Духовный мир преподобного Исаака Сирина - Алфеев Иларион

В — восьмых, во время молитвы необходимо иметь твердое упование на Бога[594]. Не следует просить у Бога земных благ, которые Он подаст нам без всякого прошения:

Приноси Богу прошения твои сообразно с Его славой, чтобы возвеличилось пред Ним достоинство твое и возрадовался Он о тебе… Не проси у Бога того, что Он Сам без прошения дает нам по Своему отеческому промышлению… Сын у отца своего не просит уже хлеба, но домогается наибольшего и высшего в доме отца своего. Ибо только по немощи ума человеческого Господь заповедал просить повседневного хлеба. Но смотри, что заповедано тем, которые совершенны знанием и здравы душой. Им сказано: Не заботьтесь о пище или одежде… ищите же прежде Царствия Божия, и это все приложится вам[595].

Истинно верующие не просят у Бога «дай нам это» или «возьми у нас то», и вообще не заботятся о себе самих, потому что очами веры ежечасно видят Отеческий Промысл[596]. Вместо того, чтобы спрашивать у Бога «что Ты дашь мне?», свободнорожденная душа просит Его о сохранении в ее сердце сокровища веры, хотя «даже в такой просьбе не нуждается Бог»[597]. Наконец, молитве должен соответствовать весь образ жизни (dubbara) подвижника: «Молитва, с которой не соединено прекрасное поведение, — словно орел с подрезанными крыльями»[598]. Если человек пренебрегает прочими аскетическими деланиями, он не преуспеет и в молитве. Таким образом, по Исааку, молитве должны сопутствовать внимание и трезвение, отсутствие рассеянности, посторонних помыслов и воображения, смирение, глубокое чувство сокрушения, сопровождающееся слезами, усердие и горячность, произнесение слов из глубины сердца, твердое упование на Бога и образ жизни, соответствующий высоте молитвенного делания. Если молитва подвижника обладает всеми этими свойствами, она легко и быстро дойдет до ушей Божиих. Почему Бог иногда медлит с ответом на молитву и не исполняет прошения человека? Исаак указывает две причины этого. Первая заключается в человеколюбивом Промысле Божием, согласно которому Бог каждому подает соответствующее его мере и способности вместить:

Если просишь чего у Бога и Он медлит услышать тебя вскоре, не печалься, потому что ты не мудрее Бога. Бывает же это с тобою или потому, что недостоин ты получить просимое; или потому, что пути сердца твоего не соответственны, но противны прошениям твоим; или потому, что не пришел ты еще в меру, чтобы принять дарование, которого просишь[599].

Другая причина, по которой Бог не слышит нашу молитву, — грехи, отделяющие нас от Бога:

Но поскольку говорим, что Бог многомилостив, то почему же, когда постоянно стучимся и просим в искушениях, не бываем услышаны, но презирает Он прошение наше? Этому, конечно, учит нас пророк, говоря: «Не мала рука Господня, и не тяжел Господь слухом, чтобы услышать. Но грехи наши разлучили нас с Ним, и беззакония наши отвратили лицо Его, чтобы не слышать»[600]. Во всякое время помни о Боге, и Он вспомнит о тебе, когда впадешь в беды[601].

Внешние аспекты молитвы

Существует мнение, будто писателям — мистикам не свойственен интерес к внешним аспектам аскетического и молитвенного делания, так как они по преимуществу сосредоточены на внутренних плодах этого делания. Сочинения Исаака Сирина являются одним из многочисленных подтверждений того, насколько подобное мнение неверно. У него много страниц, где он описывает внешние формы молитвы на основе как собственной практики, так и практики отшельников его времени. Вот одно из подобных описаний:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Один человек проводит целый день в молитве и чтении и только малую часть посвящает стоянию на псалмопении; и таким образом увеличивает он в душе своей постоянную память о Боге. Другой же только псалмопением занят целый день, не выделяя особого времени для молитвы. Еще один ночью и днем занят совершением частых коленопреклонений (sbisut syam burke)…[602] И иногда, вставая от поклонов ненадолго, с миром в сердце, ненадолго посвящает он себя размышлению над Писанием. Другой человек, опять же, занимается чтением целый день, и цель его — забыть этот преходящий мир и умереть разумом своим для воспоминания о его преходящих делах и для разговора со страстными помыслами… Наслаждаясь прозрениями тайн и изумлением домостроительством на всякое мгновение, посвящает он себя лишь ненадолго стоянию на молитве и псалмопении. И время чтения его больше, чем время молитвы[603].

В этом отрывке перечисляются различные внешние формы молитвы, как то псалмопение, чтение, поклоны. Исаак высоко ценит псалмопение, говоря о нем как о делании, не только заключающем в себе все добродетели, но и превосходящем их:

Не считай время, посвященное службе Богу, потраченным впустую; также и продолжительное псалмопение. Нет дела более важного, чем это, среди всех добродетелей, совершаемых людьми. И зачем я говорю о добродетелях, когда это делание мертво для добродетели, будучи постоянно с Богом: это знак мертвости для мира и путь к истинному покаянию, как сказал Блаженный Толкователь. Это смирение тела и ума, прекращение лукавых помыслов, исчезновение желаний, таинственное приуготовление души к полному исходу из тела, великое стремление к любви Божией: все блага здешние и грядущие обретаются в этом делании… Оно — вершина всех трудов, полнота всех заповедей, исполнение всякой добродетели[604].

Исаак придает большое значение поклонам, считая их одним из наиболее важных духовных упражнений: «Больше упражнения в стихословии возлюби на молитве твоей поклоны»[605]. Он рекомендует своим читателям ежедневно совершать «бесчисленные коленопреклонения» во время молитвы[606]. В качестве примера он приводит ночную молитву одного монаха, которого он посетил: «Невозможно изобразить мне числом множества коленопреклонений его. Да и кто был в состоянии исчислить поклоны этого брата, которые клал он каждую ночь?»[607] В «Послании к мар Ишозека» Исаак дает такие советы относительно поклонов:

…Много раз падай на лицо твое возле седалища твоего. Если книга в руках твоих, или какое — либо рукоделье, отложи их и пади на лицо твое и усердно помолись. Пусть будет это правилом твоим в течение всей жизни твоей, на всяком месте и во всякой местности, на которых окажешься ты — будь то в пустыне, или где — то в населенном пункте, когда ты наедине с собой[608].

Помимо поклонов, другим внешним действием, сопровождающим молитву, бывает ударение головой о землю: «Слезы, ударение головой о землю во время молитвы и падание ниц с горячностью пробуждают в сердце горячность этой сладости, и сердце с похвальной восторженностью воспаряет к Богу»[609]. Исаак подчеркивает, что каждому аскету подходят те или иные внешние формы молитвы; нет одного правила, которое было бы одинаковым для всех:

Делания же живущих по Богу суть следующие: один целый день ударяет головой о землю и делает это вместо совершения службы[610], то есть часов. Иной с постоянным и продолжительным коленопреклонением соединяет число молитв своих. Другой множеством слез своих заменяет для себя службы и довольствуется этим… А иной, вкусив только малое и возгордившись, вдался в заблуждение[611].