Солнце гигахруща (Том 1. Том 2) - Дмитрий Иванов

сына.

Андрей медленно повернулся и посмотрел Черному Богу прямо в бездонные черные глаза, которые пугающе блеснули. Словно ужаленный, он натянул ремень автомата и быстрым шагом, переходящим в бег, бросился по коридорам и лестницам к выходу из собора в сопровождении стражника.

17. Обман

Когда он пересек границу собора и двинулся вдоль тускло освещенных зарешеченными лампами коридорам, Андрей почувствовал, как страх улетучивается, давая место новому набирающему силу чувству — обиде, которая все более мешалась со злостью. Когда последний пост чернобожников был позади, он вытер крупные капли слез в глазах, снял автомат, пристегнул фонарь, магазин и передернул затвор. Он отдалялся от собора в темных коридорах безлюдного гигахруща, держа автомат у пояса и палец на курке. Ему хотелось увидеть в круге света Михаила и тут же расстрелять его. Он не вслушивался в темноту, не обращал внимания на пустые ячейки по сторонам, ибо им завладела единственная цель — добраться до брошенного пищеблока и повстречать проводника. Следуя старым указателям, он очутился возле искомой двери и посветил в каждую сторону. Полминуты спустя послышался знакомый голос.

— Ау! Андрей! — тот посветил в сторону, откуда шел звук. — Это я! Опусти оружие, я сейчас выйду.

Буквально заставив себя, Андрей опустил ствол, наблюдая за тем, как вдалеке появляется силуэт Михаила, который быстрым шагом приближался к нему. Подойдя ближе, проводник с удивлением посмотрел на злое лицо с красными глазами. Неожиданно мужчина поднял автомат, взяв проводника на прицел.

— Сука! Мразь! — закричал Андрей. — Ты с самого начала обманывал меня!

— Эй, ты чего, спокойнее! — негромко ответил Михаил.

— Руки! Убери руки от оружия!

— Хорошо, хорошо! Ты только тише! — он показал обе ладони. — Здесь нельзя орать! Тут повсюду чернобожники и…

— Сука! — Андрей сделал несколько шагов к Михаилу, чтобы точно не промахнуться. — Ты обманул меня!

— Как я тебя обманул? — в голосе не было страха, тот говорил спокойно, холодно глядя на компаньона.

— Ты сказал, что Коля у чернобожников в церкви!

— Я не говорил такого, — после некоторых раздумий сказал Михаил, пытаясь вспомнить, что он мог сказать. — Ты сам пришел ко мне, помнишь? И сказал, что сын пропал. Что он у чернобожников. А я лишь сказал, что все новообращенные идут в ближайшую церковь. Ту, в которой мы побывали. Помнишь?

Ствол нацеленного автомата дрожал. Андрей с ненавистью взирал на проводника, пытаясь достать из памяти совсем недавние разговоры, которые путались и терялись после пережитого в молитвенном зале.

— Это ты мне сказал, что он у чернобожников, — повторил Михаил, — а я лишь сказал, что он должен быть в церкви. Я тебе не врал. А теперь опусти автомат, — он стал опускать ладони.

— Руки! Держи их наверху! — приказал Андрей.

— А священник в церкви сам послал нас сюда. Ты должен помнить? Он сказал, что Саша и Коля — здесь, в соборе.

Андрей очень боялся, что Михаил его в очередной раз обманывает и, даже вспомнив обстоятельства разных разговоров, он прогонял их в голове вновь и вновь. Наконец, он понял, что Михаил не врал как минимум в этом вопросе и опустил автомат, показав красное от обиды и ненависти лицо. Михаилу хватило бы одной секунды, чтобы всадить пулю в того, кто только что держал его под прицелом, но вместо этого он сказал:

— Ты, идиот, своим криком весь гигахрущ сюда сейчас сгонишь. Пойдем отсюда быстрее! И убавь яркость фонаря!

Они быстро последовали до ближайшей лестницы и стали плутать в местных коридорах. Михаил несколько раз остановился, слушая темноту. Через несколько минут они добрались до безопасной ячейки и закрыли за собой дверь. Андрей к тому моменту понимал, насколько глупо он поступил и чувствовал стыд.

— Там не было Коли, — первый начал он, — и в церкви его не было. Он даже не у чернобожников.

— С чего ты взял? — сквозь зубы спросил проводник — теперь уже он чувствовал себя под контролем злости.

— Мне Чернобог сказал. Я говорил с ним. И он мне сказал, что моего сына у них не было.

В злых глазах появилось сомнение, Михаил покачал головой.

— На молитву ходил?

— Ходил. Вчера утром.

— И вселенную видел, и с Богом разговаривал, да?

— Видел вселенную вчера, — суетливо отвечал Андрей, — и Бога видел вчера. А разговаривал с ним сегодня.

— Видел ведь трубы над троном? Это орган называется — они через трубы воздух прогоняют, который мешают с дисперсной слизью. Черной слизью. Вы там все обдолбались самосбором, — он скривил губы. — Вот ты и говорил с Богом.

— Нет, — после раздумий ответил Андрей. — Вчера, может быть, да, а сегодня — нет. Меня взяли там и отвели в комнату пыток, в клетку посадили. А потом пришел Он. Весь черный, здоровенный, под потолок ростом, даже глаза черные. И говорил он… — он боялся озвучить мысль. — Говорил со мной, не открывая рта. И с другими также. Они слышат, а я нет. И еще он… Одного чернобожника убил — тот просто упал и истек кровью. Мне кажется, он его своей мыслью. А меня он отпустил.

Чем дальше говорил Андрей, тем сильнее опускались брови на глаза Михаила. Вспоминая свой опыт молитв в главном зале и того, что на их глазах делал Чернобог, он понимал, что собеседник, скорее всего, не врет и говорит то, что видел уже в относительно трезвом состоянии. Но последние слова перечеркнули достоверность.

— Отпустил тебя, да? — с усмешкой на лице произнес Михаил. — С чего это?

— Я не знаю. Он говорил со мной. Как-будто уже видел меня раньше и знает. И по отчеству меня назвал — Андрей Викторович.

— Он умеет в голову залезать.

— Я так и понял, но я, кажется, не думал о своем отчестве. Да и зачем мне о себе по отчеству думать?

— Ну-ка, расскажи все по порядку с самого начала и не суетись, — приказным тоном произнес Михаил.

Андрей как мог в деталях поведал ему всю историю с того момента, как их заселили в ячейку до того, как Черный Бог выпустил пленника из клетки. Тот внимательно слушал рассказ и почти не прерывал его вопросами. Когда Андрей закончил, Михаил сохранял молчание, думая о том, что услышал.

— Так где может быть мой сын? — произнес Андрей.

— Я откуда знаю? Ты сказал, что он из дома убежал? Говоришь, пришел домой…

— Да, домой из пищеблока, а на моем этаже самосбор и дверь открыта.

— Постой… — Михаил вновь нахмурился. — Ты раньше не говорил про самосбор.

— Разве? — Андрей вновь окунулся в воспоминания, но мысли путались друг с другом. — На пути в