Когда сгущается тьма - Джеймс Гриппандо

— На его счете на Багамах лежало двести тысяч долларов. Кроме того, он ухитрился раздобыть пистолет девятимиллиметрового калибра с запасными обоймами к нему. Он также ранил двух офицеров во время перестрелки в темное время суток, а теперь держит под контролем ситуацию с заложниками, несмотря на то, что ему противостоит вся полиция Майами-сити. Полагаю, всем нам пора уже избавиться от сложившегося у нас образа несчастного бездомного психа, собиравшегося броситься с моста, чтобы покончить жизнь самоубийством. Думаю, этого человека следует рассматривать как злобного маньяка, который по неизвестной причине забил до смерти обрезком свинцовой трубы беззащитную женщину.

— Я просто хотела узнать твое мнение, Винс.

Он отметил про себя, как изменился голос Алисии, и понял, что овладевшее им возбуждение заметно даже со стороны. Ему необходимо успокоиться, взять под контроль обуревающие его чувства и обуздать бесполезный гнев, который он испытывал по отношению к Фэлкону. В противном случае он может наделать ошибок при дальнейшем общении с ним.

— Извини, — сказал он. — Что-то я разволновался. Похоже, нужно перевести дух и немного остыть.

В следующее мгновение он почувствовал, как ее рука мягко легла на его предплечье.

— Игра стала куда сложнее и запутаннее, нежели шеф Ренфро и я думали поначалу, предлагая тебе заняться этим делом. Как считаешь, справишься с ним?

— А ты сомневаешься?

— Не знаю, что и сказать. Уж слишком оно похоже на твое последнее дело.

— Ошибаешься. Ничего похожего. На этот раз меня предупредили, и я по крайней мере отчетливо вижу все возможные последствия.

Механическое употребление словосочетания «отчетливо вижу» вызвало у него после осознания этого факта сухой резкий смешок, исторгшийся, казалось, словно из самых заповедных глубин его существа. Безжалостно высмеивать себя за подобные промахи с некоторых пор стало у него чем-то вроде рефлекса.

Зазвонил телефон. Но не тот, что был связан прямой линией с номером мотеля. Затренькал персональный мобильник Винсента. Ему звонил детектив Барбер из убойного отдела.

— Есть новые сведения относительно трупа, обнаруженного в машине Фэлкона, — сообщил он.

— Отлично. Алисия Мендоса сейчас рядом со мной. Вы не возражаете, если я переключу свой мобильник на громкоговорящую связь?

— Предпочел бы, чтобы вы этого не делали.

Винс не знал, как интерпретировать эти слова детектива, но выполнил его пожелание.

— Хорошо, обойдемся без громкоговорящей связи.

— Более того, я бы предпочел, чтобы наш разговор остался конфиденциальным. Все это может иметь важное значение для переговоров, которые вы ведете.

— Договорились. — Винс прикрыл телефон ладонью. — Извини, Алисия, но не могла бы ты на минутку меня покинуть?

Сразу после этого он ощутил ее тревогу и недоумение — некие легчайшие вибрации, свидетельствовавшие об овладевшем ею дискомфорте, — но это продолжалось лишь одно мгновение.

— Нет проблем, — произнесла она. — Пойду приготовлю кофе.

Винс подождал, пока дверь за ней захлопнулась, и сказал в микрофон:

— Внимательно вас слушаю.

— У меня есть свидетель, который утверждает, что видел хорошо одетого молодого мужчину — мулата или очень смуглого латиноамериканца, — говорившего с Фэлконом у реки два дня назад.

— В какое время?

— Сразу же после наступления темноты. Учитывая данные медицинской экспертизы, можно предположить, что это произошло незадолго до смерти нашей новоявленной Джейн Доу и ее перемещения в багажник автомобиля Фэлкона. То есть, пардон, его дома.

— Есть идеи относительно того, кто это мог быть? Ваше описание данного субъекта подходит половине молодых мужчин в Майами.

— Это верно. Но по счастью, нашему свидетелю удалось запомнить номера его машины.

— И на кого же они выписаны?

— С этого места история становится еще интереснее. Парня зовут Фелипе Брома, и он работает в службе безопасности мэра.

Теперь Винс понял, почему детектив не хотел, чтобы Алисия слышала их разговор.

— Вы уже разговаривали с Брома?

— Нет.

— А как насчет мэра?

— Тоже нет.

— И чего же вы ждете?

На линии установилось молчание, наконец Барбер его нарушил:

— Я работаю детективом уже довольно давно и привык доверять своим инстинктам.

— О чем же говорят вам ваши инстинкты?

— Есть только один способ узнать, что происходит в действительности. И разговор с мэром или его телохранителем этого не прояснит.

