Твоя навеки - Санта Монтефиоре

Она была ошеломлена. Кровь прихлынула к ее лицу. София снова и снова медленно перечитывала записку, не в силах поверить тому, что видит. Затем разорвала ее на мелкие кусочки и выбросила в мусорную корзину. Она мерила шагами кухню, не зная, что делать, и не желая видеть ни Санти, ни Еву.

Наконец она поняла, что у нее нет выбора. Она вышла из дома с высоко поднятой головой, сделав вид, что ничего не произошло. Ева в этот момент прощалась с Марией, которая горячо обнимала подругу и обменивалась с ней телефонными номерами и адресами. София поискала глазами Санти, но, к ее облегчению, его нигде не было видно. Она улыбнулась, как и положено хорошей актрисе, и тоже обняла Еву, снова вдохнув свежий лимонный аромат ее духов. Она пообещала ей часто писать и следующие летние каникулы провести в Качагуа.

Вдруг из-за деревьев показался Санти и решительно направился к ним. Он прошел мимо Софии, схватил Еву в объятия и так страстно поцеловал в розовые губы, что другие девочки отвернулись, крайне смущенные этим зрелищем. Они держали друг друга в объятиях, как настоящие любовники. София почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, и мир вокруг закружился в бешеном вихре. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, Ева села в машину, и та через минуту исчезла за деревьями. Санти махал ей рукой, пока машина не превратилась в сияющую точку на горизонте, а потом повернулся к Софии.

— Больше никогда не лги мне, — пристально глядя на нее, сказал он. — Ты поняла меня?

София открыла было рот, чтобы возразить, но не смогла вымолвить ни слова.

Она дернула головой, чтобы ни одна слезинка не выкатилась у нее из глаз, открыв всему миру, как мучительно стыдно было ей сейчас. Санти улыбнулся и покачал головой.

— Ты очень капризная, Софи.

Он вздохнул и обнял ее за шею.

— Что же мне с тобой делать?

Глава 10

Когда в конце летних каникул Санти сообщил, что уезжает учиться в Америку на два года, София выбежала из комнаты в слезах. Санти помчался за ней, но она кричала, чтобы он оставил ее в покое. К счастью, он не стал слушать ее и прошел вслед за ней на террасу.

— Ты уезжаешь через месяц? Как же так получилось, что я не знаю об этом ничего? — воскликнула она, поворачивая к нему свое сердитое лицо.

— Я ничего не говорил, потому что планировалось, что я поеду в сентябре к началу учебного года, но мне хотелось бы полгода попутешествовать, а потом уже приступать к занятиям. Я знал, что в любом случае ты будешь расстроена.

— Я узнала все последней, да? — рыдала она.

— Наверное, да. Я не уверен. Честно говоря, никто особенно этим не интересуется, — ответил он, пожав плечами.

— Два года? — повторила она, вытирая слезы.

— Да, почти два года.

— А сколько месяцев? — шмыгнула носом София.

— Я не знаю.

— Но когда ты вернешься?

— Через лето. В октябре или в ноябре, точно не известно.

— Но почему ты не можешь быть таким, как все?

— Потому что папа сказал, что мне обязательно надо пожить в других странах. Так я сумею улучшить свой английский и получу хорошее образование.

— Я могу помочь тебе улучшить английский, — робко проговорила она, улыбаясь сквозь слезы, так что он казался ей радужным размытым пятном.

Санти рассмеялся.

— Это было бы очень интересно, — протянул он.

— Но на каникулы ты вернешься? — с надеждой в голосе спросила она.

— Я не знаю, — пожал он плечами. — Мне хочется попутешествовать, посмотреть мир. Наверное, я проведу каникулы в других странах.

— Ты что, даже на Рождество не приедешь? — не скрывая ужаса, воскликнула она. Она вдруг ощутила пустоту, которая заполняла ее при одной мысли о том, что ей предстоит прожить без него два года.

— Папа и мама приедут ко мне в Америку.

Он наблюдал, как его кузина опустилась на пол и начала рыдать, грозя затопить слезами все вокруг.

— Софи, я вернусь, ведь два года не такой уж долгий срок.

Он был искренне удивлен ее бурной реакцией.

— Это очень долгий срок. Это вечность, — всхлипывая, произнесла она. — А что, если ты влюбишься и женишься на американке? Я больше никогда не смогу увидеть тебя снова.

Санти рассмеялся. Он обнял Софию и притянул ее к себе. София закрыла глаза и представила, что он любит ее так же страстно, как она его, — тогда ему и в голову не пришло бы, уезжать от нее.

— Вряд ли я захочу жениться в восемнадцать лет! Это кажется мне таким глупым. И жениться я собираюсь только на аргентинке. Ты же не думаешь, что я смогу надолго покинуть родину?

София покачала головой.

— Не знаю. Но я не хочу терять тебя. Я останусь здесь с Ферчо и Августином, и некому будет защитить меня. Наверное, они добьются того, что я вообще перестану играть в поло.

Она всхлипнула и уткнулась лицом ему в шею. От него пахло лошадьми и тем особенным мужским запахом, от которого ей хотелось высунуть кончик языка и лизнуть его кожу.

— Я напишу тебе, — попытался он успокоить ее.

— Обещаешь?

— Я обещаю. Я буду писать длинные письма и все тебе рассказывать. А ты будешь отвечать мне и сообщать обо всем, что происходит здесь.

— Я буду писать каждую неделю, — решительно заявила она.

Ощущая его сильные объятия, София осознавала, что ее любовь к нему вышла за границы чувств, которые испытывают к брату, пусть и к самому близкому и дорогому. Ее чувство было намного глубже обычной сестринской привязанности. Она любила его, но раньше не давала себе труда проанализировать свои ощущения. Однако теперь, когда она прильнула к нему губами, когда жадно вдыхала его запах, София знала, что желание не отпускать его от себя, было продиктовано любовью и ничем другим. Он не просто нравился ей — она любила его страстно, по-настоящему. Она любила его сердцем и душой. Теперь она понимала все.

На мгновение София утратила контроль и чуть не призналась ему. Но она знала, что не должна так поступать. Она знала, что он любит ее как сестру. Если она откроется ему, он будет смущен темной стороной ее натуры, он будет сбит с толку или того хуже — убежит от нее. Поэтому она просто сидела рядом, крепко прижавшись к нему всем телом. Сердце ее колотилось в груди, как пойманная в силки птица, которая хочет вырваться из тесной клетки, взмыть в небо и запеть. Он же не понимал, что с ней происходит.

Санти вернулся в дом, бледный и растерянный. Он сказал Марии:

— Она вся в слезах. Я не могу поверить тому, что вижу. Она потрясена до глубины души. Я знал, что София будет расстроена, но не представлял, что до такой степени, — она просто раздавлена этой новостью. Когда я уходил, она сорвалась с места и убежала.