Ваши дети – не ваши дети - Павел Эрзяйкин

Как увлечь ребенка учебой?

Главное – не надо ему врать про учебу. Скажите как есть: «Впереди у тебя испытание, которое проходят все дети. Оно называется школа. Конечно, какое-то время тебе будет непонятно, почему ты должен сидеть, слушать учителей и делать то, что они говорят. Но все равно это будет происходить десять лет. Жизнь – такая штука, что в ней нужен аттестат. Мы живем в обществе, а в нем так принято: школа, институт, потом ты получаешь права на интересную работу. И другого общества у нас нет. Ты можешь плакать и капризничать, но с этим ничего не поделать – школу нужно закончить. Если ты будешь учиться хорошо, к тебе будут хорошо относиться и тебе будет интересно, если будешь плохо учиться, тебя не будут там любить и тебе придется в школе трудно. Ты что выбираешь: легко или тяжело? Легко? Ну, тогда полюби школу. Потому что все равно придется в нее ходить». Так можно внести ясность, объясняя ребенку неизбежность посещения школы, и у него появляется осознанность и понимание. Если эту профилактику начинать за год-полтора до первого класса, то у ребенка не возникнет ощущения, что его в школу отдали в наказание или чтобы от него избавиться, и учеба станет игрой, а каждая задачка – вызовом.

У моих друзей сын – потрясающий парень, открытый, тонкий, коммуникабельный, добрый, но учиться не хочет совершенно. Прогуливает, еле школу закончил, хотя совсем не дурак. Его даже исключали за неуспеваемость, потом родители «помогли» ему поступить в УПИ, но и там все то же самое. Ребенок явно одарен талантами и способностями, но их совершенно не использует. В чем причина?

В том, что все вокруг только и ждут, когда он начнет использовать свои таланты и способности. Со стороны родителей есть давление, ожидания, а у сына игра в то, чтобы не оправдывать эти ожидания. Есть замечательная притча про ребенка, который 12 лет не говорил. Его маму это очень сильно беспокоило, она водила его к профессорам, те говорили, что все нормально, все в порядке, и почему ребенок не говорит – не ясно. Однажды они сидят за столом, обедают, вдруг сын говорит: «Мам, дай соли». – «Батюшки, что же ты молчал двенадцать лет? Ты так напугал меня!» – «Повода не было». Возможно, здесь то же самое – у ребенка просто нет основания, чтобы проявить свои способности и одаренность, ведь его родители все за него знают, делают, советуют, ждут – их слишком много в жизни сына. Пока ему не станет чего-то не хватать (денег, например), он не будет ничего предпринимать.

§ 5.3. Подростки

Подростковый возраст принято называть «трудным». «Трудный» он только из-за невроза родителей, которые не хотят видеть, что их ребенок вырос, «трудный», потому что они не могут больше безнаказанно грабить ребенка, манипулировать им и пользоваться, так как он начинает огрызаться и «рычать». Ребенок показывает, что он не ваша собственность, не ваш вообще, а сам свой и имеет право на свое мнение и свою жизнь и за это право борется. Подросток не поддается воспитанию, влиянию, и у мамы складывается ощущение, что теперь она не нужна. Она показывает отчаяние, растерянность, опускается до репрессий, но и они не помогают.

В самом возрасте не может быть ничего трудного. Возраст как возраст. Он трудный в том смысле, что старые манипуляции и угрозы уже не работают, а новых еще не придумали. Например, раньше мама говорила: «Пошел вон из дома!» А ребенок маленький еще – куда он пойдет? Ни друзей, ни денег. Подростку сказали то же самое – он встал и хлопнул дверью, потому что друзей полно, есть где перекантоваться, где переночевать, где денег перехватить. Это уже новая игра, но родители не знают, как в нее играть. Ребенок ушел, родители испытывают злость или вину, в зависимости от того, сколько времени его не было дома после скандала.

В подростковом возрасте у ребенка за пределами дома появляется что-то более важное и ценное, чем мнение родителей, например мнение друзей. И какой-то Вовка из соседнего подъезда пользуется большим авторитетом, чем родители. Вовка назвал что-то ерундой – и уже не так важно, что думают по этому поводу мама и папа. Ребенок перерастает семью с ее принципами и укладом и стремится к социализации. Поэтому подростки объединяются в группы – готы, эмо, металлисты и прочее. Родители начинают чувствовать себя беспомощными, не влияющими, не контролирующими, у них обостряется страх, будто произойдет что-то непоправимое, а виноватыми будут они.

