И жизнь моя – вечная игра - Владимир Колычев

Тимофей горько усмехнулся. Зимовец уже пытался посечь его стрелами. Но луки у его вояк слабые, наконечники стрел очень легко тупятся при ударе о броню. И пять гридней, сбившись в плотную груду, выдержали обстрел, а затем и пешую атаку. Но сейчас Тимофей остался один. Сейчас даже хлипкие стрелы представляли для него смертельную опасность...

Но как только над ухом просвистела первая стрела, со стороны Подостова послышался топот копыт. Из глубин сумрачной пелены вынырнули головы коней, за ними обозначились силуэты дружинников с копьями на изготовку. Тимофей решил, что это пришла помощь.

И действительно, разбойники бросились врассыпную. Часть конницы бросилась преследовать беглецов, а часть подступила к Тимофею. Он стоял, опершись о воткнутый в землю меч, и смотрел на латников, но никого не узнавал.

Только один лик показался ему знакомым. Широкоплечий богатырь в тяжелой многослойной кольчуге смотрел на него хмуро, исподлобья.

– Голован? – теряя последние силы, спросил Тимофей.

Да, это был он, воевода великого рязанского князя. С ним Тимофей в свое время собирался идти походом на Антипа. И пошел бы, если бы не завернули его войско обратно в Заболонь...

– Взять его! – грозным властным голосом распорядился воевода.

И сразу несколько человек спрыгнули с коней и повалили Тимофея наземь. Все произошло так быстро, что он не успел даже вытащить меч из земли. Да и сил у него на это уже не было.

Голован спешился, подошел к распятому на земле Тимофею. Злорадно усмехнулся.

– Ну вот и все, отбегался ты, Орлик!

– Что же ты творишь, воевода?

– Это земли рязанского князя, Орлик. А ты ходишь по ним, как по своим...

– Я захватил эти земли... Ты бы мог захватить их вместе со мной, если бы Глеб тогда не отказался...

– Трудности тогда были. Зато сейчас трудности у тебя. Большие трудности...

– Откуда ты узнал, что я здесь?

– Тебе уже все равно. Недолго тебе осталось...

– С Зимовцом в сговоре был?

– Может, и был... Но ему тоже уже все равно. Найдут его, снимут голову с плеч. Не будет Подостов его землей. Великий рязанский князь всему голова. И Заболонь под него ляжет, и все другие твои земли...

– Не знал, что у Глеба вероломство в большой цене.

– На Глеба не греши. Глеб тебе смерти не желает. А я желаю. Кончать с тобой надо. Тогда и дышать легче станет...

– Что ж, твоя взяла.

– Вот и я о том же говорю!.. Убейте...

Голован не договорил. Кто-то с силой толкнул его в спину так, что он едва удержался на ногах. Сначала Тимофей услышал знакомый женский голос.

– Ты не посмеешь!

Затем увидел и Ладу. Она отчаянно колотила Голована в грудь своими маленькими кулаками, но тот лишь улыбался, с обожанием глядя на нее. Даже не пытался ее остановить.

– Ты обещал, обещал! – неистовствовала Лада. – Что ты за герой такой, если слово свое не держишь?

– Ладно, ладно, краса моя!

Голован сначала поймал ее за одну руку, затем за вторую. Сначала прижал к себе, затем отстранил и чмокнул в щеку.

Затем перевел взгляд на Тимофея.

– Повезло тебе, супостат. Баба своим подолом закрыла... Вяжите его!

Тимофея связали веревками, но Лада снова набросилась на Голована.

– Он кровью изойдет! Не довезешь ты его до Рязани!

Тимофей подозрительно косился на нее. Мало того, что она непонятно каким образом оказалась здесь, так она еще знает, куда его могут повезти.

– На то воля Божья! – равнодушно пожал плечами Голован.

– Нельзя так! Он ранен! Ты должен помочь ему!.. Если этого не сделаешь ты, это сделаю я!

Лада подалась было к Тимофею, но воевода поймал ее за руку, притянул к себе.

– Помогут Орлику. А ты не рвись к нему, не по нраву это мне...

Он увел Ладу, а спустя какое-то время к Тимофею подступил лекарь. Прямо на месте он снял с него путы, избавил от кольчуги, ножом располосовал рубаху, чтобы затем перетянуть раны. Но сначала он должен был вытащить застрявшие в шее и ноге наконечники стрел. Поэтому снова взялся за нож...

От боли, но больше от слабости Тимофей потерял сознание. Очнулся, когда лекарь перетягивал ему раны, но тут же снова провалился в забытье. Он смутно помнил, как его перебрасывали через лошадь, как везли по ночной дороге.

Уже было светло, когда его привезли в Рязань, сбросили на землю в пыль княжеского двора. Вышедший к нему Глеб был остановлен воеводой Голованом, они долго о чем-то говорили, и в конце концов Тимофей остался без княжеского благоволения. Ни словом не перемолвился с ним Глеб, отправился обратно в свои палаты, а Тимофея взяли за ноги и отволокли на тюремный двор, где сбросили в глубокую яму.

