Самое модное привидение - Юлия Климова

    – Ушли десять минут назад, – сказал он мне.

    Я и сама заметила, что в доме слишком тихо, как-то пронзительно тихо…

    – Вы как?

    – Ничего не понимаю, – швыряя газету на диван, ответил Николай Леонидович, – абсурд и немыслимая жестокость. Вот так всегда, живем и не думаем, что подобное может коснуться нас, а потом наступает день, и в дверь даже не стучится, а ломится немыслимый кошмар!

    Николай Леонидович замахал руками и перешел на крик, я не останавливала его, давая возможность выговориться.

    – Этот мир погряз в пороках! На улицу страшно выйти, а тут… В собственном доме! Несчастная, несчастная моя деточка, и зачем, зачем она только пошла туда?!

    Хотела бы и я это знать.

    – Жили с ней душа в душу, даже не ругались, я ведь и жениться хотел, да вот не успел!

    Я поймала себя на мысли, что внимательно слежу за Николаем Леонидовичем: игра это или неподдельные чувства?

    – А Глеб с Викой как? – спросила я.

    – Не знаю, он отказался со мной разговаривать, а Вика… – Николай Леонидович махнул рукой. – Она вообще редко со мной общается.

    – Вы им сейчас очень нужны.

    – Да кому я нужен? Разве обо мне они думают…

    Николай Леонидович осекся, взял газету, нервно развернул ее и сделал вид, что читает.

    Я пошла на кухню, честно говоря, было страшно поднимать голову и смотреть на наше ночное рукоделье, но все же лучше ко всему подготовиться заранее.

    Кусок обоев был приклеен кривовато, в нескольких местах можно было разглядеть следы от пасты, которой Дима мазал стену, запах так до конца и не выветрился. Я вообще удивляюсь, как обои приклеились к мокроватой замазке, наверняка стоит только дотронуться до них, и все отвалится. Если бы Светлана Аркадьевна увидела это, то… Но она не увидит, ее уже нет. Никому другому, особенно при нынешних обстоятельствах, не придет в голову, что здесь усиленно поработали, вряд ли кто-нибудь помнит, как было раньше.

    Я подняла с пола несколько крошек штукатурки, забытых ночью, выбросила их в мусорное ведро и вздохнула:

    – Вот такая штука жизнь.

    На столе был разлит чай, стояла грязная кружка, рядом лежал кусок хлеба, явно кем-то надкушенный, и толстая вялая муха, не испытывая особого страха передо мной, прогуливалась по сахарнице, потирая время от времени лапки. Никогда Светлана Аркадьевна не допускала такого, у нее всегда был идеальный порядок.

    – Вот такая штука жизнь, – повторила я, направляясь к Вике.

    Вика сидела за столом у окна, она что-то сосредоточенно писала и не сразу заметила мое появление. Волосы собраны в тугой хвост, губы шепчут какие-то слова, может, она вспоминает молитву? Вещи разбросаны по всей комнате, наверное, еще вчера она выбирала, в чем пойдет на свидание с Димой. Теперь разве до этого, в ее душе траур… Испытывая некоторую неловкость и не зная, как лучше заговорить с Викой, я тихо спросила:

    – Ты не голодна?

    – Что?

    Она оторвалась от своего занятия и посмотрела на меня.

    – Если тебе что-нибудь нужно, ты скажи.

    – Да, мне нужно. Вот эту записку передай, пожалуйста, Диме, только не читай, это личное.

    – Что? – не поняла я.

    – У меня убили мать, – резко сказала Вика, – и я хочу, чтобы самый близкий человек был сейчас рядом.

    Может быть, это чудовищно, но в моей голове вдруг пронеслась мысль, а не убила ли она Светлану Аркадьевну только для того, чтобы иметь повод лишний раз увидеться с Димой… Нет, надо гнать от себя подобные мысли прочь, не безумна же она, в конце концов.

    – Ты ему уже позвонила? – спросила Вика, начиная быстро запихивать вещи в шкаф. – Что он сказал?

    – Нет, не звонила, было не до этого.

    – Ну что же ты, немедленно позвони, а лучше дай мне его номер, я сделаю это сама.

    Вика достала из шкафа черную водолазку, приложила ее к себе и подошла к зеркалу, размышляя, по всей видимости, пойдет ли ей траур.

    Вероятно, у нее шок… Она не понимает до конца, что произошло, и поэтому так себя ведет.

    – Я передам твою записку Диме. Если он посчитает нужным, то позвонит тебе, – ответила я.

    – Все же несправедливо, что у тебя есть его телефон, а у меня нет! – крикнула мне вслед Вика.

    С Димой мы встретились около университета. Пока я рассказывала о случившемся, он курил, не переставая. Мне повезло, что у Димы был перерыв между лекциями, ждать встречи до вечера было бы невыносимо, хотелось выговориться и хоть немного отвлечься.

