КРАСИВЫЕ, ДЕРЗКИЕ, ЗЛЫЕ - Анна ЛИТВИНОВЫ

   Затем он повернулся к Пете и усмехнулся:

   – Раздайте патроны, поручик Голицын.

   Быть предводителем у Степы получалось ловко и непринужденно, и никто не смел его ослушаться. «Легко догадаться, – горько подумал Петя, – почему именно в него, а не в меня, влюблены и Маруська, и Валентина».

   Он залез за пазуху и вытащил из бездонного кармана кожаной куртки тряпичный сверток. Развернул.

   – Это тебе, – он протянул «макарова» на переднее сиденье Степану.

   – Это тебе, – второй точно такой же ствол он дал Валентине.

   – Ну а это мне, – третий «ПМ» он засунул себе в карман. – И по одной запасной обойме каждому.

* * *

   Валину «шестерку» оставили на обочине трассы Е-95. Предварительно Степа развернул ее лицом к столице, навстречу движению джипа с деньгами. Маруся в одиночестве уселась на переднее сиденье Валиной машины. Девушка взяла с собой бутылку воды, «уоки-токи» и бинокль. Оружия у нее не было.

   От того места, где находилась «шестерка», дорога в сторону Белокаменной просматривалась километра на два. Маруся издалека видела фары следующих в Питер автомобилей, потом, метров за пятьсот, в ночи становился различим силуэт приближающейся машины, и вскоре девушка могла разглядеть в бинокль ее номер.

   «Я не засну, не потеряю сознание, не упаду в обморок, – твердила себе Маруся. – Я засеку их. Я должна их увидеть. Иначе мне конец. И мне, и всем нам».

   Временами оживало «уоки-токи», и в рации раздавался надтреснутый голос Степана:

   – Маруся, как слышишь меня? Прием.

   – Хорошо тебя слышу.

   – Кто-то едет? Говори мне.

   – Не надо меня проверять. Я в порядке.

   – И все-таки скажи, кто следует.

   – Мимо прошла фура. Номер сто двадцать один, семьдесят восьмой регион. Скорость примерно сто. Скоро вы увидите ее.

   – Вижу. Понял. Хорошо. Держись, Маруська.

   «Уазик», в котором сидели Степа, Петя и Валентина, находился примерно в полутора километрах от «шестерки». Здесь, круто в гору, под прямым углом от магистрали, отходил заснеженный проселок. На нем, на расстоянии метров тридцати от скоростной дороги, Степан расположил псевдомилицейскую машину. С горки были видны трасса и габариты «шестерки» на обочине и время от времени проносящиеся мимо нее машины. Отличное место для засады.

   Рядом с «уазиком» прогрохотала фура.

   – Пятьдесят четыре секунды от Маруси. – Степан оторвался от секундомера на своих пластмассовых японских часах. Он сидел на водительском сиденье.

   – Джип будет идти быстрее, – озабоченно отозвался поместившийся рядом Петр.

   – Все равно как минимум тридцать секунд у нас будет. Трасса в горку идет, особо не разгонишься.

   – Джип разгонится. Ему эта горка как слону дробина.

   – Думаю, он все равно захочет немножко притормозить, – хитро ухмыльнулся Степан.

   – Почему?

   – А вот увидишь, – лукаво сощурился Степка.

   «Мальчишки, натуральные мальчишки, – сердито думала Валентина. – Как будто не на дело собрались, с настоящим оружием и настоящими жизнями, а в «войнушку» сражаются. Да они и есть мальчишки. А происходящее для них не больше чем игра». Валя сидела на заднем сиденье и отчаянно мерзла. Мотор в «уазике» работал, печка гнала горячий воздух, но назад он доходил с трудом.

   – Что-то нету их, – озабоченно проговорил Степа. – Уже четверть третьего.

   – Уж не случилось ли что? – ухмыльнулся Петька.

   – Чего ты ухмыляешься? – Нервы у Степки были на пределе.

   – Анекдот вспомнил. Два киллера стоят в подъезде, ждут бизнесмена, которого им заказали. Один киллер говорит другому: «Что-то он опаздывает, я волнуюсь, уж не случилось ли что?»

   Валя анекдот раньше не слышала, но даже не улыбнулась. Степа тоже не отреагировал на шутку, мимо ушей пропустил. Он схватил «уоки-токи» и забубнил:

   – Мари, Мари, как слышишь меня?

   Маруся в рации не откликалась.

   – Маруся! Маруся!

   – Что тебе? – раздался наконец в «уоки-токи» недовольный хрипловатый голос.

   – Ты что там, спишь?

   – Не сплю я, с чего ты взял!

   – Говори со мной.

   – О чем?

   – О чем хочешь.

   – Батарейки посадим. Не волнуйся, Степа, я в порядке.

   И Маруся отключилась.

