Воры в законе и авторитеты - Сергей Дышев

Если банки взрывают, значит, это кому-нибудь нужно?

Безусловно, этот вопрос посетил и оперативников из угрозыска. Кому могли насолить владельцы банка? Документы кредитно-финансовой деятельности уцелели. Сыщики «прошерстили» всех без исключения клиентов, партнеров, возможных конкурентов. Среди подозреваемых выплыл и г-н Панов, владелец ИЧП «Удача». Удачлив ли он был, дело спорное, но что не подлежало сомнению – Панов взял крупный кредит, в оговоренный срок деньги не вернул, проценты по договору не выплатил и никаких шагов по урегулированию вопроса не предпринимал. Что было на первый взгляд весьма странным при знакомстве с подробностями жизни бизнесмена.

В поселке с милым названием Палатка, навевающим ностальгию по временам покорителей холодных земель, Панов считался весьма респектабельным человеком, имел автостоянку, таксопарк, занимался частным извозом, продажей автомобилей. На жену записал весьма доходный магазин. Славен был и своими благотворительными делами, за что администрация поселка его прямо-таки боготворила. В его иномарке рядом всегда сидели два плотных телохранителя.

А в органах внутренних дел была хорошо известна и еще одна характерная сторона жизни удачливого предпринимателя. «Новый русский» был старым уголовником: из 39 лет своей жизни 15 он провел в заключении за серию разбойных нападений, грабежей и хулиганство. Вот почему оперативникам не казалось странным обстоятельство, что богатый и респектабельный господин демонстративно плюет на договорные обязательства перед банком. Менталитет, его не исправишь. И хоть ты в самом дорогом смокинге, зэковская роба все равно проглянет.

Отбыв срок, Панов приехал в Палатку. Видно, припрятал награбленное золотишко, так как весьма скоро завел свое дело. От воровского мира не уйти, если большая часть сознательной жизни прошла за решеткой. Панов и не собирался открещиваться от братьев по духу, да и поступки его были характерные: по малейшему поводу «качал права», затевал скандалы, кровавые драки. Своих «быков» держал в черном теле, унижал, каждый раз давая понять, что они «шестерки». В Магадане Пан – такая у него была кличка – подружился с основными авторитетами. Но с одним из них, Галиуллиным по кличке Бурят, крепко повздорил, даже приезжал на разборки. После этого Бурят «куда-то уехал».

В Магадане мертвецов считают по весне. Среди найденных «подснежников» нашли и мужчину, по приметам похожего на «уехавшего» Бурята. Труп с огнестрельными ранениями был обнаружен на 165-м километре Колымской трассы, в пятнадцати метрах от дорожного полотна.

Начальник отделения по раскрытию тяжких преступлений против личности угрозыска УВД области Иван Дубаларь чувствовал, что в смерти татарина по кличке Бурят каким-то образом замешан и Панов. Но как доказать это, мертвый не скажет. Живые тоже молчат. Да и вряд ли были свидетели. Сбросить труп из багажника в полутораметровый сугроб и присыпать снегом – минутное дело. А до весны полгода.

И все же зацепка появилась. Родственники погибшего вспомнили, что накануне пропажи Галиуллина видели двух парней, которые позвали его на улицу переговорить. Бурят и пошел – знал свою силу, ничего не боялся.

Дубаларь с оперативной группой вплотную взялся за ИЧП «Удача». Особо тщательно отрабатывался хозяин, его связи, негласно велось наблюдение. Проверялись и его работники, биографические данные, привычки, образ жизни. На общем фоне выделялись его телохранители, «шестерки». Видно, Пан хорошо платил им, и они шустро выполняли все его прихоти. Никитский и Девяткин – кожаные затылки, чугунные лбы. Любили ребята красиво одеваться, сорить деньгами. В Палатке после шефа – самые крутые. Зря они так рисовались. Сидели бы тихо. Потому что по приметам их тут же вычислили: уж очень были они похожи на тех двоих неизвестных, которые приходили в последний день к Буряту. Это и явилось поводом для задержания. Девяткин тогда попытался незаметно избавиться от ножа с выкидным лезвием. Не получилось.

Все теперь зависело от искусства следователей. Явно бойцы Пана замараны в крови, но как расколоть их, заставить дать показания? Ведь вменить им можно было только факт встречи с погибшим – опознание провели успешно. Первым, как говорят оперативники, «поплыл» Девяткин. Стал валить на хозяина. Тот, мол, приказал порешить Бурята. Потому что Бурят начал воровские законы править. А по ним, если пошел в коммерцию или какое дело завел, платить должен за «крышу». В Магадане был свой устойчивый круг авторитетов, которые контролировали золотодобычу, продажу металла, торговлю, другие отрасли. А Панов хоть и был Паном, но на блатного короля не тянул. Вот Бурят и указал ему место. Директор «Удачи» тогда буквально озверел, на карту был поставлен его авторитет: как это так, его держат за лоха! Девяткин показал, что в тот день они втроем поехали к Буряту. Хозяин остался внизу, во дворе, а они с Никитским пошли в дом, позвали Галиуллина на разговор. Тот согласился, видно, подумал, что речь будет идти о сумме откупного или ежемесячной дани. Втроем сели в машину, туда же заскочил и Пан, сразу – обрез в бок: «Будет тебе „крыша“, гондон. И крышка тоже...» Бурят потемнел лицом. Даже в темноте было заметно. Он понял, что дело плохо, пытался хитрить, договориться... Но его никто не слушал.