— Что конкретно вы предлагаете?

— Мне нужно переговорить с Фэлконом, — сказал Барбер. — При вашем посредничестве.

Винс обдумал это предложение.

— Сначала надо выяснить, захочет ли он разговаривать со мной снова. Захочет — тогда посмотрим.

— И еще одно. Ни слова об этом разговоре дочери мэра. Согласны?

Винс не знал в точности, что было на уме у детектива, но ему не улыбалось утаивать что-либо от Алисии. По крайней мере без исчерпывающих объяснений со стороны Барбера.

— Давайте сначала выясним, удастся ли разговорить Фэлкона. А там посмотрим, как повернется дело.

Глава 35

Постепенно Фэлкон начал понимать, что происходит.

Хотя электричество было отключено, в комнату сквозь щели в шторах проникало достаточно света, чтобы он мог рассмотреть лица своих пленников. Девушка в ванной комнате оказалась совсем не той страшной женщиной из прошлого, о которой он сначала подумал. Это была обычная девушка без имени, каких он в прежние времена знал во множестве.

— Похоже, у нее начинается лихорадка, — сказала Наталия.

— Замолчать! — гаркнул Фэлкон.

— В самом деле, надо пригласить к ней врача, — подхватил Тео.

Фэлкон странно на него посмотрел:

— Я уже говорил, что доктор считает ее состояние стабильным.

— О каком докторе вы постоянно говорите? Кто здесь доктор? Вы, что ли?

— Я что — похож на врача?

— На медика из приюта для бездомных? Даже очень.

Фэлкон одарил его злобным взглядом.

— Мне приходилось прежде встречать таких, как ты, клоунов, вечно достававших всех своими шуточками. Так что смотри, как бы у меня не кончилось терпение. Пристрелю.

Он переключил внимание на лежавшую в ванне девушку. Насмотревшись на нее, отвернулся и вновь принялся мерить шагами комнату. Черт, ни еды, ни денег, ни ожерелья. Свайтек заверил, что достал ожерелье, но теперь получить его будет гораздо труднее. А все из-за этого болтливого чернокожего парня. Он испортил ему игру, сообщив копам о «магическом» пальто. Кто в здравом уме отважится теперь явиться сюда с нужными ему вещами?

Девушка в ванне застонала.

— У нее поднялась температура, — сказала Наталия.

— И ей нужен врач, — вторил Тео.

— Заткнись! — закричал Фэлкон, наводя на него пистолет. — Ты меня уже достал, понимаешь?

В комнате нарастала жара. Складывалось впечатление, будто кто-то включил отопление на полную мощь, чего, конечно, не могло быть. Или могло? Вдруг копы начали нагнетать в номер горячий воздух сквозь вентиляционные отверстия? Они уже отключили воду и электричество; почему бы не пойти дальше и не превратить помещение в подобие духового шкафа? Он пересек комнату и приложил ладонь к вентиляционному отверстию в стене, но ничего не почувствовал, хотя пот продолжал градом катиться у него по лицу. И как только здесь, в Майами, люди в прежние времена ухитрялись жить в подобных бетонных коробках без кондиционеров? Это было свыше его понимания. Уж лучше обитать в брошенном автомобиле с выбитыми стеклами. Если тебе становится холодно, ты надеваешь пальто, если жарко — снимаешь его. Да, снимаешь… но только не сейчас. И не это пальто.

Он так его и не снял.

Из ванной послышались приглушенные рыдания, потом продолжительный стон. Фэлкон знал, что так стонут от боли, но к таким вещам привык и не обращал на них внимания. Впрочем, не совсем так. Когда-то он действительно считал, что подобные вещи его больше не трогают. Просто отказывался понимать значение всех этих рыданий, стонов и криков, доносившихся до него по ночам, мысленно возведя для защиты от них глухую, непроницаемую стену. Так и жил, обустроив в подсознании нечто вроде подвала, где запер все эти стоны и крики боли. Но стонущие, страдающие сущности, обитавшие там, год за годом поднимались по лестнице к двери, запиравшей этот подвал, кричали и колотили в нее. И вот в один прекрасный день запоры пали. И воспоминания нахлынули, словно волны прилива. Теперь все это уже не было только частью его прошлого. Образы находились с ним постоянно, и все у него в голове перемешалось: прошлое, настоящее, будущее…

«Ей нужен врач», — услышал он как сквозь вату чьи-то слова, но только еще больше запутался. Нынче настоящее являлось для него отражением прошлого. Или, если угодно, прошлое расцвечивало его настоящее. Сознание уже не воспринимало разницу между прошлым и настоящим, и воспоминания увлекли его в тот самый подвал, где когда-то хранились под спудом.