Седьмая Луна. Декамерон 2 - Андрей Коробов

за тем и его немощное тело прогибалось под натиском кровожадного упыря.

Флэй уже готов был сдаться, как вдруг облака прошли через Ларданские пики, давая солнцу наконец-то углубиться дальше в Город. Рассвет разлился по Саргузам чуть ли не на всём их протяжении.

Живительные лучи небесного светила коснулись мертвенно-бледной кожи Альдреда, ласково грея отравленную кровь. Невидимая помощь самого Хаоса. Как раз вовремя.

Обрушился свет и на голову людоеда, отчего тот сразу же дёрнулся, вереща от боли. Бледная шкура начала пузыриться. Глаза вылезли из орбит, готовые лопнуть, будто переспелые ягоды. По чёрным кристаллическим наростам пошли трещины.

Дезертир тут же понял, в чём дело. Хватка гуля ослабла, позволяя пустить в ход стилет. Ренегат ударил ненасытную тварь локтем в кадык, и та повалилась на мостовую, залитую солнцем. Предатель чуть приподнялся рывком и вогнал живодёр в висок и без того разлагавшегося упыря.

И в тот момент беглец испытал редкое на его памяти наслаждение.

Тяжело дыша, Флэй вытянул стилет из черепушки обмякшего людоеда. За клинком из головы ненароком вылетели кровавые костяные осколки.

Альдред поднялся на ноги и поглядел на затенённую сторону улицы. Опасность никуда не исчезла: просто-напросто наступила неожиданная передышка.

Бегемот в окружении тьмы каннибалов стоял и просто ждал, когда облака вновь прикроют губительное алое солнце. И уж тогда погоня возобновится.

Мёртвый юстициар проронил по старой памяти:

— Первые Уверовавшие видят всё. Грешник не утаит свой порок и за семью печатями.

Ренегат не нашёл, что ответить отцу Гильермо на его роковое предупреждение. Вместо этого беглец развернулся и бросился наутёк вдоль развалин по улице, залитой небесным золотом.

Каждый миг солнечного сияния был на счету…

Глава 21. Шестёрка

День четвёртый, до полудня

— Ну и где эти ваши Циановы Дворцы? — в сердцах воскликнул Флэй, озираясь по сторонам. Плевать он хотел, что находится в окружении зданий с заражёнными.

С самого выхода из Дендрария всё пошло наперекосяк. Он брёл по Ремесленному Кварталу в стене дождя, пока не наткнулся на храм Первых Уверовавших. Естественно, никогда прежде в тех местах Альдред не появлялся. И не мог знать, где точно находится.

— И с чего я вообще взял, что иду в правильном направлении?.. — добавил он уже куда осторожнее, бубня себе под нос в отчаянии.

Впустую потратил несколько часов на блуждания. Надеялся отыскать заветный фешенебельный район. Увы, инсулы, окружавшие церковь, находились в значительном отдалении от Герцогского ботанического сада. Он ошибся. Сколько-то времени бродил по Ремесленному Кварталу, а теперь вышел на сомнительную улицу, будто не от мира сего.

Его осенило. Да только разгадка не пришлась по вкусу.

Остановившись посередине дороги на очередной перекрёсток, он оглядел близлежащие здания. Низенькие сооружения из песчаника — свежие, построенные уже при гармонистах. Не выше толстых пальм, произраставших здесь на задних дворах в изобилии. Куда ни глянь, везде кричащие вывески.

Ресторан «Розовый Пион» предлагал отведать морских гадов прямо с женского тела. Крабы, омары, мидии, кальмары, гребешки, молодые осьминоги. По особой цене.

Клуб «Каса Нова» извещал о новом тарифе для своих абонентов: предлагали «незабываемый массаж от прекрасных дев с Востока».

Термы завлекали бронью купален в любое время дня и ночи, деликатесами, лучшим пивом и приятной кампанией на любой вкус.

Некая таверна изобразила у себя на вывеске сущее непотребство. Беспечная дама, пританцовывая на столе, приподымала и без того короткую юбку.

Музеи, книжные лавки, миниатюрные театры — всё об одном, о тесной любви.

Глаза то и дело натыкались на одну и ту же услугу: постельные утехи — с кем хочешь, с чем хочешь, как хочешь.

Без сомнения, судьба-злодейка завела ренегата прямо в район красных фонарей. Мало того, что здесь и сейчас ему тут делать было нечего от слова «совсем», так ещё и окрестности Альдред знать не знал. Инквизиторов сюда не водили. Только самые ушлые в перерывах между купаниями захаживали сюда, чтобы попустить своих злых демонов. На деньги, прикарманенные во время операций вне Башни.

Шумайские уличные фонарики, пусть и погасшие давно, также говорили в пользу того. Воистину омерзительное место, не заслуживающее зваться частью Равновесного Мира. И Церковь давно бы сровняла этот район с землёй, не плати здешние хозяева баснословные откаты за своё существование.

За деньги на многое можно взглянуть сквозь пальцы. Горожан здесь тоже не отлавливают, пока не случится тяжкое преступление. Да и то — смотря, кто его учинил.

Так что саргузский отстойник преспокойно жил и здравствовал. День ото дня здесь что только не происходило: у городской стражи было всегда работы хоть отбавляй. Зато не скучно. И все счастливы.

Почти все. Никто никогда не берёт в расчёт жертв поножовщины, замученных банковских должников, заморенных сирот и дохлых проституток. Если своё отжили, так тому и быть.

Это всего лишь человеческие издержки — отходы городской жизнедеятельности. И, что ни удивительно, дополнительный приработок тем же патологоанатомам, священникам и могильщикам. Порочный круг, на котором зиждется всякий большой город.

Альдред не спешил, раз уж в районе красных фонарей светило утреннее солнце, а на пару вёрст вокруг не было ни намёка на приближение облаков. Он судорожно силился вспомнить примерную карту Города, но ничего не выходило. Казалось, чума степенно дробила его память на осколки. Сложно сказать, как Флэй сюда попал, и как должен был выйти. А главное — куда. И как назло, путевые знаки в этой части Города не ставили: крамольное место; если кто-то что-то ищет, сам пусть найдёт.

— Дерьмо… — буркнул себе под нос ренегат и пошёл вперёд. Ничего больше попросту не оставалось.

Он как в воду глядел, рассуждая о том, как Чёрная Смерть сказалась на самых оживлённых уголках Саргуз.

Как и везде, Альдред видел на мостовых брошенные кареты, телеги с гниющим провиантом, спёкшихся упырей, человеческие останки, крыс, что хозяйничают в костях. Можно сказать, наблюдать подобное он привык.

Самое страшное зрелище, как правило, таилось в самих зданиях. Настоящие картины массовой бойни, изображённых эпидемией филигранно, со вкусом — и в то же время грубыми мазками. Дезертир не брался гадать, сколько боли, мучений и страха довелось пережить людям, оставшимся гнить в саргузских зданиях. Об этом чуть позже лучше, чем кто-либо, расскажут их кости. Хрономиражи, пронизывающие Аштум.

Но вонь… Совсем не та, которая обычно стояла над Городом.

Разумеется, от язычников новые хозяева унаследовали хитросплетённую канализационную систему. Но ни одно следующее поколение не потрудилось её расширить, подвести к новостройкам. И дело не столько в утраченных технологиях: просто-напросто это требовало колоссальных вливаний денежных средств.

Городская казна