Лесной отшельник - Хайдарали Мирзоевич Усманов

Для него у меня есть кое-что. Естественно, что сам управляющий всё же попытался надавить на жалость и рассказать о том, что местные жители могут заболеть, и кто тогда их будет лечить? Так как лекарь берёт за свои услуги огромные деньги. Особенно по меркам простолюдинов. В ответ я просто покачал головой, указав на тот факт, что, по сути, мне теперь всё равно.

– Пусть их лечат те, кто всё это устроил. – Закончил я этот разговор, снова показав на этих несчастных. – Они хотели моей смерти? Хотели… Пусть считают, что они её получили. Теперь они будут всех лечить, как хотят. А мне всё равно. Я жить хочу. Я никаких канонов Церкви не нарушал. Ни с каким Дьяволом соглашения не заключал. Кроме… Вас! Может быть вы Дьявол? Я же вам поставляю рыбу? В обмен на деньги. Может быть вы имеете отношение к этой легендарной тёмной сущности? Тогда это вас надо на костёр отправлять, а никак не меня!

После таких откровений управляющий барона буквально потом изошёл только от той мысли, что кто-нибудь из крестьян может подхватить эту мысль, и донести её куда-нибудь на сторону. Ну, а что? Вообще-то я был сейчас в своём праве. Я действительно заключал здесь договор только с одним управляющим о том, что буду приносить рыбу, а также свежей рыбой буду расплачиваться за свою торговлю на этом месте! Уже только поэтому можно понять, что в данной ситуации во всём можно обвинить и его самого. Если захочется…

Кстати… Я заметил также и тот факт, что один из виновных притащил с собой своего сыночка? Который, время от времени, как-то подозрительно покашливал. Скорее всего, рассчитывал подлечить его с помощью моих трав? Ну, что же… Думаю, что его дома ждёт весёлая встреча? Скорее всего, его супруга Дарья, которую я помнил, как достаточно дородную и довольно сильную женщину, устроит ему теперь весьма сладкую жизнь? Именно из-за того, что ребёнок болеет, а лечить его теперь просто некому. Но меня такие нюансы не беспокоили. Кто-то скажет, что это бесчеловечно? Да, есть такой нюанс. Однако вам в первую очередь стоит вспомнить о том, что эти люди хотели сделать со мной? Вы думаете, что это было по-человечески? Взять человека и банально сжечь его на костре только из-за собственной зависти! Это по-человечески? Нет, конечно же… Так почему я должен относиться к этим людям по-человечески, когда они мне банально желали смерти? Причём, замечу сразу… Не просто смерти. А достаточно жестокой и мучительной. Ведь здесь палача рядом не было? Которому можно было бы заплатить деньги, чтобы он отравил меня перед сожжением… Да, было такое правило у палачей. Родственники жертвы могли попросить палача сделать так, чтобы его жертва не особо мучилась. Я знал некоторые способы. Кстати… Та самая мандрагора в данном случае играла довольно серьёзную роль. Как в случаях при допросах, так и в случаях при казнях.

Подошедший ко мне следом за управляющим кузнец тут же выложил передо мной свои изделия, за которые я расплатился теми самыми ржавыми камнями. При этом попросив его всё же увеличить цепочку с крючком минимум на пару-тройку колец. Также он заготовил для меня и пару наконечников для копий. Я тут же полушёпотом попросил его сделать подобное же, только раза в два поменьше. Так как собирался снарядить себя несколькими достаточно мощными стрелами для своего лука. Бронебойными. Меня всё же нервировал тот медведь, живущий поблизости. И я хотел попробовать с ним разделаться. Ну, так… С достаточно большой дистанции. Я понимаю, что он может всё равно почуять мой запах на той же стреле, если выживет? Именно поэтому я и не хотел оставлять ему единого шанса. Я хотел его убить сразу же. Потому что понимал, что такая тварь может оказаться весьма мстительной. Что может привести к большим и очень печальным последствиям. Именно для этого мне и были нужны нормальные и достаточно мощные стрелы, которыми я смогу весьма неприятно удивить подобного монстра, встретив его в лицо. Они должны быть более длинными и мощными. Ведь я собирался использовать свой лук именно так, как мне рассказывал Петрович? Натягивая его всем своим телом. Именно тогда я смогу быть достаточно эффективным. Что тоже будет полезно в этой ситуации.

Естественно, что такой заказ был достаточно опасным вопросом. Поэтому мне пришлось разговаривать с ним очень тихо. Так что данный индивидуум достаточно быстро понял всё, и усвоил. Мы с ним обсудили всё, что мне было нужно, и я пообещал ему нужную оплату. После чего он, за пару монет, прикупил у меня солёной рыбки. Я видел то, как он также посмотрел и на свежую? Видимо, желание побаловать собственную супругу и детей у него все-таки было слишком явным. Но в данном случае я, немного подумав, мог его угостить, выделив небольшую, но вполне себе съедобную рыбину. Которую он принял у меня с радостью. Ведь в данной ситуации он сам прекрасно понимал, что угощение подобного рода может быть достаточно полезным? Я не хотел с ним ссориться. Хотя… Были у меня и на него обиды? Но сейчас у нас шло взаимовыгодное сотрудничество. Так что, ни о каких обидах и речи быть не могло. Он с радостью принял у меня такой подарок, и, фактически забыв обо всём, побежал в деревню.

Теперь пришла пора приблизиться ко мне той самой Татьяне, и её дочери Маше. Скажу сразу… Выглядели они просто прекрасно. Серьёзно… Старательно причесались, и одели наверняка свои лучшие платья. Что в этой ситуации я могу сказать? Тут итак всё понятно без пояснений. Они старались произвести на меня самое лучшее впечатление. Но едва Татьяна открыла рот и попыталась всё-таки мне снова предложить вернуться в деревню, как в ответ услышала чуть ли не истерический смех.

– Да вы хоть сами подумали о том, что мне предлагаете? – Вытирая выступившие на глазах слёзы, я посмотрел на красных от возмущения дамочек. – Если бы я остался в деревне, то что со мной было бы? Вы хотя бы понимаете это? Меня бы старательно пустили на жаркое. Причём, до угольков! Или вы не видели того, что здесь готовилось? Ах, да! Вы же тут были! Так как же вы теперь вообще предлагаете мне идти в деревню, где столько народа хочет моей смерти? Сейчас они вон, стоят с виноватыми лицами… А что потом? А потом, как только станет темно и наступит ночь, они тут же вспомнят обо всех своих придуманных обидах,