Как человеку знатному, ему оказали честь. Яма была совсем свежей, он стал первым узником в ней. Не было здесь зловонных испражнений, и дно не устилали кости сгнивших здесь преступников. Пол простелен сеном, стены на сажень вверх обнесены вербовой плетенкой. Но это было единственное, что могло бы порадовать Тимофея. А в остальном – полная безнадежность. Не захотел говорить с ним рязанский князь, обрек на тюремное затворничество. Если будут кормить, хорошо, если нет, все равно не протянет он долго. Раны загноятся, кровь вспыхнет убивающим огнем... И эта яма станет для него могилой...

Шло время. Кормили его плохо – бросят кусок хлеба на весь день, спустят на веревке кувшин с водой, вот и вся радость. Тимофей чувствовал, что его здоровье идет на поправку. Но это его не радовало. Он не знал, что творится в его вотчинах, лишь представлял, как войско Голована ставит под себя его города – где силой слова, где силой огня и меча. А может, все уже закончено. Может, его владения уже отошли под пяту великого рязанского князя...

Однажды ночью стража убрала дощатый заслон над его головой.

– Может, все-таки одумаешься? – донесся до него приглушенный незнакомый мужской голос.

– Нет, все решено...

Зато женский голос был знаком ему до боли. Только Лада могла набраться храбрости, чтобы спуститься к нему в яму – на веревке, в мужских одеяниях.

– Ты меня не убьешь? – напряженно спросила она, встревоженно всматриваясь в него.

В ночном небе луна и звезды, но в яме все равно темно – хоть глаз выколи. Пытается Лада, но не может разглядеть Тимофея. Зато он видит ее превосходно: его глаза давно привыкли к темноте.

– За что мне тебя убивать? – спросил он.

– Я предала тебя...

– Ты предала меня?

– Да... То есть не совсем...

– Скажи мне все, как было.

– Было... Ты еще в Заболони был, а Голован ко мне подступился. Никто не знал о нашей встрече, но она была. У реки, в темном месте... Он сказал, что дни твои сочтены. Сказал, что я могу умереть вместе с тобой...

– Ты испугалась?

– Нет... Но он сказал, что у тебя есть любава в Подостове, что ты ездишь к ней... Я страшно обиделась...

– Потому и предала?

– Нет... Не предавала... То есть да, но потому, что не сказала тебе про Голована...

– Если бы сказала, все могло быть по-другому...

– Не знаю, он сказал, что обложил тебя со всех сторон. Сказал, что большой заговор против тебя... И все равно я должна была тебе сказать. Но эта любава... Я видела ее... Мертвая она была. А все равно красивая...

– Мертвая, – горестно улыбнулся Тимофей. – И красивая... И она предала. И ты...

– Но я спасла тебя... Если бы не я, убил бы тебя Голован...

– Он и так меня убил. Я уже, считай, умер в этой яме...

– Я мазь принесла. Ту самую, которой уже лечила твои раны...

– Спаси тебя Бог. Но ни к чему это...

– Ты не должен хоронить себя.

– А ради чего жить?

– Ради себя. Ради жены твоей, ради твоего будущего сына...

– А ради тебя?

– И ради меня... – запнувшись, совсем уж неуверенно сказала Лада.

– Что-то хлипко звучит твое слово... С Голованом спуталась?

– Спуталась, – опечаленно кивнула она. – Ключницей он меня к себе взял... У тебя тоже ключницей была...

– У князя ты в ключницах была. А тут какой-то воевода... Но и князь был... Нет больше князя, так я понимаю? – с надеждой услышать отрицательный ответ спросил Тимофей.

– Голован Подостов взял, Чирков, Терлец, Ревень... Без боя сдались... Одна Заболонь в осаде, – отводя в сторону взгляд, сказала Лада. – В походе сейчас Голован. И Глеб вместе с ним...

– Мне надо туда! – встрепенулся Тимофей.

– Тщетно. Помочь я тебе не смогу. Еле-еле уговорила начальника стражи, чтобы к тебе попасть. Если Голован узнает... А он узнает... Но я все равно не жалею, что попала к тебе...

– Побудешь со мной, и обратно, к воеводе в хоромы? – язвительно спросил Тимофей.

– Да, врать не стану. С ним я живу. Из похода его жду... Но, поверь, я тебя не предавала. Он не говорил мне, что ловушку тебе в Подостове готовит. Сама догадалась, когда ты уже ушел... Говорила же тебе, что беду чую. Сам себе сети на погибель сплел. А Голован лишь запутал тебя в них... Не надо было уезжать от меня...

– Могла бы сказать про сговор с воеводой. Тогда бы я с тобой остался, – с горечью сказал Тимофей.