Мой любимый зверь - Матильда Старр

на два или три, не раздеваясь и свернувшись калачиком в углу кровати.

Когда она проснулась, поняла, что слезть с кровати будет проблематично. Два огромных волка занимали чуть ли не всю площадь ковра в ее комнате. Оставаться рядом с ними ей совсем не хотелось, а спустить ноги на пол и сделать несколько шагов было страшно. Почему-то она чувствовала: ни один из этих зверюг – не Стас, хотя ни окраской, ни размерами они вроде как не отличались.

Отличались чем-то другим. Вернее, не так. Стас для нее отличался от всех других.

Немного поколебавшись, она все-таки соскользнула с кровати, на цыпочках добралась до двери и быстро выскочила. Ни один из волков не пошевелился, и даже пол не скрипнул. Неужели она перенимает их звериные повадки – приучается ходить бесшумно?

Лампа на кухне не горела – не нужно, чтобы они видели мужские (или того хуже – волчьи) силуэты. Но того света, что лился через окно от сияющего огнями ночного города, было достаточно, чтобы сориентироваться. Стас сидел за столом с чашкой кофе. Ну да, кто-то же должен дежурить, пока все дрыхнут.

Только почему дежурит один, а спят все? Безопаснее и правильнее был бы спать по одному, а бодрствовать всем вместе.

– Они ночью охотились… А потом сразу пришли к тебе.

Инга просто кивнула. Сколько можно удивляться одному и тому же фокусу?

– Ты действительно думаешь, что получится кого-то из духов разговорить? – Она вылила остатки кофе из джезвы в чашку и уселась рядом.

– Я думаю, что надо хотя бы попытаться.

Инга очень сомневалась в успехе этой затеи. Чтобы кто-то из духов согласился заговорить, ему нужно что-то пообещать, что-то ценное, например, жизнь. Но как пообещать жизнь духу, который увидел охотника и, оставшись в живых, сможет его найти?

Вернее, пообещать-то можно, а вот выполнять лучше не стоит. И духи, какими бы туповатыми они ни были, уж это-то точно должны понимать.

– Мне нравятся твои друзья. Они… – Инга попыталась подыскать подходящие слова, – надежные.

– Не то слово, – он усмехнулся. – Ты себе даже не представляешь, до какой степени.

А ведь и правда – не представляет. Что вообще она знает о тех, с кем судьба свела ее так близко и сцепила так крепко? Почти ничего. Инга стала судорожно вспоминать все, что слышала об оборотнях и их отношениях внутри стаи. Увы, основным источником информации был фильм «Сумерки», и вряд ли его можно было считать заслуживающим доверия.

Впрочем, зачем ей фильмы, если прямо сейчас перед ней тот самый заслуживающий доверия источник сидит и пьет кофе.

Что-то за всеми этими приключениями она совсем растеряла журналистские навыки. Ведь первое, что должен сделать уважающий себя репортер, встретив оборотня, это взять у него интервью, придумать громкий заголовок, ну или что-то подобное…

– А вот интересно… – Инга задумчиво отпила из чашки. – У оборотней все как в книжках пишут? Истинные пары, одна любовь на всю жизнь… Как же оно называется? Запечатления…

Стас приподнял бровь:

– Ты сейчас про Сашку с Олегом? Предупреждаю, они спят чутко и, возможно, сейчас тебя слышат.

– Да ну тебя! Нет, конечно. Я вообще. Интересно же…

Инга поспешно отвела взгляд. Она не хотела, чтобы он угадал природу ее интереса. Но он наверняка угадал.

– Истинные пары – это чушь. Сказки.

Ясно. Если честно, так она и думала. Слишком уж оно…чересчур. Встретились двое – и тут же поняли, что они предназначены друг другу. И так до конца жизни и прожили – в радости, любви и согласии.

А где работа над отношениями? Где притирка? Где ежедневный подвиг: не замечать, что тюбик зубной пасты не закручен?

Кому вообще нужны статичные отношения, в которых все определено с первого до последнего дня?

– Но какая-то доля правды в этом есть. Разводы у нас редкость. Совсем редкость. Я, пожалуй, даже и не вспомню такого.

– Так, может, все-таки не чушь, а правда? Встретил истинную пару и на всю жизнь.

– Хочется верить в сказки? – Стас усмехнулся. – Думаю, дело в том, что ты только что сама сказала. Просто мы надежные.

Надежные. Это хорошо. Потому что иначе ей сейчас было бы очень страшно.

Инга машинально потерла шею в том самом месте, где все еще болело и саднило.

– Покажи, – Стас отвел ворот ее свитера.

Коснулся горячей рукой, провел пальцами – осторожно и бережно. Так, что дыхание перехватило и закружилась голова. Изнутри поднялась жаркая волна, затопила до самой макушки, вытеснив все, что было здравого и разумного, рассудочного. Ближе… Захотелось быть ближе. Еще ближе. Прижаться к плечу. Оказаться в объятиях – и спрятаться там от всего мира.

Черт бы его побрал, если он и вправду может читать ее мысли – самое время начать!

Глава 26

Инга и сама не поняла, как все получилось – то ли Стас притянул ее к себе, то ли она к нему прижалась, то ли они сделали это одновременно. Да разве это важно, когда ее грудь притиснулась к его груди, его руки стальным кольцом сомкнулись вокруг нее, а его лицо склонилось над ней. И губы, его упругие, четко очерченные губы зависли на мгновение в каком-то миллиметре от ее губ, словно давая ей время одуматься и сбежать. Нет! Ни за что. Это была сладкая, изысканно-сладкая пытка предвкушением. Она тонула в его глазах, темных, поблескивающих странным, сводящим с ума блеском. Их дыхание смешивалось, становилось одним на двоих, горячим, коротким, тяжелым. Сердце колотилось как ненормальное, кровь превращалась в жидкий огонь и с грохотом стучала в висках. Медленно, томительно медленно он наклонился, и их губы встретились. Ее словно обожгло – самым мягким и нежным жаром, который только может быть.

У поцелуя был привкус кофе. Неспешные, легкие прикосновения губ, когда желание и нежность так переплетены, что и не поймешь, чего больше.

Все дни томительного ожидания, неясных волнений, тайных мыслей и непрошеного трепета смешались в хмельной коктейль и ударили в голову. Она обвила руками его