Далеко за городом Пан приказал остановиться. Сам вывел Бурята и выстрелил из обреза почти в упор. Потом, по лежащему, еще раз – в спину. Затем вместе с Никитским Девяткин оттащил убитого в глубокий снег и по приказу Пана выстрелил в уже мертвое тело.

Банда матереет, когда повязана кровью.

Во время допроса Дубаларь не случайно поинтересовался, откуда у Девяткина нож. Ответ был интересным: дал один человек. И всплыло новое лицо – уголовник по кличке Крот. Естественно, Иван Иванович знал его, как и многих магаданских авторитетов. Юрий Кротов неоднократно отбывал срок, отличался нахрапистостью, жесткостью и дерзостью. В числе других ведущих авторитетов он, что называется, держал город.

«А зачем Кротов дал тебе нож?» – спросил Дубаларь.

Девяткин долго не выкручивался: «Чтобы Козыря кончить».

«Плохая примета – дареный нож», – между прочим заметил сыщик.

Так открылась история еще одного убийства. Но не хватало признаний Никитского, который продолжал упираться. Когда же узнал, что его подельник раскололся, пошел на сознанку: кому охота больший срок получать. Признался не только в участии в убийстве Бурята, но и в том, что лично добивал Козыря.

После ликвидации Бурята освободилась «ячейка» в распределении зон влияния. Кротов оценил напористость Панова и предложил тому всерьез заняться сбытом металла, что сулило неплохие барыши. Один из способов был вполне безупречен: выявлять и грабить лиц, которые похищали на приисках промышленное золото. Ведь жаловаться не пойдут! Воров было вполне достаточно – каждый месяц кого-то арестовывали. И подельники могли чувствовать себя в некотором роде Робин Гудами.

Тут, что называется, рыба пошла на рыбака. Подкатил как-то к Панову некто Козырев по кличке Козырь – житель одного из колымских поселков. Знал, видно, к кому обратиться: попросил денег взаймы на скупку золота, обещал хорошую выгоду. Директор «Удачи» пообещал, решив раскрутить «ходока». Действовали по накатанной схеме: Девяткин с Никитским позвали Козырева на квартиру. Туда же, на квартиру Никитского, с благообразными лицами пришли и Панов с Кротовым. Первый из них достал пистолет и, поигрывая им как завзятый ковбой, потребовал немедленно выдать золото. Но тут игра плохая вышла: Пан случайно нажал на курок, раздался выстрел, пуля разорвала Козыреву рот. «Ты чо сделал, придурок?! – заорал Крот. – Как он теперь с таким хавальником расскажет, где металл прячет?» Раненый с изуродованным лицом громко стонал. «Кончать его надо! – обескураженно добавил Крот. – Твои смогут?» – Он кивнул в сторону молчаливых телохранителей. «А то! За что я им бабки плачу? – вальяжно заметил Пан и, явно играя роль „крестного отца“, протянул пистолет „вальтер“ Никитскому. – Это сделаешь ты». А Крот, чтобы напомнить о своем положении, протянул Девяткину нож: «И чтоб никаких следов!»

Раненого отволокли в «Тойоту», поехали в сторону леса. Там Никитский трижды выстрелил в голову жертвы... Убивая, не предполагал, что пройдет совсем немного времени и он сам добровольно покажет место в районе 102-го километра трассы, где они забросали ветками труп Козырева.

К расследованию подключилась областная прокуратура. Следствие по убийствам поручили следователю по особо важным делам А. Зубову.

Панов, конечно, знал, что повязали его подопечных. Но он не предполагал, что они сознаются в преступлениях: на Колыме нравы суровые. И когда его задержали и сообщили о показаниях сообщников, он сразу сломался и первой же ночью «вздернулся» – повесился в камере. Но его успели вытащить из петли. «Мне все равно не жить, – мертвенным голосом говорил он Дубаларю. – 15 лет на зоне, два трупа – чистый „вышак“. Хотя, начальник, за такую гниду, как Бурят, медаль давать надо, а не судить...» Потух, сник, пропал Пан, как в той поговорке, знал, что даже если исключительную меру не дадут, то за убийство «авторитета», коим был Бурят, на зоне не простят и при случае пику в бок воткнут. Не в чести среди воров беспредел и убийства своих.