Эффект Геллера - Ури Геллер

Во-первых, мне кажется, свою лепту я уже внес. Когда Андриа Пухарич приехал в Израиль и помог организовать мой первый визит в США, я сразу же предложил американским ученым свои услуги. Провел десятки экспериментов за период с 1972 по 1975 год, переходя из одной научной лаборатории в другую, ничего при этом не имея, за исключением небольшой суммы на самые необходимые расходы. Я делал все, о чем они меня просили. И в результате Чарльз Панати смог составить трехсотстраничную книгу о «проблемах научных исследований паранормальных способностей Ури Геллера», которую он назвал «Бумаги Геллера». В создании этой книги участвовало двадцать человек, четверо из которых были известными колдунами. Каждому нашлось, что сказать по этой проблеме. (Многие, конечно, могли бы сообщить автору значительно больше, чем сообщили, но это уже совсем другая история.)

Никто из этих людей не получил за это награды. Напротив, большинству из них пришлось столкнуться с резкой критикой и неприятием их работы. Например, Хал Путхофф был обвинен в том, что за несколько лет до этого прошел курс наукологии. А Рассела Тарга чуть не списали из науки лишь за то, что его отец был владельцем магазина, в котором продавались работы по астрологии. Вот на таком уровне строились гипотезы наших противников, которым ничего не стоило обвинить меня во всех смертных грехах, не удосужившись даже хоть раз заглянуть мне в глаза. Во-вторых, мне совершенно не нужно, чтобы кто-то постоянно доказывал, что я гений или, наоборот, шарлатан. Я обыкновенный человек и вовсе не нуждаюсь в том, чтобы кто-то ставил на мне научное клеймо, подтверждающее мой общественный статус. С некоторых пор стал проще относиться к той шумихе, которая затевалась вокруг меня, и даже находил все это забавным. Я ни на кого не подавал в суд за клевету. Наверное, мне нужно было сделать это раньше, но тогда я не мог позволить себе нанять хорошего адвоката. Не сомневаюсь, что я выиграл бы процесс. Сейчас я могу позволить себе любого, самого высокооплачиваемого в мире адвоката, но почему-то нахожу эту затею бессмысленной и не нужной.

Меня по-прежнему интересуют люди, и мне доставляет огромное удовольствие наблюдать за реакцией различной публики на то, что я делаю.

Например, все летчики, военные и полицейские, с которыми я встречался, как правило, безоговорочно верят тому, что я показывал. Как, впрочем, и самые высокопоставленные люди. С другой стороны, наиболее скептически настроены те, кто по натуре и роду своих занятий прежде всего должны были бы быть заинтересованы в исследованиях и использовании такого рода способностей человеческого мозга, — врачи и психологи. Что касается колдунов, то они относятся ко мне по-разному.

Есть вещи, которые я не могу делать, я есть такие, которые я попросту не буду делать. Хотя из-за того, что меня часто просили демонстрировать те вещи, которые я отказывался делать, еще больше вырос барьер подозрительности между мной и учеными. Я не собираюсь вдаваться в подробности по этому поводу, но все же должен немного пояснить, что имею в виду, и просто перечислю ряд случаев, не упоминая даже фамилий людей и названия стран, где они происходили.

Однажды меня пригласили в большой исследовательский институт в большом прибрежном городе, где меня попросили провести телепатический опыт — попытаться обращаться с дельфинами. Две недели я проходил курс изучения звуков, издаваемых китами и дельфинами, затем меня попросили телепатическим путем передать эти шумы и звуковые сигналы дельфинам, для того чтобы изменить поведение дельфинов, которые находились либо в специальном бассейне, либо в большом отгороженном сеткой пространстве на побережье океана. Поначалу дело шло удачно и у меня установилось хорошее взаимопонимание с этими прекрасными и умными животными. Я обнаружил, что могу даже передавать им мысленно какие-то распоряжения, направляя их движения в ту или иную сторону. Дельфинов выпускали в открытое море, и мне удавалось приказом вернуть их обратно. Все это время я хорошо видел и прекрасно знал, что и как нужно делать. Этот процесс почему-то напомнил мне тот случай, как в Мексике я управлял направлением полета авиамоделей.

В институте мне не объяснили, в чем состоит основной замысел проектов, в которых они попросили меня участвовать. Но постепенно я сам понял, в чем его суть. Этот проект имел кодовое название «дельфин-камикадзе». Дельфины должны были готовиться к нападению на корабли и подводные лодки с бомбами, прикрепленными у них на голове, в том числе и с ядерными боеголовками. Естественно, дельфины-камикадзе должны были погибать, разлетаясь на кусочки вместе с кораблем-целью, который предполагалось взорвать.

Позднее я выяснил из одного независимого источника, который, кстати, не знал о моей причастности к этому эксперименту, что раньше в подобных опытах использовались бомбы-присоски, чтобы дельфины могли после выполнения задания успеть отплыть в безопасное место. Однако эти опыты были прекращены после того, как один дельфин, который при выполнении тренировочных заплывов с холостыми зарядами показывал очень хорошие результаты, после того как впервые получил настоящую бомбу, быстренько сбросил ее в море. И правильно сделал. Большинство невольных участников этого эксперимента сразу же перестали в нем участвовать, как только узнали о его реальных целях. И я, разумеется, тоже.

Я с интересом прочитал на первой полосе газеты «Санди тайме» от 9 апреля 1989 года, что Союз обществ защиты животных возбудил уголовное дело против военно-морских сил США, объявив противозаконной программу испытаний над дельфинами. В статье также утверждалось, что дельфинов обучали не только охранять подводные лодки с ядерным оружием, но и нападать на противника. Сами животные при этом нередко подвергались физическим истязаниям и доводились до голодного истощения.

Позднее я был вовлечен в еще более тревожный эксперимент, опять же не имея поначалу никакого понятия о его настоящей сути. Как выяснилось позже, цель опытов, проводимых на специальной экспериментальной базе, состояла в изучении изменения поведения людей под воздействием телепатического внушения. Среди тех, кто подвергался опытам, были заключенные, люди с психическими и умственными отклонениями, а также студенты, решившие подзаработать. Продолжалось все это два месяца, в течение которых передо мной стояла задача работать с пациентами в трех различных направлениях: во время сна, после пробуждения и под гипнозом. Я не имел возможности разговаривать ни с кем из этих пациентов и мог только наблюдать за ними из соседней комнаты через специальный проем в стене.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});