Гробница Фараона (СИ) - Хольт Виктория

— Мы должны постараться осуществить твою мечту.

— Дорогая, ты говоришь так, словно я маленький мальчик, которого следует наградить игрушкой.

— Люди многогранны и порой даже величайшие археологи кажутся своим обожающим их женам маленькими мальчиками.

— Я так счастлив, Джудит, что ты со мной. Мы пройдем с тобой весь путь. Ты будешь идеальной женой.

— Странно, что ты так говоришь. Знаешь, Дизраэли посвятил одну из своих книг своей супруге Мэри Энн. Посвящение гласит: «Идеальной жене».

— Я не знал. Я невежествен во всем, кроме моей профессии.

— Ты отличный профессионал. Если так много знаешь об одном предмете, нельзя знать и об остальных. Он женился на ней ради денег, а в конце жизни сказал, что теперь женился бы на ней по любви.

— Значит, их брак стал по-настоящему идеальным, — согласился Тибальт.

Я подумала, если это же случится и со мной, я буду довольна.

Потом он начал рассказывать мне о древних обычаях, рисуя экзотические картинки жизни древних людей. Он назвал предметы, найденные в частично ограбленной гробнице. Я спросила, почему у древних египтян было так развито искусство захоронения.

— Древние верили, что душа продолжает жить после смерти. Осирис, царь подземного царства, судья всех умерших, был первым, подвергшимся бальзамированию, и этот обряд исполнил бог Анубис. Осириса убил его брат Сет, бог тьмы, но он поднялся из мертвых и воспроизвел бога Хоруса. Когда человек умирал, его отождествляли с Осирисом, но чтобы избежать тления, ему предстояло успешно проплыть по мифической реке Туат; заканчивалась река там, где всходило солнце, в царстве бога Солнца Амона-Ра. Плыть по этой реке крайне опасно и ни один человек не мог одолеть этого препятствия без помощи Осириса. Утлое суденышко с душой умершего плыло по реке, темнота все сгущалась, вскоре оно попадало в такое место, которое называлось Аментат (место, где рождаются сумерки), и опасности усиливались. Со дна реки поднимались чудовища и угрожали умершему. Закипала вода в реке, течение становилось бурным и лодку могло опрокинуть. Только те, кто праведно жил на земле, могли надеяться уцелеть с помощью Осириса. И если они успешно достигали последнего пункта путешествия, то представали перед судом бога Осириса. Если Осирис решал, что умерший того заслуживал, он отправлял его к Амону-Ра, а недостойные гибли. Для тех, кто достоин другой жизни, усыпальница становилась домом. Их дух под названием Ка, который невозможно разрушить, беспрепятственно путешествовал по земле и возвращался к мумии, лежавшей в гробнице, поэтому считалось необходимым делать гробницы приличествующими их почетным жителям, чтобы они ни в чем не нуждались, как и при земной жизни.

— Можно понять, почему они будут недовольны, если кто-то нарушит их сон.

— Они? Ты имеешь в виду давно умерших людей прошлых цивилизаций?

— Сегодня живут много людей, продолжающих верить в существование этих богов.

— Велик Аллах и Мохаммед — пророк его. Теперь ты будешь часто слышать эти слова.

— Но многие ассоциируют древних богов с Аллахом. Аллах всесилен, равно как и Хорус, Осирис и остальные. Я думаю, что люди, как Мустафа и Абсалам, верят, что Осирис встанет и поразит любого, осмелившегося войти в его подземное царство.

— Предрассудки. Дорогая Джудит, мы наняли около сотни рабочих. Подумай, что значит для них эта работа. Многие из них бедны, эти раскопки — возможность заработать, посланная Богом.

— Ты рассуждаешь слишком практически, Тибальт.

— Тебе тоже следует так думать.

— Я бы так и делала, если бы это не касалось лично тебя.

Он засмеялся, а потом сказал странную вещь:

— Ты слишком сильно любишь меня, Джудит. Это не мудро.

Я приникла к нему, и мы занялись любовью.

Потом я заснула.