Ответственность родителями понимается как контроль – лишь бы не случилось ничего плохого, а если случится, то как бы меня виноватым не признали. А если ко мне подойдут и скажут, что мой сын наркоман, я оправдаюсь, скажу, что говорил ему о вреде наркотиков: «Я предупреждал, а он не слушался». Родители видят, что неадекватно воспитывают ребенка, их идеи о хорошести с каждым годом переходят в невроз, ожидания, которые не оправдываются. Они живут с чувством вины, и потому так велико желание списать все на школу, книги, друзей. И появляются такие разговоры: «Раз ты так, я тебя знать не хочу». Это манипуляция чистой воды, потому что наши дети будут нам интересны, кем бы они ни были.

Для некоторых жизнь ребенка – как передача «Дом-2» по телевизору. Мне интересно, что с ним происходит: водки выпил или переспал с кем-то. Я слушаю не ради контроля и не ради самого ребенка, а чтобы увидеть, как он живет. Мне это интересно, я переживаю его жизнь только потому, что со мной самим уже ничего не происходит последние 20 лет. На собственную жизнь я решиться не могу и использую ребенка как подопытную крысу, за жизнью которой я наблюдаю. Кроме того, родители используют ребенка как возможность отработать свои собственные неудавшиеся модели жизни. Мол, моя жизнь не задалась, потому что я дружил с плохими друзьями, так что ты дружи с хорошими, а я посмотрю, что получится.

Адекватные отношения между родителями и подростком возможны только в том случае, когда нет ожиданий. Моя дочь недавно позвонила мне и поделилась, что молодой человек, с которым она жила, вдруг встал на колено, достал колечко и сделал ей предложение. Очень искренне она говорила о том, как растерялась, потерялась в этот момент. Я просто выслушал. Спросила бы мое мнение – сказал. Не спросила – оставил при себе. И дочь делится со мной своими переживаниями и ощущениями и не боится это делать – знает, что в ее ощущения не войдет острым ножом моя оценка, которая все поделит на «правильно» и «неправильно».

В подростковом возрасте дети порой начинают хамить родителям, со стороны которых бесполезно требовать уважения к себе. Можно быть достойным уважения, и достоин я его в том случае, когда интересен, расту и меняюсь. А если повторяю одно и то же и в любой момент понятно, что я скажу и как это будет, – это скучно. Ребенок не захочет оставаться с такими родителями и уйдет. Может уйти из дома, а может и из жизни. Суициды – это протест: если вы не даете мне право на личную жизнь, у меня вообще жизни не будет. Такой юношеский максимализм свидетельствует о том, что давление достигло пика. Все, чем вы угрожали ему в детстве, сейчас услышите от него. Пугали тем, что его бабайка заберет, сейчас услышите, что ребенок сам уходит от вас.

Нужно перестать быть судьей и стать равным – создать отношения «человек – человек», «индивидуальность – индивидуальность». Я вижу, что ребенок вырос, стал большой, у него есть свое мнение, увлечения, ценности. Если я не могу их искренне разделять, то хотя бы не мешаю, потому что ценности меняются. То, что сейчас кажется абсолютным, пройдет. Помню, как старшая дочь прилетела ко мне из Израиля – короткая рубашка завязана выше пупа, из джинсов торчат трусы. Шесть лет назад для России это был шок, а для Израиля – норма. Плюс ко всему она еще и полбутылки виски, который мне купила в подарок, выпила в аэропорту, когда самолет задержали на девять часов – скучно было. Что я с этим сделаю? Уже случилось. Самое лучшее – реагировать на происходящее так, как будто это все для тебя естественно. Ребенок пришел пьяный – можно по морде заехать или сказать: «Ну-ка, наливай, наконец-то вырос». Отреагировать искренне, естественно – как есть.

Если вам не нравятся друзья вашего ребенка, посмотрите, с кем сами-то дружите. Может быть, у вас самих друзей нет, и поэтому вы лезете в чужую жизнь. Порой ребенок дружит с хулиганами и двоечниками из чувства протеста, из-за того, что хулиганы – свободные, ничего не боятся, они живые и предприимчивые. Это можно легко выяснить через обратную связь, поинтересовавшись у ребенка, считает ли он этих ребят своими настоящими друзьями, зачем они ему, чем интересны, что ему дает дружба с ними, что он чувствует, находясь в их компании. Но обратная связь в семье, как правило, разрушена.

Один из выходов для мамы, когда ее ребенок вырос, – «второго хочу». И появляется еще один малыш, который пока очень маленький и у него нет ни денег, ни профсоюзов, ни друзей, и мама снова чувствует себя главной и нужной. Он полностью зависит от нее, и теперь можно опять умничать, высокомерничать, контролировать и грабить. Для мамы, у которой своей жизни нет, ребенок – попытка найти смысл жизни в заботе о ком-то. Но это не забота о ребенке. Это даже не забота о самой себе. Просто нужна еще одна причина не заниматься собственной жизнью, чтобы потом было кого упрекать: «Я не состоялась, потому что ты был маленьким и я должна была сидеть с тобой дома».