Хозяйка лавандовой долины (СИ) - Скор Элен

Заметив мой неподдельный интерес, мне тут же предложили выпить чаю и продолжить беседу. Торговцу видимо импонировало внимание молодой благородной дамы. Видимо поэтому он с удовольствием рассказывал мне, кто держит самые большие стада овец, у кого они самые породистые и тонкорунные и ещё много тонкостей.

Понимая, какие это важные сведения, я не забывала улыбаться и смотреть на торговца восхищённым взглядом, так что к концу беседы он по секрету рассказал, что один из скотоводов собирается уезжать и будет распродавать всё своё движимое и недвижимое имущество. И что среди «движимого» у того есть несколько породистых овец, о которых как только узнают — «с руками оторвут».

Чай закончился, сладости тоже, а я всё никак не могла уйти от разговорчивого торговца. Хорошо Эбби поняла мои умоляющие взгляды, и решительно поднялась со стула, на котором она дремала всё время нашего разговора, заявив:

— Госпожа, ехать пора. Модистка ожидает вас на примерку платья!

— Да, да, примерка это очень важно! — закивала я, наконец-то найдя предлог распрощаться с гостеприимным торговцем.

Уже в повозке я от души рассмеялась:

— А это ты с примеркой здорово придумала!

— Так твоя мачеха завсегда так говаривала, когда назойливого гостя спровадить желала! — пояснила нянюшка.

Дела завершены, больше в городе меня ничего не держит, пора возвращаться домой. Как раз к вечеру доберёмся.

Правда, по дороге нужно заехать ещё в одно место — небольшое село, славящееся своими столярами и бондарями. Почти все жители тут занимались работой по дереву. Здесь можно было приобрести что угодно — от деревянной ложки, до сундуков и даже мебели.

Нам требовались вёдра. Много. Чтобы поливать огород, да и для других хозяйственных нужд. Впрочем, несколько новых бочек тоже не помешают. Роберто заверил меня, что выгоднее всего закупаться именно на месте, а не у перекупщиков в городе. Заодно и деревянные части для будущих кос закажу.

Ещё на подъезде к селу до нас донёсся запах свежей древесины. Этот тёплый, чуть сладкий аромат, мягко обволакивал, хотелось вдыхать его ещё и ещё.

Первыми, кто нас заметил, конечно же были дети. Целая ватага босоногих мальчишек явно караулили у дороги потенциальных покупателей, потому как сразу несколько из них обступили нашу повозку, наперебой предлагая свои услуги, обещая показать, где можно купить самые лучшие черенки для лопат или табуретки.

— Ну ка, тише! — шикнул на них Фред и мальчишки враз присмирели, — Где тут у вас вёдра и бочки купить можно?

Большая часть зазывал сразу отступила, лишь парочка всё ещё настойчиво пыталась уговорить нас посмотреть их товар, и лишь один парнишка ловко сплюнув сквозь дырку между зубами, махнул рукой:

— Поезжайте за мной.

Ехать пришлось почти через всё село, зато мы смогли полюбоваться работами местных мастеров, выставленных на всеобщее обозрение прямо перед домами. Чего тут только не было: деревянная посуда, шкатулки, даже игрушки. Так что я не удержалась, и пока Роберто выбирал вёдра, купила для своих воспитанниц двух симпатичных деревянных птичек.

Потом я заказала сразу четыре черенка для кос (один про запас — вдруг сломается), попросив доставить их в лавку Сахида, за что пришлось доплатить ещё одну мелкую монету.

Купленные вёдра пришлось привязать по бокам кареты, и теперь они висели там гроздями, словно колокольчики. На счёт бочек только приценились — в повозку они всё равно не поместились бы.

Вот теперь точно домой!

На выезде из села меня привлекли громкие крики, высунувшись из повозки, я увидела странную картину: по дороге, сгорбив спину, держа в руках скромный узелок, брела совсем молоденькая девушка. Мальчишки кричали ей вслед не очень приличные слова и кидались камнями и палками.

Один из камней попал девушке в голову. Она покачнулась, оседая на землю, но тут же поднялась и снова побрела по дороге.

— А ну ка прекратите сейчас же! — не выдержала я. — Кому сказала, оставьте её в покое!

