История, любовь и шоколад (СИ) - Корж Катя

Когда Виктор ушёл, Вика выдохнула и положила руку на живот. Обезболивающее перестало действовать, а он так и не прошёл, казалось, что еще сильнее болеть стал. Цветаева уже была не в состоянии игнорировать боль, когда Виктор вновь вернулся в комнату и поставил перед ней чашку ромашкового чая.

В нос ударил запах, вызывая тошноту. Игнорируя и её, Вика пыталась нацарапать хоть слово.

Парень же смотрел в окно, наслаждаясь ароматным кипятком, пока взгляд случайно не коснулся капель пота у виска девушки.

— Вика, у тебя что-то болит?

Ручка в пальцах девушки треснула.

— Да, — тихо прошептала она. — Живот.

— Почему ты сразу не сказала? — парень резко встал из-за стола. — Насколько сильно? Встать можешь? Ты пила обезболивающее? Так, забудь первый вопрос, глупый…

— Вить, успокойся, — вновь прошептала девушка и подняла на него слегка румяное лицо, — я просто отдохну немного и пойду домой.

— Не пойдёшь, пока я не буду уверен, что боль прошла. Сейчас я посмотрю что-нибудь в аптечке. Ложись пока на кровать.

Взяв девушку за ладонь и приобняв за талию, он помог Вике встать из-за стола.

— Ай!!!

Ноги девушки подкосились из-за резкой боли — и она упала на пол. Короткий, громкий и внезапный вскрик очень не понравился парню. Подхватив девушку на руки, он уложил её на кровать сам.

— Вика, где болит?

Девушка слабо слышала из-за ужасной боли. Всё тело как будто парализовало, и не столько из-за боли, сколько из-за страха. Ей еще никогда не было так плохо.

— Вика, ты слышишь меня, где болит?

Девушка положила ладонь на нижний правый бок.

— У тебя сейчас месячные?

А вот это Цветаева расслышала отлично, из-за чего широко распахнутыми глазами посмотрела на молодого репетитора, и уже во взгляде он прочитал, что о нём думают.

— Это серьёзно, Вика. Отвечай на вопросы.

— Да, — едва слышно произнесла она, — но мне никогда не было так больно…

Она повернулась на бок и согнулась, сжимая рука в кулаках до побеления костяшек.

Вика закрыла глаза, и вместо чёрного фона всё было красным и пульсирующим, тошнота так и не проходила, конечности стали мёрзнуть, а живот стал болеть еще сильнее. Где-то не периферии сознания она слышала, как молодой репетитор звонит в скорую, а уши её стали краснеть, когда парень стал описывать её состояние. Пусть он и действовал методично, хотя сперва и растерялся, всё равно девушка чувствовала стыд.

Её левую ладонь разжали чьи-то пальцы, и вскоре меж её фаланг оказались и другие, больше и теплее.

— Сжимай мою руку, Вика, будет легче. И старайся не терять сознание, — мужской голос казался таким убаюкивающим и приятным, что девушка чуть не заснула, несмотря на боль. Хотя она понимала, что скорее теряла сознание, нежели засыпала. Но когда другой рукой парень стал убирать волосы с её лица, касаясь случайно кожи шеи и уха, заправляя за него пряди, в ней проснулось достаточно сил, чтобы вновь открыть глаза.

Мужское лицо находилось слишком близко. Виктор сидел на коленях перед кроватью, на которой лежала девушка, и всё еще сжимал её руку. Слух стал постепенно возвращаться, и Вика услышала, как парень поддерживает её и успокаивает.

— Спа…сибо, — прошептала она пересохшими губами.

Взгляд тёмных глаз переместился на них, и из-за того, что он смотрел на их слишком долго, девушка закусила нижнюю губу. Боль от укуса слегка отвлекла от более серьёзной проблемы, из-за которой она и пошевелиться не могла.

— Я принесу попить, — Виктор стал распутывать пальцы, но девушка схватилась за его ладонь второй рукой.

— Не уходи, мне страшно.

— Не бойся, всё будет в порядке, вот увидишь. Ты сильная, — парень накрыл второй рукой ладони Вики и стал согревать их дыханием.

Девушка все силы прикладывала, чтобы не закрыть глаза. Она чувствовала, как ей это нравится, как долго она ждала прикосновений именно от этого человека, какое горячее у него дыхание и какие приятные и тёплые у него ладони.

