья и алея еще ярче.

Дина встретила меня уже почти готовой. На ее красивом точеном лице был легкий, но прекрасно подчеркивающий ее прелесть макияж, пышные темные волосы собраны в свободную косу набок. Она надела джинсы и короткую майку, в промежутке между ними виднелся восхитетельно плоский, тренированный пресс оливкового цвета.

— А почему не юбочку или платье? — спросила я больше для порядка, потому что Дина и в этом нехитром наряде выглядела умопомрачительно.

Она пожала плечами:

— Так я буду чувствовать себя комфортнее.

Она нарисовала мне аккуратные стрелочки, а остальное веко покрыла хайлайтером, только по краям добавив немного фиолетовых теней. Подчеркнула брови и нанесла черную тушь на ресницы. А на губы — розовую помаду. Вышло очаровательно, я напоминала себе принцессу из Диснеевского мультика.

Мою рыжую копну мы только чуть подвили плойкой, сделав волны более аккуратными и упорядоченными, и оставили распущенными.

— Чистейшей прелести чистейший образец!* — с улыбкой произнесла Дина, глядя на меня.

— Кто бы говорил! — засмущалась я.

Тут вдруг в дверь постучали.

— Кто там? — послышался голос тети Гульназ. Потом — звук открывающейся двери и мягкий баритон моего Глеба:

— Здравствуйте. А Маша у вас?

— Да, да, молодой человек, проходите, пожалуйста. Девочки еще собираются, проходите на кухню…

В сильном волнении я глянула на Дину, а потом в зеркало. Поправила волосы, потом платье — просто чтобы успокоиться, все и так лежало безупречно — и вышла из комнаты. И в первое мгновение не узнала его. Он был в рубашке с коротким рукавом и джинсах, а его шевелюра… Он поменял прическу! Сверху шапка русых волос была почти не тронута, но подстрижены виски и затылок. Это очень сильно изменило его облик.

— Глеб… — прошептала я. Голос не слушался.

Он подскочил со скамейки, тоже разглядывая меня во все глаза.

— Привет, Маруся. Ты… очень красивая.

Он старался отвести глаза от моих сильно оголенных ног, но это плохо получалось.

— Ты тоже… — ответила я смущенно. — Ты подстригся?

— Да. Давно пора было… Оброс, как снежный человек.

— А мне нравилось… но так тоже хорошо!

— Может, чаю попьете перед выходом? — предложила тетя Гульназ, похоже, устав слушать наш неловкий диалог.

— Нет-нет, мы пойдем, — возразил Глеб и взял меня за руку. — Пойдем? — Он взглянул за мою спину, видимо, обращаясь к Дине.

И мы тронулись в путь.

Неловкое это было путешествие, но, к счастью, короткое. Глеб всю дорогу потихоньку мял и поглаживал мою ладошку и пальцы, и я чувствовала, как он дрожит от нетерпения остаться со мной наедине. Мы втроем судорожно пытались поддерживать светский разговор, но это не особенно выходило. Подойдя к клубу, Глеб отпустил мою руку и пошел поздороваться с парнями, что стояли у крыльца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Зря ты меня притащила, — улыбнувшись, тихо сказала Дина. — Я вам явно мешаю…

— Что ты такое говоришь! Нисколечко! И тут… вон, смотри, сколько кавалеров — все от тебя глаз отвести не могут.

Она покачала головой и тяжело вздохнула:

— Они не в моем вкусе.

Глеб вернулся к нам и повел внутрь, но как только мы зашли в полутемное помещение, утянул меня в сторонку и, с пристрастием заглядывая в глаза, спросил:

— Марусь, у нас все в порядке?

— Нет, — отрицательно покачала я головой, — у нас все отлично. Что тебя беспокоит?

— Ты ходила к нему?

— Да.

— Он вел себя прилично?

— Да, — и это, кстати, правда. Ведь не кидался же, не хватал.

Глеб облегченно выдохнул и даже прикрыл глаза:

— Хорошо… — И притянул меня к себе. — Прости, я немного перенервничал сегодня…

— И ты… тоже меня прости… Я не хотела тебя расстраивать… — я мягко коснулась губами его щеки. Руки Глеба на моей спине сомкнулись чуть крепче. Он тоже осторожно поцеловал меня в ответ, а потом еще раз и еще, будто бы прокладывая дорожку к губам. Но за секунду до моего первого в жизни настоящего взрослого поцелуя кто-то принялся возмутительно громко свистеть и орать:

— Эй, Стрельников! Аатставить телячьи нежности! Давай лучше пиваса дернем!

Глеб тихонько рыкнул мне в щеку, но отпустил и развернулся на голос:

— Я не пью!

— С каких это пор? — возмутился неизвестный и вклинился в поле моего зрения. Это был здоровенный деревенский парень с шапкой кудрявых волос и круглым красным лицом, возвещающим о том, что сам он от алкоголя отнюдь не воздерживается: — Аа! Ну, понятно. Так это и есть та самая Марья?

Я вопросительно посмотрела на Глеба. Он отрицательно покачал головой: мол, нет, я не рассказывал.

— Деревня, — бросил он со вздохом.

Я оставила его ненадолго и подошла к Дине:

— Как ты? Тебя не достают всякие неприятные личности?

— Нет-нет, Машунь, все нормально. Не волнуйся, я умею отшивать. Иди, танцуй со своим рыцарем. Обо мне не беспокойся.

Это было не по-дружески, но меня отчаянно тянуло в совсем другие дружеские руки. Я вернулась к Глебу, и он потянул меня на танцпол. И попросил ди-джея поставить медленную композицию.

Одна его рука лежала на моей талии, другая — чуть выше на спине. Я положила ладошки ему на плечи, и мы почти замерли, глядя друг на друга. Время остановилось, исчез этот зал, наполнявшие его люди и музыка. Да что там, кажется, даже сердце мое перестало биться. Постепенно мы прижимались все теснее друг к другу, Глеб нависал надо мной, склоняясь головой все ниже. И мы бы непременно поцеловались, наплевав на то, что десятки людей вокруг видят нас. Но в последнее мгновение перед нырянием в омут я увидела бледное, застывшее в отчаянии лицо Дениса Уварова.

Я не смогла. Не смогла поцеловать Глеба под этим ужасающим взглядом. Вывернулась из рук и шепнув, что мне надо к Дине, убежала с танцпола.

Поискала подругу глазами в темных нишах и коротком коридоре, ведущем в уборную, и наконец нашла возле крыльца, мирно беседующей с молодым мужчиной, на вид старше меня и Глеба, и даже Дениса, но более точный его возраст я бы определить не взялась. Уваров подошел к этой паре одновременно со мной.

— Привет, — поздоровался он сразу со всеми довольно спокойно.

— Привет, Денис, — кивнула ему Дина с улыбкой. — Как ты себя чувствуешь?

— Норм. Спасибо твоей тете, она настоящая волшебница. Денис, — протянул он руку незнакомцу.

Тот с готовностью пожал ее, улыбнулся и представился сам: