Механик и все-все-все - Катерина Диченко

Стояла глубокая ночь. Было темно и тихо. Я запрокинула голову вверх и увидела над собой черный бархат, густо усеянный миллиардами крупных звезд. Они сияли и перемигивались далеким мистическим светом, холодным и по особенному чужим. Внезапно ярким росчерком небо пронзила комета, осветив своим недолгим полетом холод надменных красавиц. Я вспомнила добрый обычай загадывать желание на упавшую звезду и, смотря на ночное небо, зашептала невольно рвущиеся с губ слова:

— Господи, об одном молю — избавь от кошмаров. Пошли хоть немного покоя. Я так устала… Всю душу мне изъели.

И тут во мне как будто что-то сломалось — лопнула пружина, сдерживающая так давно рвущиеся слезы. Я зажала рот рукой и безвольно съехала на пол. Слезы непрекращающимся потоком лились с глаз, капая с подбородка на холодный мрамор балкона. Хотелось выть в голос, но это была непозволительная роскошь. Пришлось закусить палец и подавить рвущийся наружу крик. Мне было плохо. По-настоящему плохо.

Это была не та истерика, которую заводят по пустякам или от нечего делать. Не те слезы, которые появляются от мелких обид или плохого настроения. Просто рано или поздно это должно было случиться. Я умираю. Мне осталось жить совсем немного и, как бы я ни храбрилась, ни строила из себя лихую и бесстрашную, как бы безрассудно и сумасбродно себя не вела, мне было страшно и до боли обидно. Слишком многое я не успела сделать, узнать, почувствовать и еще больше потеряла. Навсегда. Не с кем, да и нельзя поделиться своими переживаниями. Некому сказать мне обманчивые, но такие нужные слова, что все будет хорошо…

Бедный мой доктор Шеверов. Я до сих пор не задумывалась о том, каково было ЕМУ узнать мой страшный диагноз и каково было о нем говорить мне. После этого я просто не имею права мучить моего сердечного друга еще и своими депрессиями и переживаниями.

Когда слезы закончились и плакать было больше нечем, а дыхание сбилось настолько, что стало трудно дышать — истерика прекратилась. На душе было пусто, как в треснувшем кувшине. На ослабевших затекших ногах я добралась до кровати и, завернувшись в одеяло, словно в спасительный кокон, закрыла заплаканные глаза и вскоре забылась глубоким, приносящим временное облегчение сном. Сном без кошмаров.

Так обычно бывает после всплеска сильных эмоций, будь то радость, слезы, страх, гнев, резервы организма истощаются настолько, что он на время отключается, выбирая сон, как одно из лучших средств восстановления сил.

Казалось, только что, мгновение назад я закрыла глаза и вот меня настойчиво трясут за плечо и пытаются стянуть с головы одеяло. Просыпаться и тем более вставать жутко не хотелось. Голова была тяжелой и гудела, в теле образовалась предательская слабость, а на душе было пусто и мерзко. О ночном нервном срыве думать было стыдно.

— Катерина, ты собираешься вставать или нет? — строго спросила Юлия, оставив одеяло и меня вмести с ним в покое.

— Который час?

Я нехотя откинула одеяло в сторону и села на кровати.

— У-у-у, подруга, почти девять, — оценивающе — мрачно, протянула она. — Ты вчера чем ночью занималась?

— Пыталась выспаться, а что?

— Такое впечатление, что ты всю ночь пила, курила и морально разлагалась. Ты на себя в зеркало-то посмотри!

Я прошлепала босыми ногами в ванную и задумчиво замерла у зеркала.

— Д-а-а, это ж надо так за ночь лицо износить.

Глаза красные, веки опухли, лицо бледное и осунувшееся. Красавица, короче говоря.

— Кать, а действительно, что ты ночью делала? — искренне беспокойство подруги и тревога в искристых голубых глазах заставили меня еще сильнее постыдиться случившегося.

— Опять кошмары мучили, вот и не выспалась, — небрежно бросила я и тут же зловеще добавила: — Что страш-о-о?

— Не то слово. Нужно тебя в порядок привести. Срочно! А то боюсь, слабая мужская психика не выдержит такого откровенного удара.

— Это чью слабую психику ты имеешь в виду, не Шэйна ли? — ехидно спросила я, вытирая лицо мягким полотенцем.

— И его тоже! — строго отчеканила она.

В отличи от меня, Юлия выглядела свежей и отдохнувшей, создавая резкий контраст с моей мрачной и невыспавшейся персоной.

Счастливая, лучившаяся энергией подруга усадила меня в мягкое кресло, а сама куда-то убежала. Я послушно сидела и тупо таращилась в ковер, равнодушно ожидая своей дальнейшей участи. Через десять минут прибежала довольная Юля и поставила передо мной глубокую тарелку, доверху наполненную порезанными кружочками огурцами.

— Это, что завтрак? — без особого восторга и гастрономического предвкушения, спросила я.

— Нет, это маска — одно из лучших средств народного лечения, — гордо сообщила девушка.

Я же ее ажиотажа не разделяла.

— Лечения чего?

— Вредности! — сердито шикнула она. — Так, откинься на спинку кресла, закинь голову и только попробуй мне хоть слово сказать! — угрожающе закончила подруга и я сочла за лучшее не спорить со столь решительно настроенной напарницей и послушно вытерпеть все тяготы народной медицины.

Терпеть тяготы оказалось несложно и даже местами приятно. Это я про лицо.

Юлия сноровисто и профессионально налепила колечки по всему лицу, и теперь я не чтобы шевелиться, дышать боялась. Зато сразу же почувствовала приятную свежесть и успокаивающую прохладу. Даже настроение поднялось. Но это, скорее всего, не из-за чудодейственной силы народной медицины, а потому что красочно представила себя со стороны: нечесаные, стоящие колтуном волосы, мятый халат и все это в сочетании с зеленой харей.

Вот будет смешно, если сейчас кто-то решит зайти в гости…

В дверь резко и решительно постучали.

— Эй, девчата! У вас все дома? — громкий голос да и само построение вопроса не вызывали сомнений в его владельце — в дверь стучал и драл глотку Азарий.

— Кать, открой дверь, я в ванной! — послышалась приглушенная просьба Юлии.

По-видимому, она забыла в каком я виде. Ну, и ладно… красоту ничем не испортишь. Кстати, если что, это была не моя идея.

Зря я опасалась, что при движении огуречная маска отпадет, очень даже зря. Сидит, как влитая.

Открыв дверь, я чуть не схлопотала кулаком в лоб, но испугавшись моей «неземной красоты», Азарий громко вскрикнул и отскочил в сторону. Рядом с вылупившим глаза другом стоял невозмутимый Шэйн и с каким-то отстраненным любопытством меня рассматривал.

Захотелось покраснеть, но представив ярко-пунцовые уши на фоне зеленой хари, передумала.

— Чудище, куда ты спрятало несчастных девушек?

Азар пришел в себя и теперь наигранно — перепугано пятился от меня.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});