Весеннее пробуждение - Т. Браун

Взглянув в окно, она вдруг заметила спешащую по тротуару Глэдис. Виктория нахмурилась, скинула с плеч одеяло и побежала вниз.

– Что случилось? – воскликнула она, сбегая с лестницы.

Все работники госпиталя жили в постоянном страхе, что немцы подойдут слишком близко и придется эвакуироваться. Конечно, никто всерьез не ожидал наступления так далеко от линии фронта, особенно если учесть, что обе стороны отложили крупные военные действия до весны, но разве в такое неспокойное время можно быть в чем-нибудь уверенным?

– Ничего, – удивленно распахнула глаза Глэдис. – Сегодня почту принесли рано, а мне как раз нужен перерыв. Я думала, ты захочешь прочитать свои письма.

– О, большое спасибо!

Виктория взяла у нее тонкую стопку писем, пристально взглянула на соседку и нахмурилась:

– С тобой все в порядке?

Она переживала за Глэдис – та часто плакала перед сном, а красивые губы то и дело крепко сжимались, словно девушка изо всех сил старалась не закричать.

– Настолько, насколько это возможно, пока я не окажусь дома, в собственной постели. Боже, мне кажется, что я просплю неделю кряду.

– Хочешь выпить чая или кофе перед тем, как пойдешь обратно?

Глэдис отрицательно покачала головой, и Виктория с облегчением вздохнула. Ей не терпелось прочитать письма прямо сейчас.

– Нет, сестры начнут волноваться, если я задержусь. Ты ведь придешь попозже?

Виктория кивнула, и Глэдис поспешила обратно в госпиталь. Прижимая к груди конверты, Виктория уже предвкушала те радостные минуты, когда начнет читать.

– Элоиз, у нас есть чай или кофе? – спросила она.

Домовладелица и ее молодая племянница уже хлопотали на кухне, готовили обед. Военные обычно ели в столовой, но часть жильцов этого огромного дома не имела отношения к армии, а состояла из обеспеченных беженцев, уехавших подальше от фронта. Элоиз указала на дровяную плиту:

– От завтрака должно было немного остаться. Если остыл, скажите. Я сделаю еще.

Элоиз ей симпатизировала, поскольку они обе любили книги, к тому же Виктория говорила на французском, как на родном языке.

Виктория налила себе кофе и присела за длинный деревянный стол. Кухня в доме была оборудована в типично французском стиле: беленые стены, на потолке низкие балки из темного дерева, огромная двойная фарфоровая раковина, белая плитка на полу. Виктория считала ее самой жизнерадостной комнатой в доме и предпочитала проводить время там, а не в формально обставленной и довольно промозглой гостиной, где отдыхали другие постояльцы.

Перебирая письма, Виктория сразу узнала аккуратный почерк Элейн и изящные завитушки тети Шарлотты. Когда она прочитала имя на третьем конверте, сердце ее бешено заколотилось.

Кит.

Глядя на ровные печатные буквы, она не могла понять, почему медлит вместо того, чтобы тут же вскрыть конверт. Наверное, боится узнать, что внутри. Виктория отпила кофе и обнаружила, что руки дрожат.

– Хороший кофе? – спросила Элоиз, подавая нож для писем.

Виктория моргнула и непонимающе уставилась на нож.

– Кофе отличный, спасибо.

Так и не решившись прочесть, она опасливо отложила конверт, словно неразорвавшуюся бомбу, и взяла письмо от Элейн. Потребовалось несколько попыток, чтобы сосредоточиться на буквах, но вскоре Виктория уже слышала в голове мелодичный, беспечный голос кузины:

Дорогая Вик!

Праздники прошли мрачно и грустно, как и следовало ожидать в такое время. Все пытались веселиться и не заговаривать о войне, ведь вокруг столько женщин – матерей и жен, чьи близкие погибли или сражаются на фронте. Но, естественно, все только об этом и думали, а потому разговоры не завязывались, а если завязывались, то быстро затухали. Конечно, я все понимаю, но просто обидно, особенно если вспомнить, как чудесно было прежде. Помнишь прошлый год, когда вы с Ровеной встречали Рождество в Саммерсете и все мальчики собрались на праздник? А помнишь драку на балу для слуг? В этом году обошлись без танцев, да и в целом без развлечений. Но только подумать, я жалуюсь на скуку, когда ты не покидаешь госпиталя, а наши мальчики храбро сражаются на фронте. Ты назовешь меня поверхностной – и будешь не права. Нет, конечно, я действительно легкомысленная, но не в такой же степени! Просто мне хочется вернуться обратно в то время, когда нам ничего не угрожало.

