Дочери без матерей. Как пережить утрату - Хоуп Эдельман

20, она развелась с мужем. Это еще сильнее убедило ее в том, что она не может контролировать свою жизнь.

Способность переживать горе

Дочь, которая обладает внутренней зрелостью и может выражать свои чувства, находит в утрате смысл и налаживает прочные отношения с другими, с большей вероятностью примет смерть матери и отнесется к будущим разрывам без излишней травмы или боли. Но если дочери запрещали злиться или грустить, она увязла в отрицании или чувстве вины и выросла с боязнью разлуки, может никогда не принять первую утрату. В 1960-х – 1970-х годах Эрна Фурман и группа детских психологов из Кливленда изучали феномен утраты родителей. Они обнаружили, что, если ребенок не пережил горе полностью (а чаще всего так и бывает), смерть другого любимого человека во взрослом состоянии часто запускает элементы ранней утраты, включая те же механизмы адаптации, которые ребенок когда-то использовал. Мой знакомый психолог поясняет это так: «Камень падает сразу на дно колодца». Но многие женщины сталкиваются с проблемой: то, что помогло им пережить утрату в детстве, вряд ли сработает в 35 лет.

Когда новая утрата возвращает человека к смерти матери, он заново переживает первоначальное горе. Последующие утраты могут быть важным элементом переживания горя в долгосрочном плане.

Это верно, когда поздняя утрата возвращает нас к более ранней, но такую последовательность нельзя считать неизбежной. Поздняя утрата лишь в некоторых случаях активирует раннюю. Это зависит от того, кто умер или покинул женщину во второй раз, от того, сколько времени прошло с момента первой утраты, ее причины и возраста женщины. Например, Ива потеряла отца через 25 лет после смерти матери. Обстоятельства второй смерти были совершенно другими, и она восприняла утрату обособленно от смерти мамы. Но когда муж, всегда оказывавший ей эмоциональную поддержку, ушел через восемь лет брака, разлука и отчаяние Ивы были близки к ее ощущениям после смерти матери. Вторая утрата заставила пережить первоначальное горе, чего она не сделала в детстве.

Ситуация усложняется, если смерть или уход матери не является первой утратой в жизни дочери. Смерть отца, брата или сестры, развод родителей, проблемы в семье или тяжелый переезд могли произойти и начаться еще до смерти матери. 6 % из 154 женщин без матерей, опрошенных для этой книги, сначала лишились отца. У 13 % участниц опроса родители расстались или развелись до того, как умерли их матери. У этих женщин смерть матери часто активировала элементы более ранней утраты и защитные механизмы, сформировавшиеся в тот период.

Как ни странно, проблемы в семье, например алкоголизм или жестокое поведение родителей, способны помочь дочери справиться с утратой матери – по крайней мере, в краткосрочной перспективе. «Утрата – не новое событие для этих детей, – поясняет Тереза Рандо. – Они уже знакомы с чувством беспомощности. Но гораздо лучше быть дочерью, у которой есть то, что я называю “слишком хорошим детством” без утрат, потому что со временем ей будет легче бороться». Ребенок с тяжелым прошлым, научившийся «онемению» в раннем возрасте, может воспользоваться этим навыком, чтобы справиться с первоначальным шоком после смерти или ухода мамы. Но, скорее всего, у него не возникнет прочная основа, которая поможет справиться с переменами и неизбежными утратами в будущем.

Мысли о будущем: негативный прогноз

Вскоре после рождения моей первой дочери я пришла на встречу клуба «Мама и я» и слушала, как другие уставшие новоиспеченные мамочки жаловались на проблемы. Одна мама не могла уложить сына спать дольше чем на 45 минут. Другая переживала, что минералы в воде, которую она пила, плохо влияли на здоровье сына через грудное молоко. Женщина, сидевшая рядом со мной, пожаловалась на свекровь, которой не нравилось, что ее внучка пользуется пустышкой.

После таких банальных проблем материнства мне не хотелось делиться собственными страхами. Я могла лишь представить, как все повернутся в мою сторону и вскинут брови, когда я скажу: «С тех пор как родилась моя дочь, я боюсь, что умру и оставлю ее без матери. Или что она заболевает неизлечимой болезнью, проведет несколько недель в больнице, умрет у меня на руках, и мы с мужем не сможем жить без нее».

Умом я понимала, что превращаю материнство в полномасштабную катастрофу, но в глубине души не считала свои страхи надуманными. Пережив раннюю утрату, люди превращают в катастрофу даже банальные повседневные события. Дети никогда не опаздывают на ужин потому, что не заметили, как пролетело время: их похитил маньяк. Головная боль – не мигрень: это опухоль головного мозга, а ты слишком долго не обращалась к врачу. Турбулентности не бывает: самолет скоро рухнет. Максин Харрис называет это «пугающей неуверенностью». Жизнь наполняется ею после тяжелой утраты. «Эти люди считают мир переменчивым и непредсказуемым. Они боятся, что и самую надежную вещь легко потерять в одно мгновенье», – пишет она.

32-летняя Джесс, которой было 13 лет, когда умерла ее мать, соглашается с этими словами: «Я всегда прошу мужа позвонить, если он опаздывает с работы. Если он не звонит, впадаю в панику. Я не боюсь, что он мне изменяет, уверена – он лежит мертвый где-нибудь на трассе».

Когда-то нас оставил тот, кого мы любили. Кто сказал, что это не повторится?

Мрачные представления обычно имеют мало общего с реальностью. Это последствия уязвимости женщины, связанной скорее с ее ожиданием будущей утраты, а не необработанным горем в прошлом. Как правило, люди не считают себя уязвимыми для тяжелых событий, пока не переживут утрату или катастрофу вроде ранней потери родителя. Когда дочь теряет мать, она рано узнает, что человеческие отношения не вечны и их финал нельзя контролировать. Ее чувство доверия и уверенности рушатся. Что мы имеем в результате? Ощущение внутренней хрупкости и огромной уязвимости. Женщина осознает, что она уязвима для плохих событий, и боязнь схожих утрат может стать главной чертой ее личности. «Я знаю, что смерть мамы сделала меня такой циничной, – признается 25-летняя Марджи, которой было семь лет, когда ее мать покончила с собой. – Я часто думаю: “Почему моего парня еще не сбил автобус? Что мешает этому случиться? Какая удача спасет всех дорогих мне людей от смерти?”»

По словам Теймар Гранот, любой человек, переживший травматичную утрату, остро реагирует на возможность будущей утраты. «Зачастую взрослые не понимают, почему ребенок проявляет интенсивную тревогу, оказавшись в ситуациях, которые на первый взгляд кажутся простыми, – пишет она. – Острая реакция ребенка связана с травматичными воспоминаниями, которые немедленно выходят на поверхность, как только он оказывается в ситуации с элементами потенциальной утраты и разлуки. У детей,