Лжец. Мы больше не твои - Анна Гур

дословно. Плюс срок ранний. Никаким способом не определить отцовство…

– Я не понимаю…

– Такое поведение возможно только в том случае, если… ты знаешь то, чего не знают другие.

– Знаешь что? Кирилл, боюсь, что я не понимаю твою логику…

Кристовский улыбается. Чуть наклоняется ко мне, и в его ореховых глазах отражается хищный блеск, когда он говорит с расстановкой:

– Твой муж понял, что его любовница изменила ему. Он понял это, когда она рассказала, что беременна.

Умный и цепкий мужчина нависает, продавливает своей мощью, энергетикой, и у меня от такого напора на мгновение голова кругом идет, а мысли просто рассыпаются, я никак не могу ухватиться за суть.

– Как это может быть связано?! На что ты намекаешь?

Кристовский выпрямляется во весь свой исполинский рост и оглушает меня резким:

– Петр Станиславский знал, что бесплоден, и его любовница не могла от него забеременеть.

Глава 18

Я во все глаза смотрю на Кристовского. У меня просто дыхание останавливается, а этот властный и жесткий мужчина прищуривается, и именно в эту секунду приходит осознание, в каком ужасе я находилась все это время…

– Этого не может быть, – выдыхаю, и слезы ручьем срываются с глаз, потому что вспоминаю все ужасы лечения, через которые я проходила, уколы, которые делала, и операции, на которые была готова пойти…

– Этого не может быть…

Опять повторяю и во все глаза смотрю на Кирилла…

– Я ведь столько мучилась… Столько лечилась от бесплодия…

Столько мучений, столько страданий, столько слез…

И тесты… Бесчисленная вереница тестов, которые я все делала и делала в надежде оказаться беременной…

Меня трясти начинает, и так больно в груди становится.

– Нина… успокойся, – резко выдыхает Кирилл, но я не могу, меня накрывает так сильно, что мужчина резко подается вперед и обнимает меня, прижимает меня к своей широкой груди, обездвиживает, гладит по волосам и заставляет мою истерику сойти на нет.

Я знаю, что именно сейчас делает Кристовский. Он умный мужчина, явно подкован в психологии, учитывая сферу его деятельности, и сейчас он гасит мой срыв.

– Полегчало? – спрашивает, отпустив меня, оголяет белоснежные зубы в мальчишеской улыбке, и я киваю, присматриваюсь к другу Вадима.

Четкие черты, глубоко посаженные внимательные глаза, темные волосы в модельной стрижке, волевой широкий подбородок, который совсем не портит его лицо.

От Кристовского веет мощью, надежностью, а сейчас у него в глазах черти.

– Ты ведь не обиделась за то, что руки распустил, я глушил истерику, мог, конечно, и воды плеснуть в лицо, но… так приятнее…

Подмигивает опять, и я улыбаюсь, правда, моя улыбка наполнена грустью.

– Сложно поверить в то, что ты говоришь, Кирилл… Если это так… то это говорит о том, что мой муж наблюдал за моими страданиями и подговаривал врачей, которые в один голос твердили, что со здоровьем проблемы у меня, а мой муж здоров…

– Я обычно не ошибаюсь, Нина. Назови чутьем, или просто шестеренки моего мозга работают так, что вскрывают такие вот интересные хитросплетенные ситуации… но я уверен, что Станиславский не является отцом твоих детей. Можно проверить мою догадку путем теста ДНК.

– Да… я… обязательно надо…

Говорю, а затем у меня сердце отчего-то радостью наполняется. Шок проходит первый, и настигает откат, и мысли появляются, что это замечательно, что такой моральный урод не имеет никакого отношения к моим малышам…

– Ты улыбаешься, Нина, – подмечает Кирилл, и я поднимаю глаза на мужчину, который улавливает малейшие перемены в поведении и настроении собеседника.

– Да… знаешь… я рада… Мои сыночки – они мои, и это главное, а кто их отец – для меня не имеет никакого значения…

Стук в дверь заставляет меня замолкнуть, спустя мгновение в помещение заходит мужчина средних лет явно с военной выправкой, с бритыми висками. Лицо холодное. Темные глаза смотрят только на Кристовского.

– Господин Кристовский, позволите, – обращается к Кириллу, и я понимаю, что здесь явно есть отношения босс – подчиненный, и спрашивают разрешения войти в мою палату не у меня, а у этого загадочного мужчины.

И если такие бравые мужчины у него служат, то каким же должен быть сам Кристовский… Сейчас со мной он предупредителен, тактичен, даже мягок, но во взгляде сталь проскальзывает, и я понимаю, что так же, как и Вадим – этот мужчина имеет свои подводные камни, и характер там тот еще…

– Проходи, Олег Юрьевич, – дает дозволение, и мужчина проходит вперед, встает аккурат перед Кристовским, а я волей-неволей сравниваю явно военного и адвоката, улавливаю какое-то физическое сходство… и вот тут до меня доходит, что очень может быть, что у Кристовского именно есть определенный боевой опыт, возможно, и татуировка на шее оттуда.

Темная лошадка друг Вадима. Очень неординарная личность. И этот мужчина обладает особым умением распутывать клубки, вот и сейчас он оглушил меня своей догадкой, и чем больше я думаю на эту тему, тем сильнее замечаю нестыковки, которые были в моей супружеской жизни.

Ведь я никогда не видела ответов анализов своего мужа. Мне просто твердили, что Станиславский здоров, а по врачам гоняли меня…

И это… это так подло…

Пока мужчины тихо переговариваются, я погружаюсь в свои мысли и лишь наблюдаю за тем, как подчиненный передает Кристовскому папку, Кирилл начинает листать, внимательно изучает.

– Свободен пока, Олег Юрьевич, если понадобишься, наберу.

Мужчина выходит, а Кристовский разворачивается ко мне, и в его глазах будто огонь вспыхивает, мне даже не по себе становится от энергетики этого мужчины. Матерый хищник будто на жертву смотрит и произносит ровно:

– Напомни, Нина. В какой именно клинике ты делала ЭКО?

Называю клинику, и Кристовский прищуривается. Этот мужчина обладает какой-то почти сверхъестественной чуйкой. Он буквально прошивает меня взглядом своих ярчайших глаз. Глубоких и умных.

– Какая группа крови у твоих детей? – задает вопросы вразнобой, которые меня буквально с толку сбивают.

– Третья отрицательная…

Отвечаю, уже ничего не понимая, и Кристовский приподнимает бровь.

– Ну надо же…

Выдыхает Кристовский…

Замолкает. Делает несколько шагов, а затем вновь разворачивается ко мне.

– Как интересно получается все…

– Я не понимаю тебя, Кирилл, – отвечаю чуть слышно.

– Я сам себя не понимаю, но я тебе скажу одно. Меня сделала одним из лучших юристов моя чуйка, и вот сейчас я просто решил кое-что проверить. Не знаю, насколько я прав, но мне кажется, что