Скорая приехала, когда Вика уже решила, что сможет жить с этой болью, только бы это продолжалось чуть дольше. Ей даже стало стыдно немного от таких мыслей, но все задние мысли прошли, когда её стал осматривать доктор и надавливать на живот.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вика вскрикнула еще раз и еще, и Виктор чувствовал, как всё внутри сжимается от её голоса, пока стоял в другом углу комнаты и ждал, что скажет врач.

Мужчина стал что-то быстро оформлять, пока девушку начали выносить из дома.

— Подозрение на аппендицит, — вынес наконец-то мужчина лет сорока свой вердикт. — Так как ей уже есть шестнадцать, она может поехать сама.

— Нет, я еду с ней, — возразил парень и стал одеваться.

Глава 24

Виктор смотрел на свои руки, и ему казалось, что всё это врем без сознания и под наркозом была не только Вика. Он мало что помнил из прошедших часов, но они казались очень напряжёнными, как экзамен. Но вот если последний проходит в один миг, то этот кошмар длился слишком долго, особенно когда он больше не смог держать Вику за руку.

Он постоянно вспоминал, как она сказала, что ей страшно. Виктор сжал её пальцы крепче не потому, что было страшно ей, а потому что он боялся сам. Голова коснулась холодной стены, по спине потёк пот, которого он даже не чувствовал последние минуты.

— Почему я должна это делать?! — отвлёк его женский голос.

Длинный плащ с расстёгнутом ремнём, в цвет ему бежевая сумка. Виктор бы сказал, что эта женщина выглядит элегантно, но слишком дешёвый образ был у неё, а еще яркие ногти.

«Безвкусица…»

Эта женщина не должна было больше занимать внимание, если бы она не произнесла фамилию той, из-за кого он здесь.

— Почему от Цветаевых проблемы даже после их смерти!

Женщина так сильно была зла, что не заметила, как кинула телефон мимо сумочки.

Перед тем, как зайти в палату к Вике, которая еще отходила от наркоза, блондинка несколько раз вздохнула и выдохнула.

— Вы уронили, — Виктор поднял телефон и протянул женщине.

— Спасибо, — она коротко улыбнулась.

— Случилось что-то серьёзное? Вы в порядке?

Парень любил новые знакомства, но, то ли день выдался слишком тяжёлым, то ли всё еще помнил сообщение Вики про семью, в которой она теперь живёт. Это знакомство было вынужденным, необходимым и одним из неприятных.

— Племянница заболела, очень «вовремя». Она это умеет, — последнее женщин добавила слишком тихо, но Виктор услышал и сжал ладони в кулак в карманах болотного цвета парки.

— Мой вам совет: переведите её в платную палату, лечение здесь так себе.

Виктор бы это уже давно сделал сам, но он не был родственником, а слишком честный врач, которым оказалась слишком вредная пожилая дама, не приняла никаких форм уговоров от парня. Поэтому он сидел под дверью палаты и дожидался хоть кого-то из родственников.

— Я учту, спасибо.

«Фальшивая улыбка, дамочка…»

Женщина не нравилась Виктору всё больше. Конечно, он сразу понял, что никого никуда не переведут.

Пока он стал думать, как же поступить, дверь перед его носом закрылась — женщина вошла в палату.

Виктор вновь сел на прохладные металлические сиденья, которые были установлены по всей больнице. Везде витал запах лекарств, которые парень не переносил с детства, где-то вдалеке пациент ругался с медсестрой, в очередной раз доказывая свои права.

На телефон позвонили. Виктор ответил, даже не глядя на экран.

— Виктор, привет, не занят? — голос дедушки был напряжённым.

Парню стало уже казаться, что и у него что-то случилось серьёзное.

«Я не выдержу этот день, если и с ним…»

— Нет, деда, что хотел?

— Ты не будешь против, если к нам сегодня… Приедет гость. Точнее, переедет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Твой шахматный клуб? — усмехнулся парень.

На том конце провода послышался приятный смех дедушки. Именно так он и смеялся в детстве, кода играл с маленьким мальчиком, которого еще не испортили деньги и слава, который еще не начал идти наперекор его желаниям, и пока еще не объявил о карьере музыканта.