Встреча с хичи. Анналы хичи - Пол Фредерик

– Не будь дурой. Он это не ради тебя сделал. Считает, что ему все всегда сойдет с рук. Потому что он тупица. – Она мрачно посмотрела на бутылку. – Даже любит как тупица. Тупо, если ты меня понимаешь. Приходит с таким выражением на лице, словно забыл комбинацию пищевого шкафа. Раздевает меня и начинает. Толкается туда, сюда, вертит то, это. Мне нужно написать для него руководство. Ничтожество.

Клара не помнила, на сколько порций выпивки хватило сдачи – вероятно, на несколько. Чуть позже Долли вспомнила, что должна купить смесь для печенья и шоколадный ликер. Еще чуть позже Клара поняла, что хочет есть. Поняла, потому что ощутила запах пищи. У нее еще оставалось немного сдачи в кармане. Недостаточно для приличного обеда, и, конечно, гораздо разумнее вернуться в комнату и съесть уже оплаченную еду, но какой смысл быть разумной? И запах совсем рядом. Она прошла через что-то вроде арки из металла хичи, заказала наобум и села как можно ближе к стене. Разняла сандвич, чтобы посмотреть, что она ест. Неплохо. Не очень плохо, во всяком случае, но в это время никакое блюдо не показалось бы ей вкусным. Ела она медленно, смакуя каждый кусочек, не потому, что ей нравилась пища, а потому, что она старалась еще хоть на немного отсрочить свой следующий шаг. А предстояло ей решить, что делать с оставшейся частью жизни.

Потом она почувствовала, что все зашевелились. Уборщица протирала пол вдвое энергичнее, поглядывая через плечо при каждом взмахе метлы; продавцы за прилавком распрямились, говорили отчетливее. Кто-то вошел.

Женщина, высокая, немолодая, красивая. Густые пряди рыжеватых волос падают на спину, говорит приятно, но решительно, и с работниками, и с посетителями, проверяя пальцами, нет ли на полках грязи, пробуя печенье, поправляя передник на уборщице, убеждаясь, что подставка для салфеток полна.

Клара смотрела на нее, узнавая, с чувством, близким к страху. Она! Та самая! Женщина, чей портрет она много раз видела в библиотеке, когда узнавала о Робинетте Броудхеде. С. Я. Лаврова-Броудхед открывает новую 54-ю фабрику быстрой пищи в Персидском заливе. С. Я. Лаврова-Броудхед дает название новому космическому транспорту. С. Я. Лаврова-Броудхед составляет новую информационную программу.

Хотя сандвич – последнее, что могла себе позволить купить Клара, доесть его оказалось невозможно. Она, отвернувшись, стала пробираться к двери, сунула сандвич в мусоросборник и вышла.

Идти ей можно было только в одно место. Увидев, что Вэн один, она решила, что это прямое указание провидения. Она приняла верное решение.

– Где Долли? – спросила она.

Он лежал в гамаке и мрачно жевал свежую папайю – Клара не могла себе представить, сколько это стоит.

– Да, действительно, где? Я бы сам хотел знать. Я ей покажу, когда она вернется, да!

– У меня нет денег! – сказала она.

Он презрительно пожал плечами.

– И я пришла сказать, что ты в опасности, – продолжала она, выдумывая на ходу. – У тебя собираются конфисковать корабль.

– Конфисковать! – завопил он. – Звери! Ублюдки! О, когда я увижу Долли!.. Это она им рассказала о моем специальном оборудовании!

– Или ты сам, – безжалостно сказала Клара, – потому что болтал слишком много. У тебя только один выход.

– Один выход?

– Может быть, если ты достаточно смел и умен.

– Смел! Умен! Ты забываешься, Клара! Ты забываешь, что первую часть своей жизни я один…

– Нет, я ничего не забыла, – осторожно ответила она, – ты мне не давал такой возможности. Но теперь важно то, что ты сделаешь. Запасы на борту?

– Запасы? Конечно, нет. Разве я тебе не говорил? Мороженое – да, конфеты – да, но шоколад и печенье…

– К дьяволу шоколад, – сказала Клара, – а так как Долли нет, когда она нужна, к дьяволу и Долли. Если хочешь сохранить корабль, стартуй немедленно.

– Теперь? Один? Без Долли?

