Травля русских историков - Виктор Брачев

На подписавшихся под письмом оказывалось давление, причем не только на личном, так сказать, уровне, но и давление публичное. Показательным примером здесь может служить случай с подписавшей письмо кандидатом исторических наук Ларисой Гавриловной Печатновой, которая была тут же одернута аспирантом Государственного музея истории религии в Санкт-Петербурге Д. А. Браткиным, выразившим свое неудовольствие ее шагом в «Открытом письме», которое, конечно же, тут же было опубликовано{384}.

Большой резонанс в научной и околонаучной университетской среде имело и «Открытое письмо» ряда выпускников исторического факультета с протестом против инсинуаций Р. Ш. Ганелина и его единомышленников. «Уважаемые коллеги, — читаем мы здесь. — Мы, выпускники исторического факультета разных лет, выражаем протест против грязной антифакультетской кампании, развернутой в желтой прессе летом-осенью этого года, и выступаем в защиту наших преподавателей, которых мы любим и помним… С. И. Ворошилова, В. Н. Барышникова, Н. П. Евдокимовой, А. А. Петровой, С. В. Шершневой — разных по возрасту и характеру людей». Отметив далее, что все они искренние, добрые и в то же время принципиальные люди, авторы письма выразили протест против попытки Р. Ш. Ганелина представить их как «интриганов, бездельников и бездарных ученых». «Оставим всю эту ложь на совести Р. Ш. Ганелина», — заявили они в заключении. Письмо подписали В. Е. Французов, С. В. Виватенко, А. Г. Новожилов, О. Г. Шевченко{385}.

Известны и отдельные выступления в защиту И. Я. Фроянова. Это историки: доктор исторических наук профессор Д. Н. Александров (Москва){386}, доктор исторических наук профессор И. А. Сенченко{387}, кандидат исторических наук А. В. Петров{388}, В. В. Пузанов (Ижевск){389}, профессор Ю. Г. Алексеев (Санкт-Петербург){390}, филолог профессор В. Е. Ветловская{391} и другие. Однако в целом позиция историков не отличалась особой активностью. Во многом это объясняется чрезвычайной политизированностью развернувшейся вокруг факультета и его декана дискуссии, что отнюдь не вызывало особого желания принять в ней участие.

Нельзя не отметить и поддержку, которая была оказана И. Я. Фроянову директором Пушкинского Дома Николаем Скатовым, покойным ныне академиком Александром Панченко, известным русским художником Ильей Глазуновым, бывшим ректором ЛГУ академиком К. Я. Кондратьевым, лауреатом Нобелевской премии академиком Жоресом Алферовым. Общую позицию этих уважаемых людей хорошо, на наш взгляд, выразил академик Александр Панченко. «Ваш покорный слуга, — заявил он в своем письме в ученый совет университета, — не переносит ни власть имущих, ни революционеров. Ученого надо оценивать по его основным профессиональным трудам. В таком случае оценка трудов Фроянова будет только высокой»{392}.

Поддержали И. Я. Фроянова и русские литераторы патриотического толка: Петр Проскурин, Владимир Карпов и главный редактор журнала «Наш современник» Станислав Куняев. Не остались в стороне и думцы. Под письмом в защиту И. Я. Фроянова на имя Президента России и министра народного образования и науки подписалось 40 депутатов Государственной Думы во главе с ее тогдашним председателем Геннадием Селезневым{393}.

Однако наиболее деятельными защитниками доброго имени И. Я. Фроянова оказались не политики и не ученые мужи, а журналисты из ряда оппозиционных патриотических изданий: собственный корреспондент «Советской России» в Санкт-Петербурге Сергей Иванов (статья «Палачи ждут оваций» («Советская Россия». 04.05.2001), член Президиума ЦК КПРФ Юрий Белов (статья «Месть непокорному» («Советская Россия». 19.09.2000), Дмитрий Григорьев («Показательный процесс над русским историком» («Трибуна». 1.08.2001), Александр Филимонов («Особый случай травли по научному сценарию» («Парламентская газета». 25.08.2001), Владислав Карабанов («Паутина» («Новый Петербургъ». 22.02.2001), Максим Данилин («На месть найдется и возмездие» («Ленинградский вестник». 2000. Ноябрь. № 14), автор ряда публикаций в «Новом Петербурге» Юрий Нерсесов и другие.

