Истории, написанные при свече - Людмила Вячеславовна Федорова

был яд, чтобы и тряпку, которой будешь вытирать, сразу выбросила, и руки потом хорошо помыла!

Молоденькая служанка удивилась таким словам короля, но не посмела что-то спросить у его величество и поспешила сделать всё, как он велел…

Только Диана, выполнив работу, убежала, Хлодвик-Карл Ротенбургский встал и по-старчески прошамкал:

– Вот теперь мне действительно стало всё понятно, и я могу принять верное решение! Ульрика, Франсуа, сейчас пойдём втроём в мой кабинет, объясниться с вами хочу, горемычная парочка, но сначала, ты, дочь, верни мне то топазовое колье, что дарил при сватовстве тебе Франсуа, ты не достойна такого подарка! И, вообще, дочь, я разочарован в тебе окончательно. Я не понимаю, откуда в тебе такая жестокость, просто бесчеловечность! В кого ты такая бессердечная и жестокосердная? Твоя мать, прекрасная Августа-Генриетта, была сама добродетельность и благочестие, я тоже, вроде, не безжалостный, хотя и строгий. Я разочаровался в тебе, дочь, я от тебя такого никак не ожидал…

Фредерика-Берта, раздосадовано пождав губы и прикрыв стыд на лице крупными прядями своих тёмно-русых волос, сняла с шеи топазовое ожерелье и подала отцу с мыслью: « Какая же я глупая! Ведь знала, что никогда не делала ничего подобного, как с этим ядом, совершенно не умею это делать, зачем взялась тогда?».

…Хлодвик-Карл же с важным, но миролюбивым выражением на морщинистом лице с седой бородой слегка сгорбившись под весом дорогой красивой меховой накидки, прошёл к себе в кабинет. В сморщенной украшенной перстнями руке он держал топазовое ожерелье, а за ним скромно шли Франсуа и Ульрика.

… Они, конечно, немного переживали, не понимая, для какого объяснения Хлодвик-Карл позвал их к себе в кабинет, но все их опасения и ожидание гнева рассеялись без следа, сменившись приятным удивлением, когда король миролюбиво с доброй насмешкой произнёс:

– Ну, что, кутюрье из Франции, полюбилась тебе немецкая королева? Не стойте с повинными лицами, горемычная парочка, я всё сейчас понял. Я уже тогда, когда Ульрика в ответ на мой упрёк в супружеской неверности упрекнула меня в том, что я сам виноват в этом, уже задумался над правотой её слов. Я ведь, правда, всё равно не могу забыть и разлюбить мою чудесную Августу-Генриетту, не могу смириться с её потерей, тем более, не молодой и болезненный я уже человек. Я выбрал-то Ульрику тогда на балу, потому что она юна и прекрасна, чтобы поднять себе же самооценку. Мне хотелось, чтобы рядом со мной была красивая и величавая молодая и изящная в манерах королева, чтобы мне завидовали короли других стран, чтобы был почёт, и держал себе, как предмет гордости, наряженную в эти шикарные платья работы Франсуа. Но никогда я не любил Ульрику, и я, не желая того, причинил ей много страданий. Я ни мнения её не спросил, не приложил ни капли сил, чтобы добиться её расположения, не приложил, мы очень мало общались, потому что мне, человеку в почтенном возрасте просто не было интереса общаться с молоденькой восемнадцатилетней девицей, которая ровесница моей дочери. Я поступил глупо, я не подумал о разбитом сердце Ульрики, не подумал, что она не готова к такой жизни, какую я ей предложил, что ей нужен муж более модой, равный ей по статусу и общими интересами муж, который будет её любить и уважать. Такой, как Франсуа. Но, если раньше я ещё колебался, то после инцидента с ядом в шампанском, я понял, как ты, Франсуа, любишь Ульрику, что это не просто мимолётные амуры, что это – истинная любовь. Меня поразила мысль, что ты был готов спасти жизнь Ульрики ценой своей собственной жизни, если бы моя глупая дочь вовремя не одумалась, ты же погиб за Ульрику! Я, как бы не любил женщину, никогда бы не смог любит её больше своей жизни, а ты полюбил Ульрику именно такой самой сильной и необъяснимой любовью! Так что, кутюрье для королевы, возьми это топазовое колье и подари той, кто будет тебе достойной невестой: Ульрике. Конечно, вы те ещё хитрые ужи, устроили там за моей спиной интрижки, но вы оба такие простосердечные люди, что эти попытки были не оскорбительны скорее, а очень наивны и тщетны. Так что, мне кажется, у вас получится настоящая любящая семья. Что касается развода, я быстро разберусь, так как тогда из-за моей дочки у вас ничего не вышло: созову тех же матрон, пусть засвидетельствуют девственность Ульрики. А потом уже пойдём в церковь с Ульрикой с жалобой от неё, что брак должен считаться недействительным по неспособности мужа, и всё. Всё, я исправлю свою ошибку, заберёшь, кутюрье, королеву своего сердца, во Францию и уже законно обвенчаетесь там, будете уже мужем и женой, уже нечего будет скрывать и стыдится…

После этого старый сморщенный король соединил их руки, а сияющий от счастья Франсуа, дрожащими, от переполнявшего молодого человека ликования руками одел на изящную шею Ульрики то самое красивое топазовое колье, что завещала ему подарить избраннице его мама и тихо с придыханием произнёс:

– Моя невеста…

… И эти слова для них были слаще любого мёда, пьянили счастьем без единой капли вина…

… Они смотрели друг другу в нежные бледноватые аристократично красивые лица со счастливыми улыбками, распахнутые большие глаза, светло-табачного и голубого цвета, и, сияя от ликования, не могли сдержать слёз. Тихие ручейки так и текли по их нежным озарённым улыбками лицам…

Настоящие слёзы счастья…

…Хлодвик-Карл же поправил седые волосы и седую окладистую бороду и сказал:

– Ладно, давайте, готовьте всё к переезду во Францию, к своей свадьбе, а я пойду, созову матрон для осмотра Ульрики, чтобы сделать развод, но сначала всё-таки выпорю дочь!

… Скоро послышался поросячий громкий визг, крики кронпринцессы Фредерики-Берты и свист розг, а Франсуа и Ульрика сели обсуждать всё, что им предстоит в ближайшее время организовать. И вместе приняли решение забрать в свою семью во Францию и Кита, и Герду, те более, что у такого известно кутюрье, как Франсуа, были богатые гонорары…

А потом был осмотр матрон, которые подтвердили девственность Ульрики, разборки в церкви и долгожданный вердикт признать брак его величество Хлодвика-Карла Ротенбургского и девиц Ульрики недействительным. После чего Все четверо, как и договорились, уехали во Францию.

Глава-эпилог « Счастливое семейство Жаккар…»

А уже во Франции Франсуа создал для Ульрики ещё один швейный шедевр: её шикарное пышное, изысканное украшенное золотым тонким кружевом светло-кремовое подвенечное платье с бордовыми пионами на лифе, и состоялось красивое венчание и очень весёлая свадьба Франсуа и Ульрики, которая теперь стала Ульрикой Жаккар, женой кутюрье Франсуа Жаккара…

И, хотя гостей было не много, зато все желали счастья молодожёнам