Почти идеальный брак - Дженива Роуз

и направляюсь к двери.

– О, Сара, и последнее…

– Да, Кент?

– Твоя секретарша. Пэм.

– Энн.

– Да, да, Энн. Она не твоя закадычная подруга, чтобы таскаться за тобой повсюду, как собачонка, выполняя каждое твое поручение. Ей платят за то, чтобы она была здесь и помогала фирме, а не только тебе.

– В прошлый раз, когда я проверяла, она была моей секретаршей. И я плачу половину ее зарплаты…

– А я – другую половину. Итак, если ты хочешь, чтобы она получала только половину, милости прошу. Или сотрудничай, но позаботься об этом крестовом походе справедливости самостоятельно.

Кент снова садится за свой стол.

– Сволочь, – шепчу я себе под нос, покидая его кабинет.

– Хорошего дня, Сара, – щебечет его секретарша, когда я прохожу мимо ее стола.

– Отвали, Николь, – говорю я, не оборачиваясь.

В спешке натыкаюсь на кого-то. Это на секунду застигает меня врасплох, но затем я прихожу в себя и поднимаю взгляд. Джентльмен, с которым я столкнулась, стоит рядом с другим мужчиной. У них обоих странно знакомые лица, которые я не могу вспомнить. Мой разум временно затемнен гневом.

– Воу-воу, миссис Морган, куда вы так спешите? – Слова льются потоком. Они произнесены с сильным техасским акцентом. Теперь я вспомнила. Это руководители из «Петронекста», те самые, которые сидели и наблюдали за судом над сенатором Маккалланом.

– Джентльмены, – отвечаю я, не отвечая на их вопрос.

– Я полагаю, поздравления уместны, – говорит один из них; не имеет значения, какой именно, поскольку они являются копиями друг друга.

– Я очень сомневаюсь, что вы так думаете.

– Справедливо, миссис Морган. Но вы победили честно… на этот раз. – Ухмылка, которую нельзя описать иначе, как гнусной, расползается по лицу говорящего.

– Вы правы. Почему бы вам обоим просто не сбегать в кабинет Кента, чтобы он мог с вами поговорить? У меня есть работа, которую нужно сделать. Увидимся позже. – Не самый гладкий обмен мнениями, но у меня нет времени на любезности.

Как только я возвращаюсь в свой кабинет, появляется Энн:

– Что всё это значит?

– Ничего. – Я не отрываю глаз от монитора.

– Так плохо, да?

– Ты можешь просто принести мне кофе?

Энн кивает и быстро исчезает.

Я не ушла рано. Даже не ушла на обед. Я просидела в офисе весь день, как чертов почасовик, просто чтобы убедиться, что о моем присутствии знают. Откуда вообще возникают вопросы насчет меня? Я работаю усерднее, чем любой другой здешний адвокат, и заслужила свое право приходить и уходить, когда мне заблагорассудится.

* * *

Я закрываю багажник, закидываю шопперы на плечи и беру набитую коробку. На улице темно, и я очень стараюсь не споткнуться, поднимаясь на крыльцо. Каблуки стучат при каждом шаге, и как только я оказываюсь у двери, подумываю постучать. Всего на мгновение. Но вместо этого тянусь к ручке, открываю дверь и вхожу.

– Привет? – нервно отзывается Адам из гостиной. – Кто там?

Я не отвечаю и иду на кухню. Он сидит на диване, одетый в спортивные штаны и белую футболку, потягивая скотч. Даже не пытался побриться или причесаться. Несмотря на это, он всё еще выглядит красивым.

– Сара? Что ты здесь делаешь?

Я ставлю коробку и сумки.

– Принесла тебе немного поесть.

– Да? – Его лицо смягчается, и он поднимается с дивана, медленно направляясь на кухню, но всё еще держась на расстоянии.

– Где твоя мама?

– Сняла номер в отеле.

– Я была уверена, что она будет большой ложкой в кровати[30], – язвлю я.

– Прекрати, – он хихикает. – Она не так уж плоха.

Я слегка улыбаюсь и закатываю глаза.

– Хочешь выпить?

– Да.

Адам подходит к бару и наливает мне стакан шотландского виски десятилетней выдержки. Возвращается на противоположную сторону стола и ставит его передо мной.

– Я принесла тебе стейки «Нью-Йорк стрип», еще скотча, несколько рогаликов, копченого лосося, сливочный сыр, яйца, овощи, орехи макадамия и мороженое, – говорю я, начиная разбирать продукты.

– Ты не должна была этого делать.

Смотрю на него. Он улыбается. В его глазах светится надежда.

– Знаю.

– Спасибо.

– Я также принесла бумагу, чернила для принтера, шариковые ручки и кое-какие канцелярские принадлежности. – Распаковываю вторую сумку.

– Тебе действительно не нужно было этого делать, – его глаза увлажняются.

– Знаю.

Я беру стакан, который он поставил передо мной, и делаю глоток. Мы молча потягиваем скотч. Я не знаю, что ему сказать, и уверена, что он не знает, что сказать мне. Подумать только, что когда-то мы были любовью всей жизни друг для друга, связанные так тесно, как только могут быть связаны два человека, – а теперь между нами пропасть, глубокая и широкая. Наконец Адам нарушает тишину.

– Что здесь? – Он указывает на картонную коробку, набитую бумагами и папками.

Я подталкиваю ее к нему.

– Я знаю, что ты хочешь помочь, поэтому попросила Энн сделать копии всех ключевых улик.

Он смотрит на коробку, потом на меня.

– Я просто хочу, чтобы ты знал: я делаю все, чтобы выиграть это дело. Ты должен доверять мне.

– Я действительно доверяю тебе, Сара.

Я киваю и слегка улыбаюсь ему.

– Рада это слышать. Мне нужно идти, но дай мне знать, если ты что-нибудь найдешь или если тебе понадобится что-нибудь еще. – Ставлю свой стакан с виски и поворачиваюсь к входной двери.

– Сара… – Его голос тих, почти как шепот.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь.

– Да?

– Спасибо тебе… за все. Ты действительно не должна была этого делать. Я… на самом деле не заслуживаю этого.

Мои губы начинают дрожать, но я сильно прикусываю их, чтобы остановить эмоции. На секунду закрываю глаза, а когда снова открываю их, они мокрые.

– Нет, ты… хорошо… Я должна идти.

Прежде чем я успеваю сделать еще один шаг, Адам сокращает дистанцию. Он обнимает меня, притягивает к себе. Я хочу остановить его. Я хочу сказать ему «нет». Это те же самые руки, которые держали Келли и были для нее источником силы и утешения. Я знаю, что он не заслуживает того, чтобы обнимать меня, но не сопротивляюсь. Утыкаюсь лицом ему в грудь и плачу. Я практически разваливаюсь на части в его объятиях. Он тоже плачет. Целует меня в макушку и крепко прижимает к себе. Говорит, что любит меня. Снова и снова. Я смотрю на него снизу вверх – мои щеки мокрые, мое сердце часто бьется. По его щекам текут слезы.

Я притягиваю его к себе для поцелуя. Адам целует меня в ответ. Его ладони скользят по моему телу. Он поднимает меня на руки. Мои ноги обвивают его талию. Он доносит меня до середины комнаты и сажает на стойку, его губы не отрываются от моих. Перемещается к моей шее, а затем