Наиболее интересной и глубокой среди них следует признать статью бывшего руководителя ленинградских коммунистов, историка по образованию Юрия Белова «Месть непокорному. Кто и как организует травлю ученого-патриота Игоря Фроянова?», автор которой не только убедительно показывает всю беспочвенность и недобросовестность нападок на ученого, но и удачно, на наш взгляд, вскрывает подоплеку антифрояновской кампании.

Особенность переживаемого текущего момента, отмечает здесь Ю. Белов, состоит в том, что момент этот — исторический. Мы являемся и свидетелями, и участниками собирания сил на двух полюсах: сил государственно-патриотических, при всем их политическом многообразии, и сил антигосударственных, вот уже десять лет глумящихся над отечественной историей. Их противостояние становится все более очевидным не только в политике и экономике, но и духовной сфере — в науке, культуре, литературе и искусстве. Но, пожалуй, наибольшей остроты противостояние государственников и антигосударственников достигает в исторической науке, что закономерно: отношение к прошлому определяет отношение к настоящему и предопределяет взгляд на будущее.

«Антигосударственники-либералы, — пишет он, — ничего общего не имеющие с русскими либералами начала XX века (последние, как известно, были государственниками — Струве, Милюков и др.), из кожи вон лезут, дабы перекроить нашу историю на западный манер. К их услугам прибегают все, кто давно преисполнен желания переписать историю государства Российского. Непреходящей научной ценности труды Карамзина, Соловьева, Ключевского для них — не более чем анахронизм. За примерами не надо далеко ходить. Обратимся хотя бы к довольно объемной книге В. Кантора «…Есть европейская держава» с примечательным подзаголовком «Россия: трудный путь к цивилизации» (Москва, 1997). В ней автор восхищается умозаключением, содержащимся в монографии В. Вейдле «Задача России» (Нью-Йорк, 1956): «Воссоединиться с Западом значило для России найти свое место в Европе и, тем самым, найти себя». Нет нужды доказывать культурному человеку, что выдающиеся русские историки никогда не рассматривали развитие нашей истории вне контекста развития истории всемирной, в том числе и западной. Именно данный подход и позволял выделять своеобразие, уникальность и универсальность русской, российской истории. Иными словами; позволял раскрыть ее всемирно-историческое значение. Таковое значение, безусловно, имеет и история Запада, и история Востока.

Но либералы видят историю России только в фарватере истории Запада, в качестве придатка последней, что всячески поощряется их зарубежными покровителями. Небезызвестный Сорос — один из могущественных финансовых магнатов США — пошел на немалые затраты для издания в нашей стране учебников, в которых история России, особенно новейшая, оказалась на задворках. До сего времени огромными тиражами издается учебник Л. Кредера. В нем новейшая история нашего Отечества описывается, по признанию автора, «с точки зрения образованного европейца». Нетрудно догадаться, как это выглядит. Кредеровский курс истории — не единственный в своем западнопослушном роде. Цель авторов «новистического» взгляда на отечественную историю заключается в том, чтобы доказать: Великий Октябрь — ошибка, в результате чего Россия уклонилась от цивилизационного, конечно же, западного пути развития.

Не дай бог кому-нибудь из историков, да к тому же известных, представить иной взгляд на историю Великой Октябрьской революции, на всю советскую историю, включая ее завершающий трагический период — горбачевскую перестройку. Против того поднимется вся интеллигентствующая либерально-демократическая рать. Все ее агенты влияния в СМИ. Так оно и случилось по отношению к Игорю Яковлевичу Фроянову — декану истфака и заведующему кафедрой русской истории Санкт-Петербургского университета.

За прошедшее лето в «демократической» прессе опубликовано пять (?!) статей, в коих И. Я. Фроянов характеризуется как русский национал-коммунист «со свойственными ему национализмом, ксенофобией, антисемитизмом, мракобесием»{394}.

Вы впадаете в бешенство, продолжает Юрий Белов, что в «Октябре семнадцатого» И. Я. Фроянов пишет о закономерности Октябрьской революции и доказывает, что октябрь 1917 года вернул Россию на традиционный путь развития, предотвратив опасность ее распада. Но более всего задевает ваше чувство западноверноподданичества фрояновская мысль о действии «мировой закулисы». Вы совершаете нечто подобное ритуальному танцу шамана, вызывающего священный трепет и страх соплеменников: «Не хватает только утверждений о жидомасонском заговоре» и призывов спасать Россию известными методами «черной сотни» (Б. Вишневский); «Он старательно избегает слишком резких выражений, скажем, «жидомасонского заговора» (В. Костюковский).