Кутузов. Победитель Наполеона и нашествия всей Европы - Валерий Евгеньевич Шамбаров

дивизию генерала Добировского, 12 тысяч солдат. Остальные ринулись дальше за Багратионом. Он двигался к реке Днепр, к Могилёву. Там были мосты через Днепр, и через этот город вела дорога на Витебск, к Барклаю. Но Даву опять опередил. Его войска наперерез влетели в Могилёв буквально перед носом Багратиона. Повернули навстречу русской армии. Её снова зажимали с двух сторон, а с третьей – Днепр.

На дороге казаки столкнулись с французскими егерями, опрокинули их, взяли 200 пленных. Но следом надвигался Даву с целым корпусом. Багратион направил на него 7-й корпус генерала Николая Раевского, 15 тысяч солдат. Бой разгорелся у деревни Салтановка. Наши воины несколько раз кидались в атаки. Их отбрасывали – врагов было вдвое больше. Дрались 10 часов. Русские выдохлись, стали пятиться. Выбежал сам Раевский с сыновьями. Старшему было 17 лет, младшему 11. Генерал крикнул: «Солдаты! Я и мои дети откроем вам путь к славе! Вперёд за царя и Отечество». Его старший сын взял знамя у убитого знаменосца. Младшего отец вёл за руку. Бойцы, видя такое, ринулись в атаку как один. Сшибли французов с позиций, гнали их до Могилёва.

Но уже заходило солнце, и Раевский получил приказ… отступать. Свою задачу он выполнил. Обманул французов. Пока корпус сражался, вся армия переправилась через Днепр в другом месте, у Быхова. Опять ускользнула от гибели. А Даву поверил, что русские будут прорываться именно здесь, через Могилёв. Сегодня атаковал авангард, завтра подойдут все силы Багратиона. Даву ждал их. Торопил и собирал отставшие колонны. Поэтому корпус Раевского никто не преследовал, он вслед за армией ушёл за Днепр, сжёг за собой мосты. Двинулись на восток, к Смоленску.

Ну а Барклай ждал Багратиона в Витебске. Где 2-я армия, что с ней, никто не знал. Тем временем уже и под Витебском показались передовые части французов. Чтобы дождаться Багратиона и тормознуть врагов, Барклай выслал навстречу им 4-й корпус генерала Остермана-Толстого. Корпус только по названию, в нём было всего 6 тысяч пехоты и кавалерии. Возле села Островно они столкнулись с массой кавалерии Мюрата. Закипело сражение на узкой лесной дороге. Французская конница накатывалась на пехотные каре. Её отражали залпами, штыками. Враги обходили по лесу. Нападали то с одной, то с другой стороны.

Мюрат выкатил вперёд конную артиллерию, она стала расстреливать русских. Командиры в отчаянии спрашивали Остермана-Толстого, что делать. Он невозмутимо ответил: «Стоять и умирать» – и сам встал в ряды солдат. Вражеские пушки кое-как отогнали атаками. Но к Мюрату подошла пехотная дивизия. Тоже стала обходить по лесу. Только тогда отступили на другую позицию. Ночью к Остерману-Толстому прибыла подмога, пехотная дивизия генерала Коновницына и конная кирасирская дивизия. Но и к Мюрату подоспел целый корпус Богарне. Наши воины отражали атаки до двух часов дня. А потом на поле боя приехал сам Наполеон. Принялся руководить войсками, и русских сшибли с позиций, они стали отходить к Витебску.

Там Барклай уже развернул к битве всю армию. Наполеон осмотрел её расположение и порадовался. Наконец-то произойдёт решающее сражение. Но ему надо было подождать свои корпуса, растянувшиеся по лесным дорогам. А войскам Мюрата и Богарне требовалась передышка – в боях под Островно и они, и русские измотались, потеряли по три с половиной тысячи убитых и раненых. Однако Барклай узнал: против него появился французский император. Значит, и главные его силы соберутся, тысяч 200. Прискакал и курьер от Багратиона. Тот извещал, что пробиться через Могилёв на Витебск не смог, отходит к Смоленску.

Барклай выдвинул вперёд дивизию генерала Палена. Она ещё один день сдерживала передовые отряды противника, не пропускала к городу. А всей армии командующий приказал без боя оставить Витебск. С позиций снялись скрытно, разделились на три колонны и ушли по глухим лесным дорогам. Наполеон как раз на следующее утро, на 28 июля, назначил битву, готовился к ней. И вдруг ему доложили: русская армия исчезла. Барклай повёл её к Смоленску, на соединение с Багратионом.

Петр Иванович Багратион

Михаил Богданович Барклай-де-Толли

Глава 17

Как Кутузов готовил оборону Петербурга

Кутузов и Петербургское ополчение. Худ. С. В. Герасимов

Кутузов был учеником Суворова. Но был на него совершенно не похож. Ни внешностью, ни характером. Александр Васильевич – маленький, худенький, стремительный. Очень неприхотливый. Ел только самую простую пищу. Спал на охапке соломы, укрываясь солдатским плащом. Вскакивал ни свет ни заря. Обливался холодной водой, бегал и прыгал, делая зарядку. И с раннего утра уже был в войсках. Казалось, только этим и жил. Если что-то считал неправильным, плохим, выступал резко и горячо. Чудачил, прикидываясь дурачком, – мог выставить на смех самых высокопоставленных вельмож. Даже при царском дворе устраивал едкие шуточки.

Михаила Илларионовича в подобных случаях жизнь приучила помалкивать. Свои мысли и оценки держать при себе. Он был неторопливым, казался медлительным (но это было не так, решения уже были готовы в его голове – Кутузов только не спешил их высказывать). Он любил удобства, комфорт. Любил хорошо и вкусно покушать, понежиться в мягкой постели. К старости сильно располнел. Хотя сохранил и увлечение молодых лет, проскакать с ветерком на лихом коне. Это помогало ему отдохнуть, восстановить душевные и физические силы.

Из уроков Суворова он хорошо усвоил заботу о простых солдатах. Она должна быть не показной, не ради галочки – а искренней. Должна быть частью твоей собственной натуры. Усвоил и умение общаться с бойцами. Не подстраивался под Александра Васильевича, не старался его копировать. Суворов и Кутузов разговаривали с ними по-разному, каждый в своей манере. Но того и другого солдаты считали «своим», называли «отцом родным». Потому что и здесь главное было – искренность, без фальши.

И первые победы под Бабадагом и Мачином Кутузов одержал чётко по суворовской «Науке побеждать». Глазомер, быстрота, натиск. Суворов всегда наступал. Австрийцы так и прозвали его, «Генерал Вперёд». Но в начале XIX века войны изменились. Армии насчитывали уже не десятки, а сотни тысяч солдат, не десятки, а сотни орудий. Боевые действия теперь велись на огромных пространствах, в сотни километров. Кутузов одним из первых начал понимать, что изменились и закономерности войны. Раньше средствами победить были только сражения или борьба за крепости. А сейчас такими средствами могли быть и большие расстояния, ослабляющие войска. И их обеспечение всем необходимым. Там, где можно накормить 10 тысяч, попробуй-ка накорми 100 тысяч… Рождалась уже новая