Я сама не поняла, как умудрилась чуть ли не на ходу выпрыгнуть из повозки, подбегая к девушке. Мальчишки отступили, но камни из рук не выпустили, один даже замахнулся, выкрикивая слово, которое приличной барышне повторять не пристало, но меня тут же закрыли спины Фреда и Роберто и детвора примолкла.

— Милая, за что они так с тобой? — я заглянула в заплаканное лицо девушки, но та только отрицательно замотала головой и, обойдя меня, чуть покачиваясь, вновь зашагала по дороге.

— Да что же такое тут твориться! — в сердцах воскликнула я.

— Эй, ты, иди сюда! — Фред поймал ближайшего мальчишку, крепко держа его за худенькое плечо. — Говори, когда госпожа спрашивает! Да не сквернословь у меня!

Мальчишка было уже открыл рот, но тут же его захлопнул. Зато другой, из чуть отступившей толпы, пояснил, что девушку недавно выдали замуж, а поутру муж объявил, что молодая жена оказалось нечистой. А это позор на всю её семью, теперь ей одна дорога — в город, в дом красных фонарей, в деревне ей всё равно жизни не будет.

— Интересно, по какому критерию этот самый муж определял невинность своей невесты? — зло бурчала я, догоняя успевшую уйти вперёд девушку. — Стой! Да стой ты! Куда ты идёшь?

— В город, госпожа.

— У тебя там родственники?

Она отрицательно замотала головой.

— Понятно, родственников нет, — вздохнула я. — Что собираешься в городе делать?

— Постараюсь найти работу, только кто меня такую в дом возьмёт…

По щеке девушки покатилась слезинка.

— Как тебя зовут-то, горемычная?

— Лина…

— Так вот, Лина, я баронесса Элена Тирсо, у меня тут замок в долине Лафкардии и мне нужны служанки. Пойдёшь ко мне? Большого жалования не обещаю, но одежда, еда и крыша над головой у тебя будет.

На меня смотрели испуганные, полные надежды девичьи глаза.

— Ну что, согласна? Тогда забирайся в повозку!

Некоторое время мы ехали молча, я откинулась на спинку повозки, всплеск адреналина прошёл, осталась одна лишь усталость. Эбби, словно угадав моё состояние, быстро достала из корзины бутыль с холодным травяным отваром и протянула мне.

— На вот, выпей голуба моя. Виданное ли это дело — под камни бросаться? Что, если бы они в тебя попали?

— Ну, не попали же, — отмахнулась я, с удовольствием делая несколько глотков пряного, слегка кисловатого напитка.

— Ну а ты чего примолкла, рассказывай, давай, что с тобой приключилось! — Эбби перекинулась на сидевшую напротив нас девушку.

Лина встрепенулась, только сильнее прижимая к груди свой узелок.

— Да не бойся, дурёха, не обидим. Госпожа баронесса у нас добрая, всех… привечает, — вздохнула нянюшка.

На кого ещё она намекала, я, конечно, поняла, но Лина лишь сильнее сжалась, становясь похожей на маленького взъерошенного воробушка.

— Что у тебя там в узелке? Приданное что ли? — нянюшка всё не оставляла попыток разговорить нашу новую знакомую.

— Нет, — замотала она головой, — приданное муж забрал. Сказал — компенсация за то, что я его опозорила.

Она снова всхлипнула, но слёз видимо больше не было.

— Так что у тебя там? — снова спросила Эбби.

— Иглы, нитки, ножницы.

Так, так, занятное сочетание.

— Шить умеешь? — подалась я вперёд.

— Умею, госпожа. У меня мама полдеревни обшивает, вот и я научилась.

Слово за слово и Лина всё же рассказала нам свою историю.

Отец у неё погиб на заготовках древесины, когда девчушке едва исполнилось десять. Матери пришлось одной поднимать её, вот она и взялась обшивать сначала соседей, а потом и других жителей деревни. А вскоре к вдове посватался такой же вдовец, у которого своих дочерей было двое.

И всё вроде было хорошо, пока на Лину не положили глаз сразу двое мужчин. Одним был молодой соседский парень, второй — хозяин единственной в деревне продуктовой лавки, мужчина в годах, трижды уже был женат и подыскивал себе новую молодую невесту.

Лина твердила родителям, что не хочет замуж за старика, но тот был богат, а соседний парень ничего не мог предложить своей невесте, и учесть её была предрешена. Девушку быстренько сосватали и сыграли скромную свадьбу, а наутро выяснилось, что простыня молодожёнов девственно чиста.