    – Сказать, что я в шоке, это ничего не сказать.

    – Приблизительно такое же состояние и у меня, – ответил Дима. – Ты-то как? Помощь нужна?

    – Да нет, признаться честно, для меня это не настолько болезненно… Просто ступор в душе, никак не могу прийти в себя. Дома все разбрелись по комнатам, тихо до жути, только телефон иногда трещит, то из газеты позвонят, то еще откуда-нибудь. Если и разговариваем, то шепотом, как будто разбудить кого боимся…

Дима обнял меня и поцеловал в висок, противный нерв внутри перестал дергаться, я расслабилась и успокоилась.

    – А я тоже звонил тебе на мобильник, ты трубку не брала, я подумал, что спишь еще.

    – Как все закрутилось… Я и в комнате своей полдня не была.

    – Понятное дело.

    Мы прижались друг к другу и простояли так, молча, минут пять.

    – Илья вызвал Казакова, не знаю, что он сможет в такой ситуации сделать? Светлану Аркадьевну увезли, да и если были какие улики, то оперативники все забрали. Я особо ничего не слышала, ответила на вопросы и пошла к себе, потом с Лизкой на кухне сидели.

    – Думаешь, это кто-то из ваших? – осторожно спросил Дима.

    – Даже не знаю, что думать, дверь на стороне Лужиных утром оказалась открытой, замок выломан, как и в истории с документами… Голова идет кругом.

    – А сигнализацию вы так и не поставили?

    – Илья после кражи договорился с какой-то фирмой, на следующей неделе должны прийти устанавливать. У нас же замки очень хорошие, так просто не откроешь, хотя зачем открывать, когда можно просто взломать…

    – В этом деле умельцы на все руки есть, – вздохнул Дима.

    – Тебе не кажется странным, что ее убили сразу, как только Казаков украл документы у Чибисова?

    По дороге к университету я обдумывала разные версии, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, этот момент мне показался интересным.

    – А какая связь?

    – Про покойных плохо не говорят… – замялась я. – Но вдруг Светлана Аркадьевна имеет отношение к краже…

    – Ты хочешь сказать, что под белым балахоном в ту ночь скрывалась Светлана Аркадьевна?

    – Представим такое на секунду. Чибисов понял, что его грязная деятельность не осталась незамеченной, бумаги исчезли, и вместо них тухнут дохлые мыши, он решает убрать человека, который украл для него документы, чтобы замести следы.

    – Вряд ли он стал бы это делать, документов у него больше нет, улик против него тоже нет…

    – И Светлана Аркадьевна, и Казаков могли дать показания.

    – От этого легко отмазаться, раз все сделано по-тихому, обвинений сразу никто не предъявил, то и бояться нечего. Да и немного он скроет, убив. Чибисов понимает, что есть еще человек, побывавший в его машине и оставивший там мышей. И зачем так сложно убивать Светлану Аркадьевну у вас дома, где полно народа? Ее можно было просто подстеречь вечером в какой-нибудь подворотне…

    Это была моя единственная толковая версия, а Дима только что разбил ее в пух и прах.

    – Тогда как можно объяснить ее убийство?

    – Тебя не удивляет, что Светлана Аркадьевна оказалась ночью на третьем этаже?

    – Конечно, удивляет! По всей видимости, она очутилась там по доброй воле.

    – Ее же не притащили туда мертвую?

    – Нет, убили ее там же, где и нашли.

    – Могла ли у нее быть там встреча с кем-нибудь? Помнишь, ты рассказывала случай, как кто-то убежал от тебя через люк.

    – А это точно был не ты?

    – Я же говорил, что нет, – сердито ответил Дима.

    – Да с кем можно встречаться у нас на чердаке? И зачем? Не с Маринкой же они там по ночам тайно изобретали рецепты салатов.

    – Кто вас, женщин, знает, – усмехнулся Дима.

    – Кстати о женщинах, чуть не забыла, – доставая из сумочки записку от Вики, сказала я, – тебе послание.

    – «Дорогой мой…» – начал читать Дима. – Ты где это взяла?

    – Догадайся с трех раз, – поморщилась я.

    Дима глянул вниз на подпись, покачал головой и сказал:

    – Вообще-то, я подумал на Вику, но как-то не ждал от нее письма… особенно сегодня.

    – Поверишь, я уже просто не знаю, чего от нее ждать, читай дальше, – вздыхая, проворчала я.

    – «Дорогой мой, думаю, Катя тебе расскажет о том, что произошло в нашем доме, мне невыносимо тяжело и даже не представляю, как справиться с этим горем. Дима, только ты можешь мне помочь, нам просто необходимо встретиться, ты же не откажешь в такой малости человеку, только что потерявшему мать…»