Touching From a Distance - Дебора Кертис

Я сказал: «Я ходил на один концерт, который закончился погромом, — лучший концерт на моей памяти. Лу Рид в Free Trade Hall». Тогда он поднял на меня глаза — загоревшиеся глаза! — и сказал: «Ебаный дебош!»Я ответил: «Да, мужик, это было что-то». Так-то — он обожал Лу Рида.

Тони Уилсон

Как ни печально, Тони Уилсон по-прежнему не осознавал глубины этой депрессии и ее природу. Лишь сравнив Йена с одним из его кумиров, можно было хоть как-то ненадолго его воодушевить. Ведь он жил словно в сказке, а мы все по-своему старались помочь ему оставаться в ней.

В ту неделю Тони мало времени проводил дома, но перед уходом оставлял Йену томик У. Б. Йейтса с закладками из листков светокопий, чтобы Йен почитал выбранные Тони стихотворения. А вот Линдси выпала менее завидная доля: ей приходилось смотреть за Йеном. Он машинально ел и ни на что не обращал внимания, пока она не рассказала о своем увлечении гипнозом. Тут он оживился и захотел попробовать гипноз. Легко погрузился в транс, но, к сожалению, Линдси не знала, что делать дальше, лишь спросила, что он чувствует, — Йен ответил, что ему не по себе. Его до этого пару раз гипнотизировал Бернард, которому Йен тоже жаловался на свои проблемы. Бернард подолгу разговаривал с Йеном, пока тот находился под гипнозом. Одна из бесед была даже записана. Одолжив у кого-то кассетный проигрыватель, Йен принес мне эту запись. Хотя слова было трудно расслышать, он утверждал, что всякий раз, когда его вводили в состояние гипноза,он на несколько минут возвращался в прошлую жизнь, в тело старика, лежащего при смерти.

21 апреля 1980 года Joy Division играли во вновь открывшемся клубе Factory — тогда я впервые увидела Йена с тех пор, какой начал жить у Тони Уилсона. Побоище в Derby Hall не на шутку перепугало Роба Греттона, и он укрепил безопасность. В качестве телохранителей были мобилизованы его приятели Корки и Робо, вышибалы из Chequers Disco в Олтрингеме (потом они стали первыми вышибалами в Hacienda). Терри Мэйсону показалось, что Йен ведет себя совершенно спокойно, может, чувствует лишь легкую неловкость, поскольку именно Терри и Твинни на предыдущем концерте пострадали больше всех.

Обстановка была напряженной, но Йен попытался ее разрядить. Он сел рядом и купил мне выпить. Как и прежде, ни словом не обмолвился о том, что произошло и долго ли еще он собирается жить у Тони. В баре было полно народу, и я надеялась, что мы пойдем поговорить в более спокойное место, но Йену нужно было возвращаться к группе. Когда он ушел, я завела разговор с девчонками. С той ночи, когда все это началось, никто из них не позвонил узнать, в порядке ли я,-думаю, им было неловко спрашивать. Тем не менее они начали рассказывать, что происходило в Лондоне, пока записывался альбом «Closer». Только тут я узнала, что, заставив меня думать о деньгах и месте ночевки,Йен скрыл две снятых для группы квартиры. И пока большинство теснились в одной из них, вторая была целиком в распоряжении Йена и Анник. Я узнала и то, что Йен заискивал перед Анник, а она помыкала им, как послушным псом. Я продолжила пить и к концу выступления была уже вне себя от ревности, унижения и злости. Сказать, что я была несчастна, — ничего не сказать. Йен уже спустился вниз, и я пошла вслед за ним, пытаясь привлечь его внимание. Не уверена, предвидел ли он мои действия или уже решил не обращать на меня внимания, но, сама того не зная, я ему подыграла, в ярости запустив в него сумочкой. Он слегка сморщился, но сразу вернулся к разговору с приятелем. Как мне сказали, в ту ночь Йен собирался вернуться Домой вместе со мной, но затем передумал. Было невыносимо больно; отчаянно нужно было поговорить. Я все еще слишком сильно любила его, чтобы допустить мысль о разводе и самой предложить пойти на такой шаг. Говорят, Тони убеждал Йена «быть выше всего этого».