Зато напоследок я приберегла хорошие новости… Я стану тетей! Да, Аннализа ждет ребенка. Мне следовало догадаться, ведь она заметно округлилась, но я думала, что она налегает на бисквиты и кексы, потому что переживает за Колина. Да и сама помнишь, Аннализа всегда была склонна к полноте. (Кто бы говорил!) Но, как выяснилось, она ждет ребенка, а меня следует покарать за дурные мысли. По крайней мере, появление малыша станет хорошей новостью, а хорошие новости сейчас нужны всем нам. Когда я оглядываюсь на прожитую жизнь, меня посещают сожаления – сколько всего я бы сделала по-другому, если бы знала, что пройдет несколько коротких лет – и мир изменится! Но не стоит; я начинаю впадать в меланхолию, а ведь собиралась ободрить тебя.

Не забывай, что я люблю тебя и считаю очень храброй. Хотелось бы мне быть хоть вполовину такой же смелой… Тогда бы я велела матери оставить меня в покое и нашла какое-нибудь полезное занятие. Но я совсем не похожа на тебя, так что навечно останусь твоей невыносимо скучной и легкомысленной кузиной.

Элейн

Виктория сморгнула слезы. Бедная Элейн. Хотя Виктория не сомневалась, что тетя Шарлотта любит свою дочь, графиня не давала ей спуску. Виктория на миг задумалась, как убедить Элейн переехать к ней в город после возвращения в Англию, но тут же поняла тщетность этой затеи. Пока тетя Шарлотта не разрешала Лейни даже навестить ее. Рано или поздно кузине все же придется выступить против матери. Виктория лишь надеялась, что противостояние произойдет в ее отсутствие и ей не доведется наблюдать последующий за этим скандал.

Все еще оттягивая чтение письма Кита, она потянулась за конвертом, подписанным тетей Шарлоттой.

Дорогая Виктория!

Я уверена, моя дочь уже пожаловалась, что Рождество прошло блеклым подобием праздников, какие мы устраивали раньше. Но в отличие от нее я знаю, что такое приличия, и не считаю пристойным веселиться, когда умирают молодые люди. Элейн следует стыдиться своих жалоб, но что с нее возьмешь? Она не менее легкомысленна, чем ты, только вот твоего ума ей недостает.

Хотя, учитывая твое недавнее поведение, мне пришлось усомниться в твоей рассудительности. В письме ты уверяла меня, что, будь у тебя возможность, ты бы приехала на Рождество в Саммерсет, но не можешь покинуть госпиталь. Затем твой дядя сообщает мне, что ты нашла время, чтобы сопроводить нашего бывшего работника в Лондон, и провела праздники в своей квартире. Что за нелепость?

Должна сказать, моя дорогая, что меня сильно разочаровал такой бесчувственный поступок. Неужели для больного лакея не нашлось другой сиделки? Или ты не смогла выбрать время, чтобы приехать на машине в Саммерсет хотя бы на несколько часов? Твой визит очень обрадовал бы дядю и кузину, особенно в наше тяжелое время.

Что ж, довольно. Я высказала свое мнение и больше заговаривать о нем не намерена. Просто хочу, чтобы ты поняла, моя милая, как твои действия истолковываются окружающими, вот и все. Если бы я не указала на это, то, боюсь, сочла бы, что пренебрегаю своими обязанностями.

Также хочу тебе сообщить, что некоторое время проведу в городе. Мы решили на время открыть дом. Колин должен скоро получить короткий отпуск, и ему будет легче повидаться с нами в Лондоне. К тому же дорогая Аннализа ужасно по нему скучает. Думаю, наше решение вполне разумно.

Возможно, ты тоже нас навестишь, когда будешь в городе. Если тебя не отвлекут другие дела.

Целую, тетя Шарлотта

Виктория поежилась и отложила письмо подальше. Иногда графиня представлялась ей ядовитой коброй. И, как и в случае со змеями, красота ничуть не умаляла исходящей от нее опасности.

Она снова посмотрела на письмо Кита. В сердце поочередно сменялись страх и тоскливое нетерпение. Что, если Кит скажет, что с него довольно? Что она сама не знает, чего хочет, а он не в состоянии больше любить такую нерешительную особу? Да что за глупости. Она вовсе не нерешительная. Наоборот, она постоянно делает скоропалительные выводы, причем в самых важных вопросах. Просто ей приходится часто менять мнение, потому что она не умеет задумываться о последствиях своих решений. Кит прекрасно знает ее характер и все равно влюбился. Виктория тоже не забывала, что он тщеславен, не питает ни к кому уважения, упрям и ужасно любит насмехаться. Неудивительно, что она долго не могла понять, что любит его, – тот еще негодник.