Послание к коринфянам - Татьяна Апраксина

Но это... такие пустяки. В сравнении. Оказывается, все в порядке. Оказывается, я никого не утопил, кроме тех, кого следовало утопить - и некоторого количества случайных пострадавших... Остальное цело. Все хорошо. Мой дом не сошел с ума и не сгорел. Меня просто использовали. Вслепую. Втемную. Как, видимо, и собирались с самого начала. Использовали как таран против радикалов и как приманку для Сфорца. Это был не конец всему, а просто нормальная работа... все хорошо.

- А знаете, - Максим перегибается за спиной начальства, - что самое прекрасное? Господин председатель - совершенно независимое лицо в этой истории...

- Наверняка. И сейчас он пользуется тем, что с ним никому не выгодно спорить. Посмотрите, какую замечательную картинку получает публика: Совет заметил проблему и принялся ее решать - и влетел в фатальную воронку, потому что эффективное решение требовало сообщить всем сторонам о существе проблемы, а они этого сделать не могли. Тем временем, ту же проблему заметило Сообщество, честно попыталось поставить всех в известность, было блокировано - из самых благих побуждений - и принялось действовать на свой страх и риск, не всегда удачно. В результате этих неудачных действий о проблеме узнали корпорации в лице "Сфорца С.В." и союзников, и - считая, что они единственные, кто в курсе, начали разрабатывать план по спасению... Никаких злодеев, никаких темных сил, все - хорошие ответственные люди, у всех благие намерения. А кто по радикализму или излишней ревности меру перебрал - те кто в земле, кто под судом, кто в отставке.

- Теперь же, - председатель терпеливо дал всем выбраться из-под потолка, - нас, можно сказать, расколдовали, как спящую принцессу. За что я, опять же, выражаю благодарность всем причастным. Нет, господину Сфорца на принцессе жениться необязательно, тем более, что он, как выяснилось, уже женат. Мои поздравления. Что до остальных - придется. Некоторые инициативы будут наказаны исполнением. Состав и порядок работы новообразованного антикризисного комитета Совета, равно как и согласительной комиссии по изменению статуса корпораций будут определены в ближайшие дни. Да, дамы и господа, это означает, что во время перерыва мы достигли предварительного согласия - подавляющим большинством. Благодарю всех за внимание. Думаю, что всем уже хочется пораньше закончить такое... напряженное заседание.

Для создания комиссий и комитетов Совету не нужно ничего, кроме желания. Для привлечения любых сторонних лиц в качестве консультантов и советников - тем более. Вот каждое оформленное предложение, каждый законопроект придется принимать обычным порядком. Голосования, игры коалиций, лобби и другие танцы. Но это уже пустяки, рутина. Главное сделано.

- Ну вот вам и иллюстрация. Что нам только что сказали? "Всем спасибо, все молодцы, те, кто примет предложенную нами руку не будут обижены... а о судьбе безответственных лиц, которые могут попытаться помешать нам выйти из кризиса, мы даже говорить не будем, потому что она очевидна."

Взгляд Максима становится немного слишком внимательным. Ощущается физически, как тяжесть. "Талантливый молодой специалист", не главная, но и не последняя сенсация сегодняшнего дня, все-таки удивительно восприимчив. И всем собой демонстрирует принципиальную разницу между понятиями "сочувствовать" и "сопереживать"...

- Скажите, - говорит Максим, - а когда именно вы начали заниматься проектом социальной реформы?

Правильный вопрос. Точный. Впрочем, Максим наверняка получил подсказку.

- Двадцать лет назад. Вернее, начал я раньше, но двадцать лет назад я пришел с этим к руководству.

- И они?..

- Послали меня учиться на историка и экономиста. По первому образованию я строитель.

- Решительно ничего в политике, - вздыхает Сфорца, которой до сих пор вроде бы спал сидя, - нельзя сделать самостоятельно, да? Вот поэтому наука мне нравится гораздо больше. Конечно, опираешься на разработанное до тебя, но хоть что-то делаешь сам... да?

Ну вот, еще один. Почему им всем так обидно, что они не единоличные творцы истории, а часть кораллового рифа? По-моему, так гораздо удобнее. Правда, обычно, вообще удобнее.

- А разве ваши поступки сделались меньше вашими? Или стали хуже?

- Я, - смеется, запрокинув голову, несамостоятельный феодал, - делаю то, что мне положено. Ною и жалуюсь. Статус, как недавно сказал Максим. Если вы оба как следует подумаете, то поймете, что я в этой истории сделал только две вещи. Предоставил вам все возможности работать и взял зал, чтобы донести результаты. Каждому свое.