Я уехала из клуба в одиночестве. По странному совпадению, бок о бок вел машину Тони: к нему набились ребята из A Certain Ratio; с ними был и Йен. Когда автомобили доехали до круга, пути разошлись. Йен и я поехали в разных направлениях.

Йен остался у Тони Уилсона еще почти на одну неделю. 16 апреля 1980 года Натали исполнился год, и мне было грустно оттого, что Йен до сих пор не вернулся домой. Моя мама испекла пирог, и мы тихо отпраздновали — без Йена. Я никак не могла поверить в то, что он забыл о дне рождения своей дочери, но родителям в этом не призналась. Для них Йен был занят работой.

Вполне понятно, что к концу недели Линдси сама начала впадать в депрессию. Безразличное и вялое состояние Йена было ей невыносимо, и, чтобы выпустить пар, она срывалась на Тони, крича, что Йен за целую неделю не двинулся с места. Тони не считал, что Йену нужна помощь специалиста, а решил, что они с Линдси попросту свихнулись, потому что целыми днями торчат друг с другом дома.

Тони и Линдси ненадолго съездили в Стратфорд; после их возвращения Йен уехал домой. На следующей неделе он был у них, чтобы забрать вещи, которые Линдси для него постирала. Она пыталась убедить Йена, что он может остаться подольше, но все было впустую. Кажется, Йен не видел, что ему стараются помочь. Вместо того чтобы по достоинству оценить попытки Линдси предоставить ему возможность разобраться в себе, он вернулся домой, надутый из-за их отъезда на какой-то день. Он жаловался: «Тони уехал, а меня бросил со стопкой пластинок Хендрикса и пакетом травки».

Я обрадовалась его возвращению и боялась даже начать обсуждать что-то, да и он намного больше напоминал себя прежнего.

Мы все так же сидели без единого гроша, но Йен предложил сходить в китайский ресторанчик в Олдерли Эдж. На этот раз нам удалось поговорить. Йен жаловался на донимающих его поклонников и трудности «кочевой» жизни. Я сказала, что не стоит беспокоиться за меня, ведь я уже начинаю жить по-другому. Рассказала, что завела новых друзей и смогу прожить одна, пока он ездит в турне. Это его не обеспокоило; но он предупредил, что опасно слишком близко подпускать кого-то к себе, мол, есть люди, которые, однажды повстречавшись тебе на пути, уже не отпускают. Тогда мне показалось, что он имеет в виду Анник, но, если пообщаться с остальными, становится очевидно, что Йен больше других переживал из-за фанатов-прилипал.

25 апреля 1980 года был записан клип «Love Will Tear Us Apart». Необходимость решать личные проблемы Йена отходила на второй план, а на записи и концерты время находилось всеща. Независимо от того, кем он сам себя видел, для человека со стороны Йен превратился в раба музыкальной индустрии.

В попытке самоубийства можно было найти лишь один плюс — Йену назначили прием у психиатра в госпитале «Парк-сайд». Невероятно, но к врачу мы отправились вдвоем. По дороге он признался, как его удручает вариться в котле музыкального бизнеса. Когда выпустили «Transmission» и «Unknown Pleasures», он достиг цели. Теперь он ни в чем не нуждался. Все, чего Йен когда-либо хотел, так это записать один альбом и выпустить один сингл. Границы его стремлений не простирались ни до клипа «Love will tear us apart», ни до альбома «Closer». Пока я вела машину, он поведал мне о том, что хотел бы уйти из Joy Division и работать в цирке. Мы были уже на пути к психиатру, и я старалась избавиться от мысли, что мой муж примеряет на себя клише «беглеца». Стиву Моррису он тоже говорил о своем желании все бросить, но Стиву показалось, что Йен подразумевал переезд в Голландию.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});