Вернуть Боярство 18 - Максим Мамаев

серебристым лезвием, по которому тянулись цепочки источающих сам первородный Мрак рун. Могучее оружие приняло наиболее удобную для его новой хозяйки форму…

От него тоже рванула волна радости. Вот только какая в ней была жажда крови! Куда более развитый и сообразительный клинок полностью осознал ситуацию и буквально выл хозяйке, предлагая ворваться в город и позволить клинку пустить в ход всю свою мощь…

Учитывая, что в нем до сих даже половина возможностей не изучена, а те, что изучены, заставляют относиться к нему с большим почтением — клинок не врал хозяйке. Ворвись они в город и позволь она вести клинку, он устроил бы бойню среди мирных жителей, напитался бы кровью, сотворил толпы нежити, начал бы вырезать всех на своём пути…

Запусти Алену с этим клинком в город — и он действительно падет без потерь с нашей стороны. Вот только от города ничего не останется… Девушка волевым импульсом без труда преодолела ментальное давление могущественного артефакта, способного подчинить себе почти любого, кто окажется достаточно безрассуден, чтобы рискнуть владеть им. Какой же чудовищной силой воли обладает эта прошедшая настоящий Ад женщина?

— Каков план, господин? — спросила Алена. — Нападем на стены и вырежем пару-тройку сотен солдат и отступим раньше, чем они контратакуют?

— Почти, — улыбнулся я. — Петры, вы оба идете с нами. Алтынай — ты тоже. И да, просто чтобы кое в чем убедиться… Гриша, а скажи-ка на милость — в Роду было много интриг против этой вашей Иры Дороховой?

— Её старшие братья при каждом удобном случае старались выставить её в дурном свете перед отцом, — ответил чародей. — Думали, что господину жить ещё века полтора-два и они в любом случае не застанут день, когда она придет к власти и сможет отомстить. Оба братца боролись за власть и влияние в Роду, и Ира часто была у них на пути.

— То есть она привыкла, что ей все лгут и стараются использовать, верно? — усмехнулся я. — И от окружающих ждет только плохого.

— Она умная женщина, просто недоверчивая, — медленно протянул Гриша, явно пытаясь разгадать, к чему я клоню.

— Давай сюда регалии её папаши, — властно протянул я руку.

— Ты обещал! — вскинулся чародей.

— И я держу слово, — твердо сказал я. — Обещано было, что регалии будут возвращены истинному хозяину. Хозяин же, вернее хозяйка, там, в городе. И я намерен доставить ей эти предметы лично.

Пожилой боевой маг непонимающе уставился на меня. Ну да, ни один разумный чародей бы не стал заниматься той фигней, которую я намерен исполнить.

— Даю слово — всё, сказанное мной истинная правда, — терпеливо произнес я, всё так же стоя с протянутой рукой. — В конце концов, желай я оставить эти регалии себе — я бы так и сделал, и никто бы мне слова не сказал. И если бы передумал и решил их отнять сейчас, я бы без труда сделал это силой. Но я стою, как дурак, с протянутой рукой и вежливо прошу.

Поколебавшись ещё несколько мгновений, он со вздохом повёл, словно оглаживая что-то, правой рукой — и прямо из воздуха появился здоровенный армейский баул.

Пространственного кармана у Гриши Дорохова не имелось, но зато имелся отличный артефакт со свернутым пространством, обладающий одним интересным свойством — пока хозяин не пожелает, этот баул будет летать в нематериальной форме рядом с ним, причем будучи невидим.

В бой, конечно, его не возьмешь — боевая магия пятого и выше рангов наносила ущерб и нематериальным сущностям. А уж в большой битве случайно просвистевшее мимо заклинание шестого или седьмого ранга запросто могло уничтожить драгоценный артефакт. Однако сейчас никакой битвы не намечалось, и потому волшебная сумка болталась рядом с хозяином.

Один за другим на свет божий появились посох, два перстня и амулет в виде настоящих, живых языков пламени на цепочки из гуррата — редчайшего магического сплава. Столь редкого, что я бы не отказался отжать цепь себе и переплавить на что-то более толковое. Но, к сожалению, слово уже дано, а отступаться от него нельзя.

— Райо, Торго, Эрзум, Акрат.

Магические, древние руны вспыхивали одна за другой и вливались в воздушный пузырь, в котором парило оружие. Затем последовал черед ещё двух десятков разных заклятий — маскировочных и защитных.

Выпитые загодя эликсиры как раз начали действовать — и я, встряхнувшись, принялся накладывать чары уже на себя. Защитные, физического усиления, ускорение работы нервной системы… А затем, финальным штрихом, покрылся разрядами Желтых и Золотых Молний.

— Все готовы? — оглядел я своих спутников. — Алтынай, Петя — активируйте свои Молнии, на полную. Петя старший — твой элементаль готов?

— Да, — кивнул он.

— Теперь ты, Алена, — повернулся я к нашей главной боевой силе. — Всё помнишь?

— Никого не убиваю, пробиваем барьеры и отражаем самые опасные атаки, — со вздохом ответила девушка.

Она считала нашу затею откровенной глупостью, а уж приказ никого не убивать — верхом идиотизма, о чем мне честно и сообщила. Правда, сразу добавила, что в любом случае отправится со мной.

— Отлично… Петр — призывай своего дружка. Если я прав и всё получится, то вас ждет приятный сюрприз. Ну а пока — помоги нам, дружище… Алтынай, Петя — Молнии!

Парень и девушка покрылись разрядами — у Пети было аж шесть, у Алтынай же всего две — Синяя и Фиолетовая.

— Вперед!

Наша пятерка помчалась вперед и вверх, стремительно набрав скорость. Я выпустил свои Молнии и, потянувшись к своему Воплощению Магии, заставил его через мои Молнии, слившиеся с теми, что у моих учеников, соприкоснуться, осмотреть их, так сказать.

Убедившись, что моему Воплощению не требуется ни помощь, ни моё внимание, я переключился на происходящее впереди. Все манипуляции с Воплощением заняли у меня около трех секунд реального времени, так что я ничего не пропустил.

Ружейный выстрелы, залпы артиллерии, боевая магия дежурящих на стенах чародеев — всё это было детским лепетом для двух магов восьмого и трёх седьмого рангов. Не это было первой серьезной преградой, а купол барьера города…

За те шесть секунд, что длился наш полёт, управляющие барьером чародеи догадались перекинуть основную мощность барьера на тот участок, через который мы собирались прорваться.

Шести секунд совершенно недостаточно, чтобы такая махина успела уплотниться на полную — иначе нам пришлось бы нелегко.

Однако даже так прорыв барьера