Неспящая красавица - Тэффи Нотт

потом и вовсе предложит ей пойти прилечь. Внутренне она уже настроилась спорить, как постоянно спорила с Андреем, но вместо этого Филипп улыбнулся своей уже привычной спокойной улыбкой.

– Знаете, чего я боюсь больше всего на свете, Надежда Ивановна? – Надя выжидательно посмотрела на него, но Филипп и не ждал ответа. – Что благословение Божие свое напрасно потрачу. Я ведь как думаю, раз мне дар такой достался, то не спроста, верно? Дед мой всю жизнь землю возделывал и отец. А я… Чтобы не случилось так, чтобы на Страшном суде мне сказали: а ты, Филиппка, сын Елисеевич, на что жизнь свою потратил? На распутство да дуэли? Чтобы товарищей своих перещеголять? И насыплют мне за ворот углей раскаленных за каждую душу, что я не спас и не уберег. – Неожиданно Баум подмигнул. – Так что, пока живы, Надежда Ивановна, все успеется.

Говорил он искренне, и Наде стало немного легче.

– Я с детства вижу то, чего не существует, – вырвалось у нее. Впервые она решилась признаться кому-то, кроме докторов, о своем странном недуге. Не таясь Надя рассказала и о Смольном, и о сокурснице Катеньке, и о том, как боялась гнева матери. О врачах, о порошках, о том, как нелегко бывало на службе и из-за этого тоже. Ну и в конце концов призналась, что с приездом в поместье дело только ухудшилось. Филипп слушал молча, не перебивал, только хмурился. А когда Надя рассказала, почему наставила на себя револьвер, покачал головой.

– Знаете, что я думаю? – Он наполнил чашку душистым чаем, протянул ее Наде, которая ее машинально приняла. – Не знаю, что произошло на самом деле, но точно знаю, что вы не виноваты в гибели Михаила.

Барышня крепче стиснула чашку в ладонях и посмотрела на Филиппа.

– Пора с этим заканчивать, и побыстрее. Чем дольше мы здесь находимся, тем сквернее обстоят дела. – Филипп встал. – Если теория с каминами верна, то, полагаю, нам следует найти и зажечь последний. Выяснить, что произошло двадцать лет назад.

– Но… – Надя скользнула взглядом по вещам на столе. – Как же Илья?

– Не думаю, что теперь ему можно помочь. Убийца же, – Филипп едва заметно хмыкнул, – никуда не денется. На сотню верст вокруг ни души.

Надя почувствовала воодушевление Баума и встала, отставив чашку. Филипп прав. Пришла пора действовать решительно. Об остальном она подумает позже.

– Вы правы, Филипп Елисеевич. – Она взяла со стола свой револьвер, убрала обратно в карман. – Идемте. Надо только оповестить Андрея Сергеевича, думаю, его помощь не помешает.

На лицо мага на мгновение набежала тень, но он тут же улыбнулся.

– Да-да, конечно. – Баум окинул взглядом стол. – Давайте я все соберу, а вы найдете Андрея? Кажется, он снова закрылся в библиотеке.

– Филипп Елисеевич. – Надя чувствовала, что-то нечисто, но объяснить этого не могла. Однако она терпеть не могла недомолвок. – Что-то не так? Вы поссорились с Андреем Сергеевичем?

– Нет-нет. – Филипп поднял ясный взгляд от стола, улыбнулся немного печально. – Просто хотел еще немного побыть с вами наедине.

Надя растерялась, ощущая, как снова краснеет. Наверное, стоило ответить что-то вразумительно-вежливое, но Баум уже отвернулся, начав бережно укладывать улики в портфель. Надя, пряча улыбку, поспешила выскользнуть за дверь.

Глава 13

Андрей поймал себя на том, что уже некоторое время смотрит в «Магический вестник» и не может связать ни слова. Маг тряхнул головой, закрыл журнал. Так дело не пойдет, нужен перерыв. Он похлопал себя по карманам и не нашел искомого – портсигар. Оставил в пальто…

Пришлось идти в переднюю, искать свою одежду – дергать кого-то из прислуги не хотелось. Андрей нырнул в темное помещение гардеробной, отыскал свое пальто, залез в карман и, к своему удивлению, почувствовал не холодный металл портсигара, а что-то хрусткое. Какие-то бумажки…

Маг вытянул из глубокого кармана сложенные вдвое листы. Судя по неровному краю – вырванные откуда-то. Андрей все же прихватил из второго кармана портсигар и поспешил выйти на свет.

Три листа были исписаны ровным мелким почерком. В глаза сразу бросался алхимический чертежный рисунок. Что-то из высшей алхимии, с ходу не разберешь. Андрей, вертя листки в руках, вышел на крыльцо. Присел прямо на ступеньки, расправил листки у себя на коленях, пытаясь разобрать, где начало. Ага, кажется, вот: «Пятнадцатое декабря 1873 года», гласил заголовок. Дальше короткая заметка:

«Прожект живого «Феникса». Для потомков или предков».

Мелкими буквами было подписано ниже правее: «Требует доработки».

Андрей потянулся к портсигару. Сердце забилось часто-часто, его пробрала дрожь. Соотнести статью Адлерберга в «Вестнике» и эти записи не составило труда. Не с первого раза, но Андрею все-таки удалось закурить. Он снова склонился к записям, жадно затягиваясь. Кто бы ни был неизвестный, подбросивший ему эти страницы, он оказал ему большую услугу.

«В результате длительных исследований мною было установлено, что лучшим хранилищем для душ высшего порядка станет костер. Однако для возрождения «Феникса» нужна цельная, постоянно поддерживающая себя замкнутая система, поэтому…»

Хлопнула входная дверь. Андрей резко повернулся, поспешил встать. Из дома к нему вышла Надя. Маг поспешил выкинуть папиросу, украдкой вытер вспотевшую ладонь о брюки.

– Надежда Ивановна, что-то случилось?

– Прошу, Андрей, просто Надя. – Девушка улыбнулась, и в этой улыбке было так много: обещание самых горячих объятий и самых сладких поцелуев, жаркого шепота. Андрей оттянул ворот рубашки.

– Надя, – послушно повторил он. – Что-то случилось?

Барышня качнула головой, потянулась к волосам. В пару движений распустила пучок, и темные волосы заструились по плечам. Ее черты лица смягчились, да и весь вид стал менее воинственным. Будто Наденька наконец сняла с себя доспехи, за которыми так долго пряталась.

Девушка преодолела те пару футов, что разделяли их, оказываясь совсем близко, и коснулась запястья мага.

– Прошу, только не надо вопросов, – тихо произнесла она, заглядывая в глаза. Андрей с ужасающей ясностью понял, что тонет в этой синей бездне ночного неба.

Маг протянул руку, касаясь темной прядки у лица, пропуская сквозь пальцы, любуясь каждой черточкой, разглядывая каждую родинку, изгиб брови, линию губ и тонкий шрам. Склонился, вдыхая аромат ее волос.

Из головы вылетели все разумные мысли: не вспомнил он и о том, что пару мгновений назад прочел в листках, и о том, что вот так дотрагиваться до незамужней барышни он не имел никакого права. И все же маг коснулся нежной щеки ладонью, склонился к девушке и поцеловал.

А через мгновение в его голову уперлось дуло револьвера. Раздался знакомый щелчок.

Андрей отпрянул, почувствовав металл. И пока разум мага возмущался, более мудрое сердце трусливо ухнуло в пятки, первым почувствовав опасность.