– С заменой, – ответила Клара. – Для кухни, для постели, для чего угодно – я к твоим услугам. И я опытна. Может, готовлю не так хорошо, как Долли, зато люблю лучше. Во всяком случае, чаще. А у тебя нет времени на размышления.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он долго смотрел на нее, раскрыв рот. Потом улыбнулся.

– Поставь эти ящики на пол, – приказал он, – а этот пакет сунь под гамак. И еще…

– Минутку, – возразила она. – У меня есть ограничения. Я не могу перенести все сразу.

– Что касается твоих ограничений, то мы их со временем установим, уверяю тебя. А теперь не спорь. Просто бери эту сетку и заполняй, а пока ты это делаешь, я расскажу тебе историю, которую слышал много лет назад от Мертвецов. Два изыскателя обнаружили что-то очень ценное в черной дыре, но не знали, как извлечь это оттуда. Один наконец сказал: «Я знаю. У меня с собой кошка. Привяжем ее к сокровищу, и она вытянет его». А второй ответил: «Какой ты дурак! Как может кошка вытащить сокровище из черной дыры?» И тогда первый сказал: «Нет, это ты дурак, а не я. Увидишь, это будет легко. У меня есть хлыст».

Я не встречался с Джель-Кларой Мойнлин до случая с черной дырой. В те дни Робин не мог позволить себе приобрести такую совершенную информационную систему, как я. Но в течение ряда лет я много о ней слышал от Робина. В основном какую вину он испытывает за ее смерть. Они вместе еще с несколькими отправились в научный полет в корабле Корпорации «Врата», чтобы исследовать черную дыру; их корабли оказались захваченными; Робин сумел освободиться.

Для того чтобы испытывать чувство вины, логической причины не было. Больше того, Джель-Клара Мойнлин, вполне привлекательная женщина, не оказалась незаменимой – Робин довольно быстро заменил ее целым рядом женщин, установив наконец долговременные отношения с С. Я. Лавровой, не только привлекательной женщиной, но и моей создательницей. Хотя я запрограммирован угадывать мотивы и побуждения человека, в его поведении есть нечто, чего я никогда не пойму.

Я не знал Джель-Клару Мойнлин, когда Робин был с ней связан. Кстати, и самого Робинетта Броудхеда я тогда не знал, потому что он был слишком беден для такой сложной программы. Хотя я непосредственно не могу испытывать физическую храбрость (поскольку не испытываю и страха), я высоко оцениваю их мужество. И так же высоко – их невежество. Они не знали, что движет их кораблями. Не знали, как действует навигационная система, как работают приборы, не умели читать карты хичи. Поразительно, как много можно достичь с такой ничтожной информацией.

16. Возвращение на Врата

Врата дали мне мои миллионы, но от них же все мои беды. Прилететь сюда – все равно что встретиться с самим собой. Я встретил себя, молодого, растерянного, пришедшего в ужас, отчаявшегося человека, у которого было только две возможности: отправиться в полет, где можно погибнуть, или остаться там, где никто не хочет жить. Вот последнее не изменилось. Тут по-прежнему никто не хочет жить, хотя люди живут и все время прилетают и улетают туристы. Когда мы причаливали, я сообщил своей программе Альберту Эйнштейну, что сделал философское открытие, а именно что все уравновешивается. На Вратах стало безопаснее, зато на Земле гораздо опаснее. Может, существует закон сохранения несчастья, который определяет среднее количество несчастий на каждого человека, и мы можем лишь отклоняться в том или ином направлении.

– Когда вы начинаете так рассуждать, Робин, – вздохнул он, – я думаю, так ли хороши мои диагностические программы. Вы уверены, что у вас нет болей от последней операции? – Он сидел, вернее, казался сидящим на краю стула и при этом руководил посадкой нашего корабля, но я знал, что вопрос его риторический. Разумеется, он все время следит за моим состоянием.

Как только корабль сел, я достал информационный веер Альберта, сунул его в карман и направился на свой новый корабль.

– Не хочешь оглядеться? – спросила Эсси с тем же выражением, с каким смотрел на меня Альберт. – Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

– Мне просто хочется взглянуть на новый корабль, – ответил я. – Можем встретиться позже. – Я знал, что ей не терпится побыстрее посмотреть, как работают здесь ее любимые предприятия быстрой пищи. Конечно, я тогда не знал, с кем она встретится.