Почерк убийцы - Дороти Сэйерс

— Да, падре. Вы не могли бы постараться вспомнить, в какое воскресенье вы говорили о благодарности?

— Благодарности? О, признаться, это одна из моих любимых тем для разговора. Знаете, мне кажется, что многие люди склонны к излишнему роптанию. Поэтому я думаю, что стоит напоминать им о том, что намного лучше благодарить Бога за все и радоваться каждой мелочи, а не ропать. А в прошлый раз я говорил о Празднике урожая. Да… но я так часто говорю об этом, что вспомнить, в какое воскресенье… боюсь, память меня подведет… — сказал мистер Венейблс, встал из-за стола и подошел к двери. — Агнесс! Дорогая! Ты не могла бы зайти на минутку?.. Моя жена всегда все помнит… Дорогая, прости, что отрываю тебя от дел. Я хотел спросить, ты помнишь, когда я последний раз говорил о благодарности? По-моему я упоминал об этом в проповеди по поводу церковной десятины. Нет, у нас нет никаких проблем с этим, наши фермеры очень ответственны и благоразумны. Ко мне приходил один фермер из прихода святого Петра, чтобы поговорить об этом и спросить моего мнения. Я напомнил ему о том, что в 1918 году были большие изменения в жизни фермеров. Кроме того, в 1925 году вышел закон, по поводу которого они имели полное право выражать свое недовольство. Тем не менее, мое мнение таково — закон есть закон. Все надо стараться принимать без роптаний. Законы нельзя преступать. Так вот после разговора с этим человеком я решил провести проповедь. Она посвящалась вопросу о законе…

Еще пару минут падре рассуждал о том, в каком положении оказалась церковь после введения изменении в законодательство, затем перешел к рассуждение о том, что следует уметь разделять духовные и материальные составляющие жизни и так далее.

— Дорогой, — сказала, наконец, миссис Венейблс, — лорд Питер спросил тебя о проповеди, посвященной благодарности. Ты говорил об этом в следующее после Рождества воскресенье. Ты говорил, что надо радоваться светлой новости о Рождестве Христовом. Что надо помнить — все мы дети Господа и должны уметь благодарить его за все, что он делает для нас, за все радости жизни, даже самые маленькие. Я хорошо запомнила эту проповедь, потому что во время нее Джеки и Фред Холлидеи не поделили молитвослов, который мы дали им, и мне пришлось разнимать мальчишек.

— Да, дорогая, ты права. Ты всегда все помнишь. Все так и было, лорд Питер. В воскресенье после Рождества. Теперь я тоже все вспомнил. После проповеди меня еще на крыльце остановила миссис Гиддингс и пожаловалась на то, что у нее в Рождественском пудинге было мало изюма. Признаться, я был очень удивлен, что после моей проповеди она сказала такое.

— Миссис Гиддингс очень неблагодарная старушка, — сказала миссис Венейблс.

— Значит, следующий день был тридцатое декабря, — сказал Уимзи. — Благодарю вас, падре, вы очень мне помогли. А вы случайно не помните, Вилли Тодей не приходил к вам в понедельник вечером?

Мистер Венейблс с надеждой посмотрел на жену.

— Конечно, приходил, — сказала миссис Венейблс, — он приходил поговорить насчет Новогоднего Перезвона. Ты помнишь, ты еще сказал, что у него какой-то странный, болезненный вид? Потом бедняга действительно ужасно сильно заболел. В тот понедельник он пришел довольно поздно — было около девяти часов вечера. После того, как он ушел, ты еще сказал е, что не понимаешь, почему он не подождал до утра этим разговором.

— Да, да, — подтвердил падре. — Тодей пришел ко мне ночью в понедельник. Я надеюсь, вы не… Хотя, пожалуй, я не должен задавать такие вопросы, да?

— Тем более что пока я не знаю ответа, — улыбнувшись, сказал Уимзи. — А теперь я хотел спросить о Чудаке Пике. Насколько он адекватен? Можно ли верить его словам?

— Что ж, — ответила миссис Венейблс, — когда как. Иногда он абсолютно искренен и говорит чистую правду, а иногда придумывает разные истории и выдает их за реальные. Вам точно не стоит доверять тому, что он может рассказать о веревках или обо всем, что связано с повешением. А вот его рассказам о свиньях или о церковном органе можно смело верить.

— Ясно, — ответил Уимзи. — Мне он рассказал о веревках и повешении.

— Тогда не верьте ни единому слову, — уверенно сказала миссис Венейблс. — О, посмотрите, это машина старшего инспектора. Наверное, он приехал к вам.

Уимзи вышел, встретил Бланделла около дома, и они пошли в сад.

— Я был у Тодея, — рассказал старший инспектор. — Конечно, он все отрицает. Говорит, что Пик все выдумал.

— А откуда тогда Пик узнал про веревку?

— Вспомните, когда мы вытащили ее из колодца. Пик был рядом и мог увидеть веревку. И он мог услышать наш с вами разговор и потом выдумать свою историю. Но, как бы то ни было, Тодей все отрицает. А у нас, фактически, нет никаких доказательств его вины, кроме слов Пика. А на показаниях психически нездорового человека основывать обвинение нельзя. Так что нам теперь точно ничего больше не остается, как найти Крантона.

Вечером в тот же день Уимзи получил письмо.

«Уважаемый лорд Питер, я вспомнила одну забавную деталь и решила написать вам. Я не знаю, насколько это связано с убийством, тем не менее думаю, что вы должны быть в курсе. Дядя Эдвард против того, чтобы я писала вам и вообще общалась с вами, потому что вы поддерживаете меня в моем желании стать писательницей. Кроме того, ему не нравится, что я вмешиваюсь в расследование. Он просто старый глупый ворчун. Он даже приказал мисс Гарстерс, нашей горничной, следить за тем, чтобы я не писала вам, так что мне пришлось прибегнуть к маленькой хитрости. Я вложила письмо для вас в письмо для моей подруги Пенелопы Двайт и попросила отправить вам это письмо. Надеюсь, она ничего не перепутала.

Итак, вот что я хотела рассказать. В субботу перед Пасхой в колокольне я нашла листок бумаги с очень забавным текстом. Я хотела показать его миссис Венейблс, но папе тогда было очень плохо, и я, конечно, забыла о своей находке.

Когда я нашла листок и прочитала, что там написано, я подумала, что его, должно быть, потерял Чудак Пик. Правда, мистер Годфри сказал, что почерк на листке не похож на почерк Пика. Но сам текст очень похож на сочинение Пика, потому что такое мог написать только сумасшедший. Вот такая история.

Как продвигается ваше расследование? Надеюсь, все хорошо. Вы все еще в приходе святого Павла? Знаете, я написала стихотворение о Тейлоре Пауле. Мисс Баулер говорит, что получилось довольно хорошо. Я думаю, что его напечатают в школьном журнале. Конечно, дядя будет против, но он все равно не сможет мне запретить печататься в школьном журнале.

Если у вас будет свободное время — напишите мне расскажите, если вам удастся выяснить что-нибудь моей находке.

С Уважением,

Хилари Торпс».

— Коллега, как сказал бы Шерлок Холмс, — сказал Уимзи, осторожно разворачивая прилагавшийся к письму листок. — О! «Я надеялся увидеть в полях фей» — напоминает произведения сэра Джеймса Барри… Так, что тут дальше… «увидел только дьявольских слонов с черными спинами»… хм… ни смысла, ни рифмы. Действительно, похоже на Пика… но несовпадение почерка… нет, вряд ли это он. Но секунду… бумага… я где-то видел точно такую же. Боже мой! Точно! Письмо Сюзанны Легрос! Здесь точно есть какая-то связь. Хм… надо подумать какая… Предположим, находка Хилари — это кусок письма, которое Джин написал Крантону или Вилли Тодею, или кому-то еще… Надо показать это Бланделлу. Бантер, выводи машину. Кстати, а что ты думаешь по этому поводу?

— Об этом, милорд? Я могу сказать, что это было написано человеком, обладающим литературным талантом.

— А тебе не кажется, что это может быть зашифрованным сообщением, или чем-то в этом роде?

— Нет, милорд, думаю, что это не так. Язык этого отрывка, конечно, очень запутанный и витиеватый, но мне кажется, что это не специально подобранная комбинация слов, а поток литературной мысли.

— Возможно, ты прав, Бантер. Это письмо слишком уж длинное для шифра. Кроме того, здесь всего лишь одно слово, которое хоть как-то можно соотнести с делом — «золотой». Заметь, автор использует огромное количество художественных приемов, от эпитетов до аллитераций. Да, пожалуй, это слишком сложны для шифра текста… хотя как знать… Это письмо чем-то напоминает описание сна дядюшки Лорне «Вайлдерс Хенд» Лефану.

— Я вспомнил тот же самый отрывок, милорд.

«Врата ада разверзлись предо мной, Эреб открыт для меня. Смерть ждет меня у двери». Как думаешь, что это значит?

— Не знаю, милорд.

— Я точно помню, что у Лефану тоже было упоминание об Эребе. Может, автор этого странного послания черпал свое вдохновение из работ Лефану? Как бы то ни было, все очень странно. Поедем в Лимхолт и попробуем сравнить находку мисс Хилари и письмо Сюзанны Легрос.

На болотах поднялся сильный ветер, белые облака быстро плыли по голубому небу.