Машины Российской Империи - Иван Крамер

Там, где ярусы соединялись, гондолу опоясывала обзорная галерея с большими окнами. Гуляя по ней, я продолжал размышлять. Где награбленное? – вот в чем вопрос. Бриллианты, золото, ассигнации… Мы жили неплохо, но, если задуматься, тратили меньше, чем воровали. Куда делось все, что было украдено за эти годы? Может, Генри с Джейн откладывали, их сбережения где-то спрятаны? Ведь на самом-то деле у нас были средства, чтобы поселиться в большом имении или даже замке и содержать толпу слуг. Мы должны были быть по-настоящему богаты! А мы жили скромно: небольшой дом, приходящая кухарка и горничная, убиравшая только на нижнем этаже, поскольку на верхний, где были кабинеты и спальни, ее не пускали.

По бортам гондолы горели огни, над головой нависала вытянутая громада корпуса. Дирижабль полз в ночной тиши, над темной землей с редкими огнями. Сейчас там восточная Польша, по левую руку вдали лежат северные предгорья Карпат, по правую – Краков, Берлин, Париж, и дальше, за холодным проливом, острова Соединенного Королевства.

Жесткие дирижабли довольно сложны в конструкции, и когда-то я сильно удивился, поняв одну возмутительную вещь: очень многие – на самом деле, почти все обыватели – считают, будто корпуса этих машин целиком наполнены газом, создающим подъемную силу. Ну и глупость! Более того, к стыду моему, выяснилось, что и Джейн так считает. Пришлось объяснять ей, что дирижабли делятся на так называемые мягкие и жесткие, и только у мягких баллон заполнен газом, будто воздушный шар. У жестких это сложный скелет, обтянутый многослойным бодрюшем из кишок крупного скота, и внутри него закреплены газовые баллоны.

Глядя вниз, где медленно ползли огоньки, я в который раз задумался над тайной букв «S» и «H» и над тем, кто же в действительности мой настоящий отец. Мне бы хоть какой-то намек, кроме револьверов… Было что-то в нашей жизни, что могло бы натолкнуть на верную догадку? Ничего не вспомнилось. Кстати, любопытно, что про мою мать Генри на крыше вагона вообще не упомянул.

Я достал револьвер и в тусклом свете лампы оглядел рукоять. Вот она, латинская «Н», серебряная инкрустация на черном агате. Высокая, строгая буква с маленькими завитушками…

Раздались шаги, и знакомый голос произнес:

– Он ждет нас через двое суток, Диего. Успеем? Я полагаю, – успеем, согласен ли ты со мной? Единомыслие так важно среди соратников и побратимов!

Неподалеку смотровая галерея круто изгибалась вокруг кормы гондолы. Двое, что приближались от лестницы, должны были вот-вот увидеть меня, и я побыстрее отступил за поворот, где наткнулся на решетку, отгораживающую вторую половину галереи. Шаги стали громче, до меня донеслось:

– Какие дела начнутся после нашего прибытия на место! О, я весь дрожу от предвкушения!

Рядом с решеткой была дверь, ведущая в служебные помещения гондолы… запертая дверь. Сунув револьвер в карман, я выхватил отмычки, вставил одну в скважину, подергал, провернул. С тихим клацаньем замок открылся.

Прозвучал глухой, лишенный интонаций голос:

– Мы будем на месте вовремя.

– Неизвестно, неизвестно, дорогой мой. Твой друг Джуса, этот жирный дебошир, мог и не успеть сделать все, что должен был сделать. Адская смесь – дело тонкое, Диего, даже без последнего ингредиента правильно составить ее не так-то просто…

Голоса звучали совсем близко, я толкнул дверь и скользнул в темное помещение за ней.

– Джуса сделает все, что надо, – прозвучало в ответ. – Он слишком боится Алукарда, чтобы не успеть.

– Надеюсь, надеюсь. Мы все знаем, как граф безжалостен в гневе.

Один говорил глухо и мертво, совсем без чувств, а голос второго переполняли эмоции. Конечно же, с первых слов мне стало понятно, кому принадлежат эти голоса. Уже закрывая дверь, я в щель увидел двух приближающихся убийц и замер. Если теперь прикрою дверь до конца, пусть даже совсем тихо, они могут услышать и заметить движение. Рука, скользнув в карман, сжала рукоять револьвера. Я бесшумно достал его и приготовился открыть огонь при первой же необходимости.

Пройдя еще немного, эти двое остановились перед дверью. Она скрыла от меня мистера Чосера, но Кариба, то есть человека по имени Диего, я видел хорошо. Убийца Джейн стоял спиной ко мне – так близко! Я могу выстрелить прямо ему в шею или в затылок… Хотя Джейн стреляла в него дважды, из этого же револьвера, и она попала, однако Кариб все еще жив и как будто не ранен. Но пуля в голову или в горло наверняка упокоит его, и затем я смогу расстрелять человека-лозу, изящно облокотившегося на свою необычайно толстую раскладную трость. Это не входило в мои планы, целью было выйти на хозяина этих двоих, а не уничтожить их при первой же возможности, но если они заметят меня, выбора не будет.

– Адская смесь, мой дорогой, – снова заговорил Чосер, – ох уж эта адская смесь, я очень рассчитываю на нее! Вглядись во мрак под нами, свирепый Диего. Ночная земля с высоты – как покрывало дьявола. Каким великолепным будет зрелище, когда оно разорвется сотнями алых прорех, распадется мириадами сверкающих лоскутьев, и фонтаны из самого пекла взметнутся, чтобы обжечь небеса!

– Да заткнись ты, Вука, – бросил Диего-Кариб, повернулся и зашагал обратно.

Револьвер в моей руке начал подниматься будто сам собой, и лишь крайнее усилие воли помогло мне сдержать движение, не выстрелить в затылок человека-кулака. Он уходит – и я должен отпустить его, хотя могу отомстить прямо сейчас!

В поле зрения показался Чосер, сделал шаг вслед за Карибом и остановился. Лицо его вдруг исказилось, рука поднялась. Пальцы скрючились так, что она стала напоминать звериную лапу, на какой-то миг мне даже почудилось, что ногти выросли, обратившись кривыми когтями. Мистер Чосер сделал движение, будто вонзает их в спину сообщника.

Картина была пугающая. Просунув в щель ствол револьвера, я едва сдержался, чтобы не выстрелить в чудовище, которым стал Вука Чосер, – и тут он изменился. Лицо оплыло, руки плетьми повисли вдоль тела. Как будто вся энергия разом покинула его… или он просто начал играть другую роль? По моему виску стекла капля пота, но я не пошевелился. А может, эти личины на самом деле – все когда-либо встреченные им в жизни люди, манеры которых Чосер перенял? Или все те, кого он убил? Может быть, убивая, Вука Чосер, а вернее, темное существо, которое прячется внутри него, впитывает в себя сущность жертв?

Человек-лоза вялой походкой, подгибая колени, поплелся вслед за ушедшим вперед Карибом. А я одернул себя: прекрати, Алек! Нет никакого существа, никакого демона, поселившегося в теле Чосера, есть просто необычный человек из той породы, которую в книгах по психологии называют «социопатами».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});