   Тут мотор «уазика», работающий на холостых оборотах, начал сбоить, захлебываться, а потом и вовсе замолк. Степа и Петр переглянулись.

   В их плане «уазику» отводилось основное место. Если «канарейка» будет не на ходу... Словом, без него все рушилось.

   И точно в тот самый момент, когда затух движок «козелка», ожила рация, и взволнованный голос Маруськи проговорил:

   – Алло, Степа, они едут! Я вижу их! Джип «Паджеро», пять семерок!..

* * *

   Джип мягко стелился по трассе. Темнота, только мощные фары выхватывали бурунчики поземки на асфальте, порой налетали встречные фары, да где-то в стороне проплывал иногда одинокий огонек загулявшей на всю ночь избенки. А может, там младенец плакал. Все-таки, несмотря на гиблый голодный девяносто четвертый, в России еще рожали.

   Григорий Олегович дремал на заднем сиденье, по-хозяйски возложив правую руку на холщовые мешки, в которых ехали предназначенные для вора в законе Арсена без малого два миллиона долларов.

   Рядом с мешками сидел нанятый охранник, держа на коленях «калашников». Он отчаянно боролся со сном – неудобно все-таки перед заказчиком, тем более явным начальством, – но порой голова его падала на грудь, и он успевал увидеть короткий сон.

   Водителю – второму из тех, кого наняли на это дело, – спать не хотелось. За пару лет работы он успел привыкнуть к ночным перегонам. К тому же – отличная тачка. И далеко не самая плохая в России дорога. Из стереосистемы доносится мягкая музычка – оркестр Поля Мориа. А наличные деньги шоферу-охраннику везти не впервой. Он почти привык. Правда, Жорик говорил, что такую крупную сумму ему возить еще не приходилось. Интересно, сколько там конкретно в этих мешках? Миллион долларов? Два?

   – Что за мудню ты слушаешь?! – возмутился вдруг Жорик, сидящий рядом с водителем.

   – А чего ты хочешь? – мирно спросил тот.

   Охранник открыл бардачок и порылся в кассетах.

   – Давай хотя б Ветлицкую поставь.

   – Ветлицкую так Ветлицкую, – пожал плечами водитель. Не отрываясь от дороги, нажал «Eject» и вытащил из магнитофона Мориа.

   В этот момент они проскочили стоящую на обочине «шестерку» с включенными габаритами. Шофер отметил краем сознания, что она расположилась довольно странно: развернувшись против направления движения. И еще он успел разглядеть внутри «жигуленка» неподвижный человеческий силуэт. «Гаишники, что ли, поганцы, засаду устроили», – подумал водитель и инстинктивно сбросил газ. В ответ, словно подтверждая его догадку, запикал антирадар, закрепленный на «торпедо» джипа.

   – Совсем, мля, озверели, – выругался Жорик, имея в виду все тех же гаишников. – Даже ночью покоя от них нет.

   Шофер сбросил скорость до восьмидесяти – совсем ни к чему им ночные разборки с ментами.

   Разумеется, он не знал, что антирадар в «Паджеро» среагировал на Марусино «уоки-токи». В том, что у джипа имеется антирадар, Степа почти не сомневался. А в том, что он заорет в ответ на сигнал рации, был уверен. Сам проверял. Значит, джип, если там сидят не полные дураки, должен сбросить скорость.

   Это было частью плана, придуманного Степаном.

* * *

   Когда «Паджеро» начал тормозить, в полутора километрах от него (причем это расстояние сокращалось со скоростью примерно восемьдесят километров в час – или двадцать два метра в секунду), в кабине «уазика» с заглохшим движком, Степа с немым вопросом глянул на Петра. Кажется, впервые за все время подготовки авантюры он растерялся.

   Двигатель «УАЗа» молчал.

   – Что? – отрывисто спросил Степа. Он имел в виду: «Что случилось, как ты думаешь?» – но обстановка совершенно не располагала к длинным речам. Внутри него будто бы запустили невидимый хронометр, который отсчитывал секунды, остающиеся до того момента, как джип поравняется с проселком, на котором стоял «уазик», – и тогда станет непоправимо поздно.

   58... 57... 56... 55...

   Но Петя понял его без слов и ответил почему-то шепотом:

   – Наверно, свечи залило.

   – Как поняли меня? – ворвался тут в кабину из «уоки-токи» взволнованный голос Маруськи. – К вам идет объект! Скорость примерно восемьдесят! Отвечайте!

   47... 46... 45...

   Степа прокрутил стартер. Бесполезно. «Уазик» не заводился.

   Петя схватил «уоки-токи» и выкрикнул, адресуясь к Марусе:

   – Мы поняли! Поняли тебя! Конец связи!

   40... 39... 38...

   – Подожди чуток, стечет бензин, – посоветовал Петя. Все-таки в тачках он разбирался немного лучше Степана.

   – Нет у меня твоего «чутка»! – взревел Степа.