Проклятие Батори - Линда Лафферти

– Те девушки, что пытались убежать, – прошептала Зузана, – им никогда не удавалось надежно укрыться. Их приволакивали связанными, с заткнутым ртом, и бросали в подземелье. И больше я их не видела.

Янош крепко закрыл глаза, а когда открыл, в них блеснул стальной огонек.

– Нам нужны доказательства. Мой отец – шталмейстер и вхож к королю.

Зузана покачала головой.

– Даже король не может отдать никого из Батори под суд. Как дворяне, они имеют право наказывать своих слуг, как им захочется. Даже убить.

Стоя рядом с конем, Янош крепко сжал в кулаке поводья. Жеребец, почувствовав натяжение, шагнул в сторону и фыркнул.

Зузана замолчала. Молчание тянулось, а потом, вопреки своей воле, она произнесла то, чего не хотела говорить. Она знала, что после этого обратного пути уже не будет.

– Янош, я… – Она заставила себя продолжить: – Я тайком подслушала разговор между графиней и темным незнакомцем.

– Что за темный незнакомец?

– К ней приходит высокий мужчина, и всегда ночью. Все слуги боятся его, а он никогда не показывает свое лицо. Она говорила ему, что кровь словацких крестьянок недостаточно чиста, чтобы сохранить молодость ее лицу. В ближайшие несколько месяцев должны приехать три благородные девушки из обедневших семей, одна из них уже в пути. Их пригласили, чтобы они могли перенять манеры высшего света от самой графини.

Янош, разинув рот, уставился на Зузану.

– Разве она посмеет убивать знатных?

– Она сумасшедшая, Янош! – закричала девушка, наконец, отыскав в себе силы сказать это, и ветер подхватил ее слова. – Как ты не понимаешь!

Оглянувшись, Янош притянул ее ближе к себе, и ей в ухо вместе с шепотом проникло его теплое дыхание.

– Если она нанесет вред кому-то из титулованной семьи, король сможет предать ее суду.

Зузана, выпрямив спину, отпрянула.

– Первая юная графиня прибудет со дня на день. Графиня Зичи из Эчеда. Она древних благородных кровей, родом оттуда же, откуда и сама графиня Батори, но ее семья обеднела. Графиня выбрала Виду ей в служанки.

Янош мрачно кивнул. Порыв ветра с реки поднял его песочного цвета волосы.

– Вида будет отомщена. Все будут отомщены, клянусь в том перед Богом.

Глава 38

Аспен, штат Колорадо

Солнцестояние, 21 декабря 2010 года

Во время солнцестояния валил густой снег. В долине выл ветер, срывая с деревьев остатки листвы и оставляя за собой рощи белых скелетов.

Главную улицу было едва видно за метелью. Вглядываясь сквозь ветровое стекло, Кайл еле-еле продвигался вперед, высматривая пьяных туристов.

Он покружил вокруг шатающегося человека с лыжами на плече, судя по всему, жертвы чрезмерной послелыжной активности. Тот кричал на свою хорошенькую напарницу, девушку много моложе его, которая семенила за ним в теплых меховых ботинках.

У светофора на Семетри-лейн столкнулись три машины. Ничего особенного: вмятины на кузове, и, может быть, у пары водителей обнаружится алкоголь в крови. Кайл медленно маневрировал в скоплении машин.

– Припаркуйся здесь, – сказала Дейзи, не доезжая квартал до кладбища. – Съезжай с дороги.

– Почему здесь?

– Если припаркуемся слишком близко, копы наверняка что-нибудь заподозрят.

– Похоже, у них и так хватает дорожно-транспортных происшествий. Сомневаюсь, что у них остался кто-то, чтобы присматривать за детьми в потемках.

– Давай, паркуйся. Много рассуждаешь!

Они припарковались, и Дейзи указала ему на кованую ограду.

– Вау! – воскликнул Кайл, посветив фарами на высокие тополя.

Дейзи улыбнулась ему в темноте.

– Обычно на солнцестояние собираются десятки готов. Наверное, из-за метели все остались дома.

Они побрели сквозь снегопад. Стояла тишина, и под ветвями метель так не доставала.

Дейзи опустилась на колени у надгробия и смела снег, чтобы можно было прочесть надпись:

– Дена Мэй Мойерс, родилась в тысяча восемьсот восемьдесят втором году, умерла в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом. Боже, как печально… – прошептал Кайл.

Дейзи вытащила из-за пазухи гвоздику. Пластиковая обертка зашуршала, нарушив тишину.

– Спи спокойно, – тихо проговорила девушка.

Кайл посветил на нее фонариком. По ее щекам текли слезы.

– Эй, с тобой все в порядке?

– Столько детей. Столько умерших. Беззащитные.

– Что ты хочешь этим сказать – «беззащитные»?

Они вздрогнули от странных звуков. Послышались голоса.

– Ш-ш! – прошипела Дейзи.

Кайл спрятался за надгробием.

– Выключи свой фонарь.

Из-за снегопада было плохо видно, но они расслышали стук кирок и лопат по замерзшей земле.

– Кто-то копает, – сказал Кайл.

– Наверное, разорители могил! – прошептала Дейзи.

Пригнувшись, они подкрались по заснеженной тропке поближе и спрятались за огромным тополем. Выглянув, увидели трех человек. Двое копали, а один в черном пальто и черной шляпе наблюдал за ними.

Вот он приказал что-то на непонятном языке.

Дейзи ясно видела место, где они копали. Она была у этого надгробия всего несколько дней назад и читала надпись.

Люди ворчали. Один из них выругался, попытавшись вогнать кирку в замерзшую землю. Рукоять выскользнула у него из руки.

– Я знаю эту могилу! – прошептала Дейзи. – Здесь похоронен отец Бетси.

Глава 39

Где-то в Словакии

21 декабря 2010 года

Грейс смотрела в окно. В неровное стекло вовсю бил дождь. Она поправила на носу очки, сосредоточив взгляд на черных окованных воротах и каменном домике охраны за ними.

К воротам подкатил сверкающий черный «Мерседес». После недолгих переговоров ворота распахнулись, и машина двинулась по гравиевой дорожке, но вместо того, чтобы подъехать к главному входу в замок, остановилась прямо под окном, откуда смотрела Грейс.

Два человека вытащили худую, бледную девушку с растрепанными светлыми волосами. Она хромала, но была в сознании и оглядывала замок, однако явно не могла сама идти.

Все они скрылись из виду, очевидно, войдя в дверь в стене замка.

Услышав шаги в коридоре, Грейс быстро уселась в кресло у окна, схватила первую попавшуюся книгу и открыла на случайной странице.

Послышалось позвякивание посуды, а потом звук вставляемого в замок ключа.

«Драшка, – подумала она. – Может быть, даст мне знать, что отослала имейл. Бетси поймет, что что-то не так, и…»

Но вошел высокий слуга с подносом, на котором были разнообразные хлебцы, заварочный чайник, накрытые золотистыми крышками баночки с джемом и желе и контейнер с йогуртом. Лицо мужчины было землистого цвета, без всякого грима, в отличие от женщин, следивших за ней в первый день. Но на этом лице читалось то же изголодавшееся выражение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});