- Да. Вы всего лишь совершили три разных чуда. Программа на неделю определенно не выполнена.

- Это не чудеса, это, если вы не боитесь точных громких слов, долг. Всего-то-навсего. Кстати, мистер Флюэллен, вы уже поняли, до чего допрыгались?

- Этот вопрос, полагаю, будет решать мое начальство.

- Если ваше начальство решит вырвать вас из бархатных перчаток дедушки, я ему не завидую...

- Кому именно?

- Начальству, начальству... Поскольку место в антикризисном комитете вам обеспечено. Так... стоп. Я ваше начальство! И вы даже договор подписывали! Я знаю, что вы страшно сказать что в своей жизни подписывали - но считайте, что ваши... эти там сами виноваты. Они оставили вас выплывать на чем придется, вы выплыли на мне, так что будьте любезны...

- Впредь считать Франческо раком-отшельником, а себя - актинией, - вставляет Джастина.

- Не надо считать меня раком! - возмущается претендент в работодатели. - В общем, господину Матьё отвечайте согласием, но ваш контракт никто не разрывает.

Господин Сфорца только что осознал, что его опять женили без его согласия - и теперь пытается передать эстафету дальше. Хотя прекрасно понимает, что тут все упирается в добрую волю. Причем, не мою. И пытается заранее сформировать эту волю, поскольку ему, как и мне, далеко не ясно, какие мои действия будут одобрены постфактум, а какие не совсем - и что за формы может принять неодобрение. И его это беспокоит куда больше, чем меня.

- Мы собираемся здесь ночевать? - спрашивает Джастина. - Да, поздравляю всех. Ваши побоища были признаны заранее отрепетированным шоу.

- Они и были, - гордо говорит Максим. - С моей стороны.

- За это свинство вы еще ответите, - обещает Сфорца. - Хотя ваше учебное заведение эту оплеуху заслужило.

- Да дался вам всем мой университет... - Талантливый молодой специалист слегка лукавит. Ему очень хотелось показать городу и миру, что он, такой, как он есть, неисправимое чудовище, оказался востребованным - и где, и кем... - Они же теперь "поправку Щербины" введут - шестую уже по счету - и кандидатов на наличие совести начнут тестировать.

- А вот тогда я это заведение лоббирую. Как информационный центр в Лондинуме, - щурится Сфорца. Он с самого начала все понимал верно, и наверняка позволил себя спровоцировать, имея в виду и это.

Кажется, на сегодняшнем заседании родился новый эвфемизм. И не один.

- Я думаю, вы окажетесь не первым в очереди.

- У всех был трудный день... - дипломатично улыбается Максим. Открытое осуждение alma mater ему не по вкусу. На правоту оценок учебного заведения у него опирается слишком многое. - Господа, нам действительно пора собираться. Тем более, что на нас надвигается ваш родственник.

Господин да Монтефельтро... очень интересный человек. Особенно он интересен тем, что практически бездействовал, оставив поле нам. Что очень мне напоминает историю об армейском послужном списке господина Сфорца. Надеюсь, что разбор этой ситуации может подождать до завтра. Чем неудобно хорошее настроение - думать не хочется совершенно.

- Супруга очень просила меня привести в гости этого молодого человека. - Да Монтефельтро указует перстом на Алваро. - Надеюсь, ни у кого возражений нет?

Возражений нет ни у кого, даже у Васкеса. Имя Паулы - замечательное волшебное слово. Да и возможность прийти к ней с победой стоит дорого.

- Завтра к вечеру я его верну.

- Не забудь, его можно хранить только в положении стоя или лежа. И ровно в полночь...

- Он превратится в прекрасную принцессу. Не заставляй меня напоминать тебе, кто занимался синьором Васкесом, пока вы все воевали с совершенно легальной организацией. - Забавная реплика... господин да Монтефельтро сам крайне активно воевал с упомянутой организацией. Шумно, с нарушениями, так, что мистер Гордон месяц просидел в Африке, разбираясь с его деяниями "в прямом эфире". Мятежных радикалов на своей территории "Монтефельтро Т.А.А." выбили под корень - но только радикалов. Конечно, они получали всю информацию...

Завтра. Все завтра.

- Грубый и невоспитанный тип, - меланхолично вздыхает Сфорца. - Идите уже...

- Мы идем. А тебя я предупреждаю, что ровно на пять минут опередил ближайший отроившийся улей журналистов и три из этих пяти минут уже прошли.

- Спасайся, кто может! - очень громко вопит Джастина.