* * *

Наступило время «запаха бриза», праздник первого дня весны. В Англии в это время справляют Пасху. Я представила, как Доркас, Элисон и мисс Крив украшают нашу церковь нарциссами и другими весенними цветами, в основном желтого цвета. Мы всегда говорили, что это цвет солнца.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сабина без умолку трещит о приходских делах, Оливер терпеливо улыбается, а мои тетушки думают, как было бы хорошо, если б я вышла замуж за Оливера, а не за человека, увезшего меня в экспедицию в заморскую страну.

Со времени моего приезда я несколько разочаровалась, потому что очень редко видела Тибальта. Почти все дни он проводил на месте раскопок. Я мечтала сопровождать его, но он сказал, что пока еще мне рано туда ходить, я не смогу быть полезной.

Мы обедали в банкетном зале дворца за длинным столом. Тибальт сидел во главе стола, рядом с ним — старшие члены экспедиции. Хадриан и Эван не считались опытными, а вот Теренс Гелдинг, который на несколько лет старше их, был правой рукой Тибальта. Теренс участвовал в нескольких раскопках на территории Англии. Он стал знаменит, когда раскопал один из прекраснейших римских тротуаров, он также верно определил принадлежность найденных предметов к началу каменного века, а некоторые реликвии относились к бронзовому веку. Домашним хозяйством успешно занималась Табита. Мы с Теодосией много времени проводили вдвоем, часто ездили в фаэтоне, запряженном арабскими скакунами. Жители знали, что мы жены участников экспедиции, поэтому мы могли ездить по городу относительно свободно.

Иногда мы уезжали за город и видели крестьян, работавших в поле на быках и буйволах. Они выглядели гордыми независимыми людьми, несмотря на длинную, не слишком чистую одежду из хлопка и маленькие шапочки на затылках. Часто мы наблюдали, как они обедают в поле. Еда их состояла из хлеба и фасоли.

Вместе с Теодосией мы заходили в магазины и иногда делали покупки. Наше появление всегда вызывало возбуждение среди продавцов, они надеялись продать нам что-нибудь, но не навязывали свой товар.

Особенно нас привлекал один магазин, где работала молодая девушка, одетая в яшмак. Она делала вышивку на кожаных изделиях.

Мы останавливались, она поднимала голову от работы и смотрела на нас огромными черными глазами. Она прилично знала английский язык:

— Нравится, леди?

Я ответила: нам интересно, как она вышивает. Девушка пригласила нас зайти и посмотреть. Она очень ловко справлялась с рисунком.

— Хотите? — она показала нам на полку с комнатными тапочками, сумочками, кошельками, — все изделия выполнены из кожи.

Мы мерили тапочки, смотрели сумочки. В итоге я купила пару тапочек белого цвета с голубым рисунком, а Теодосия сумочку на шнуре в виде мешочка, тоже белого цвета, но с красной вышивкой.

Девушка выглядела довольной, потому что мы купили ее товар. Она спросила:

— Вы с англичанами? Они копают в долине?

Я сказала, что наши мужья археологи и нам выпала удача сопровождать их.

— Я знаю, знаю, — кивнула она.

После той встречи мы часто заходили в ее лавку и иногда покупали что-нибудь. Мы познакомились, девушку звали Ясмин, ее отец и дед выделывали кожу, и два ее брата сейчас изучали это ремесло. Ее друг работал на раскопках, поэтому мы ее интересовали.

Проходя мимо лавки, я всегда видела ее хрупкую фигурку, склоненную над вышивкой или обслуживающую покупателя. Она стала для меня привычной частицей жизни лавки.

Мы не ходили в город в одиночку, чувствуя себя вдвоем более уверенно. Но стоило одной задержаться у витрины или заглянуть в лавку, вторая сразу чувствовала неловкость на улице в окружении враждебных людей. Теодосия боялась больше, чем я. Однажды ей показалось, что она потеряла меня, и я увидела в ее глазах панический страх. Мы старались держаться вместе, хотя уже хорошо знали город. Думаю, и местные жители привыкли видеть нас на улицах. Но дети не переставали глазеть на нас, а взрослые проходили, не глядя в нашу сторону, хотя я чувствовала: они прекрасно нас видят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Слепые попрошайки оживлялись, когда мы проходили мимо. Не знаю, почему, ведь они слепые. Мы никогда не забывали бросить им монетки и всегда слышали в ответ: