Проповедь гуманитария (СИ) - Мороз Анатолий

Морда лиса растянулась в улыбке. Слова про предателей внутри самого Центрального Комитета явно были ложью, призванной посеять недоверие между его участниками… По крайней мере, присутствующие здесь его члены надеялись на это. В любом случае, Госпожу Риторики перспектива стать собакой не прельщала, поэтому она послала Джепереса куда подальше во фразах, которые мог выдать лишь человек, идеально знающий литературу всех стран. Койран покачал головой и произнёс:

— Ну что ж, придётся по-плохому.

Правая капсула передвинулась так, чтобы две другие могли её видеть. Силовые линии отсекли голову академика Стержнёва от тела, после чего «пёс» проговорил:

— Трансгуманистические организмы способны к безграничному восстановлению, если у них есть достаточно органики и имеется мозг. Голова профессора проживёт ещё семь минут. После этого примусь за твоего спутника. Ещё через час планета взорвётся: снаряды повредили стабилизирующую установку, скоро уже ничто не сдержит нейтронную звезду. Прошу торопиться, у вас четыреста секунд.

— Сделай что-нибудь! — в мыслях крикнула Восьмая.

— Я пытаюсь, — ответил Повелитель Математики, — нужно ещё десять минут!

Они висели, плотно прижав руки к телу, лис перестукивал когтями по полу, и с каждым ударом утекали драгоценные мгновения. Вскоре правая капсула исчезла, и обезглавленное тело упало на пол.

— Превосходно, — воскликнул койран, — двенадцатимерные коконы жрут слишком много энергии. Время держать ответ, как взломать защитные системы. Сейчас следует прикончить мужчину, но сдаётся мне, не ты главная в паре. Молчаливый землянин, жду от тебя лишь одно слово — пароль!

Капсула начала сжиматься, устремившись к шее писательницы. Ещё секунда, и голова останется висеть безо всякой опоры. В один образ слились смеющаяся лисья морда, яркий свет ламп и бездыханный труп профессора, но весь ужас разогнал крик математика:

— Возьми подельников на себя.

Погас свет. Восьмая почувствовала, что больше не связана путами, но так как находилась в подвешенном состоянии, то начала падать. Помня о просьбе Двенадцатого, она в полёте отрастила себе на больших пальцах ноги и руки длинные сверхострые ногти, которыми рассекла охранников. Плазмомёт одного оказался разрезан, но второй вполне годился к использованию, поэтому, достигнув пола, писательница отбросила когти, перекатилась и подняла ствол. На нём имелся фонарик, но их глаза и так могли воспринимать весь спектр. В ультрафиолетовом диапазоне было видно, что Двенадцатый отогнал койрана от прибора на лестницу. Лис заорал:

— Здесь нельзя стрелять! Стены отразят плазму, мы все погибнем!

— А швыряться можно, — спокойно ответила Магистр Литературы, бросив оружие и проломив врагу нос — уже второй за два дня.

Джеперес Долаперосский принадлежал к древнему дворянскому роду, испокон века возглавлявшему тайную полицию койранов. Несмотря на столь хорошее начало жизни, чтобы стать богатым или известным, требовалось потрудиться. Родители за один год приносили от трёх до десяти щенят, и в их клане они являлись далеко не единственной семьёй. Всё это потомство потом распределяли на должности по районам. От уровня инквизитора небольшого городка предлагалось самостоятельно дорасти до звания, которое окажется по зубам. Пойти по безопасной, но скучной тропе собирался и он, до одной школьной экскурсии. Молодого лисёнка поразило, что из четырёх встреченных разумных видов три были представлены гоминидами, и лишь один — собаками. Джеперес сразу разглядел в обезьянах эволюционный потенциал и начал осуществление собственного грандиозного плана получения высшей власти.

После окончания института он не уехал на окраину, а отказался от распределения и бежал на тропическую планету Мятгаллу, место обитания наиболее высокоорганизованных обезьян. Никто из койранов на постоянное место жительства туда бы не сунулся: густой мех и особенности терморегуляции подразумевали проживание в тундре, тайге, смешанных лесах и степях, но никак не на экваторе. Джеперес же попёрся туда, где было жарко и влажно, после чего развернул грандиозные исследования психологии и физиологии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Первый труд был готов через год и представлен Академии наук. Лис стал аспирантом и смог жениться на дочери уважаемого, но бедного профессора. В родной семье подумали, что всё дело в любви и благополучно забыли, так как требовалось выполнять свою работу, а именно: выискивать недовольных властью и пилить бюджет.

Джепересу пришлось сорок лет прозябать в вечнозелёных лесах на берегах тёплых морей, ведь именно там располагалась естественная среда обитания обезьян. Только в короткие моменты отпуска он отлучался на полюса, а в это время под кронами деревьев преспокойно выращивались наркотики. Лис с университета знал, как отслеживаются перемещения товаров, поэтому оставался в тени. Да и кто мог заподозрить неудавшегося инквизитора? А между тем им проводились нужные перестановки в органах власти, с помощью денег лояльные двигались вверх. Кроме того, за десятилетие он развалил всю науку об обезьянах, помог учёным перейти в другие области и стал ведущим и единственным экспертом по гоминидам. Система работала, ему оставалось лишь наблюдать, писать пространные отчёты в Академию, да развлекаться с мартышками.

И люди не подвели. Вид, встреченный в Ядре Галактики, оказался обезьянами. Джеперес знал результаты переговоров до их начала, видел направления ударов врага ещё до того, как стартовали корабли, понимал, как правильно вести агитацию, причём незамедлительно докладывал обо всём в Совет Стаи. Ему не верили, но когда первые флоты завоевания оказались разбиты, а внутри самой инквизиции были пойманы агенты людей… В общем, сначала ему дали должность консультанта при ставке, а оттуда он, где подкупом, где шантажом, а где подставой смог пролезть на самый верх. Пришлось устранить двух братьев, выдав одного за предателя, а второго обвинив в подготовке мятежа. Если сейчас он привезёт не только новость об уничтожении гигантского завода людей, но и чертежи прибора, то сможет либо стать кандидатом в председатели Совета Стаи, либо подготовить переворот и взять единоличную власть. Что поделаешь, ему не нравилась нынешняя проолигархическая политика, именно поэтому он сбежал к приматам.

А сейчас его унизила самка обезьяны, которых он у себя дома тысячами резал на опыты!

Пара землян бежала, пробираясь сквозь тоннели и помещения цехов. Где-то сзади гнался ничем не уступающий им по возможностям койран. Двенадцатому иногда даже казалось, что он слышит цоканье когтей позади, сбоку или даже впереди себя, хотя он знал: если тратить время на касание пола, далеко не уйдёшь. Нести прибор было бы тяжело, если бы не антигравитация. По пути им встречались отряды как своих, так и чужих, но их обходили через высшие размерности. Перевести дух удалось, лишь когда сели в припрятанный в одной из бесчисленных шахт корвет. Отсюда можно стартовать и уйти в прыжок со скоростью в двадцать тысяч световых: корабль дополнительно облегчили.

— Почему нам удалось улизнуть? — наконец выдавила писательница волнующий её вопрос.

— Я задумал эту планету как свою мечту ещё века назад, — математик повернулся и стали видны впалые щёки и костистые пальцы, — нельзя отнять её у меня, просто перехватив управление. Я потратил сто килограммов массы на создание вычислительного центра в теле, подобрал необходимую комбинацию и отключил питание.

Существовать Рэпрабаху оставалось от силы минут пятнадцать, поэтому следовало убираться отсюда как можно скорее. Судя по диаграммам, противник всё сильнее ввязывался в бои в глубине планеты, его суда садились на поверхность и извергали новые волны десанта. Они ещё не знали, что окажутся поглощены пульсаром. Двенадцатый прикинул: общей массы звезды, планеты и неприятельского флота хватит на создание чёрной дыры. Повелитель Математики пообещал себе, что обязательно восстановит Рэпрабах ещё лучше прежнего, ну а с этого им было уже никого не спасти: человечество в одночасье лишится миллионов учёных, миллиардов рабочих и десяти процентов всех производственных мощностей. Если они не доставят прибор и чертежи, то это станет непоправимой утратой.