Миллиардер. Книга 3. Конец игры - Кирилл Бенедиктов

— Разумеется, — кивнул Батчер. — Мы постоянно проводим контрольные тесты, моделируем различные ситуации, испытываем новые методики… Но он отлично защищен. Доктор Харрис специально следил за этим. Уж не хотите ли вы сказать?..

— Вот именно, — сказал Маккормик. — Вот именно.

Глава 10. It’s a Sin

Подмосковье, июль 2011

«Мне нужно подумать, — сказал себе Гумилев, глядя на удаляющуюся спину американца. — Просто спокойно посидеть и проанализировать ситуацию. Почему Беленин так хотел, чтобы я приехал на этот дурацкий прием? Потому что его просили об этом очень серьезные люди. Вряд ли под „очень серьезными людьми“ Беленин имел в виду Уткина и Кальмарова. Значит, это была личная просьба советника Брауна. Но почему на визите к Беленину настаивала Катарина?»

Если Катарина получала инструкции непосредственно от Марии фон Белов, это могло означать лишь одно: прятавшийся во льдах Арктики Четвертый Рейх каким-то образом поддерживал отношения с Вашингтоном. Это выглядело безумием, но другого объяснения сегодняшней встрече Андрей не находил.

«Нет, — думал он, — этого не может быть. Американцы не станут иметь дело с выжившими из ума потомками нацистов. Хотя… если это по каким-то причинам им выгодно… Приютили же они у себя Вернера фон Брауна, закрыв глаза на его эсэсовское прошлое…

Стоп, — сказал он себе. — Почему я так уверен, что Катарина выполняет указания одной только Марии фон Белов? Кто может поручиться, что не существует некоей неизвестной мне силы, которая использует ее, чтобы управлять мной, как марионеткой?»

Да, это было возможно. Гумилев до сих пор не знал, какой канал связи Катарина использует для получения своих инструкций. Впрочем, именно сегодня у него был шанс раскрыть эту тайну.

Две недели назад Гумилев получил отчет от руководителя одной из лабораторий, разрабатывавших технологические новинки по заказам силовых структур. В отчете шла речь о создании миниатюрных передатчиков, которые фактически заменяли собой службу наружного наблюдения. Эти электронные «жучки» не только отслеживали все перемещения объекта, за которым велась слежка, передавая данные на спутник, но и транслировали все звуки в радиусе пяти метров. Оперативникам оставалось лишь глядеть на монитор и регулировать чувствительность микрофона.

Разработка получила кодовое название «клещ»; эксперты, чьи мнения приводились в отчете, прочили ей большое будущее.

Разумеется, подобная техника уже давно входила в арсенал спецслужб многих стран, однако «клещ» обладал двумя оригинальными достоинствами. Во-первых, в отличие от большинства «жучков», непрерывно передающих информацию в эфир, он оцифровывал данные и «выстреливал» их сжатыми пакетами, благодаря чему его было почти невозможно засечь специальными сканерами — такими, например, которыми пользовалась Катарина, проверяя машину Андрея. Во-вторых, «клещ» был чрезвычайно мал — размером с маленькую горошину. Будучи активированным, он начинал выделять липкую бесцветную жидкость, намертво приклеивающую его к любой ткани, металлу или коже.

Изучив отчет, Гумилев убрал его в сейф и некоторое время сидел, глядя на раскинувшийся за панорамным окном кабинета город. Когда-то он представлял себя пилотом звездолета, рвущегося к далеким мирам. Теперь рубка космического корабля превратилась в камеру с невидимыми, но от того не менее грозными тюремщиками. Андрей был уверен, что все его телефоны прослушиваются. Катарина несколько раз была у него в кабинете; кто знает, какую аппаратуру она здесь установила? Конечно, Гумилеву достаточно было отдать приказ верному Саничу, и все микрофоны и камеры были бы тут же найдены и уничтожены, но Катарина уже давно предупредила Андрея, что любые его попытки избавиться от наблюдения немедленно скажутся на Марусе и Марго.

Это случилось на третий месяц их странной совместной жизни. Гумилев обнаружил в своем домашнем компьютере программу-шпион, копирующую все, что он набирал на клавиатуре. Программа была хорошо спрятана и надежно защищена, но Андрей сумел расколоть ее и стереть с жесткого диска.

Спустя три дня Катарина принесла ему магнитофонную кассету. Старую кассету AGFA — Андрей последний раз видел такие еще в девяностых. Слушать ее было не на чем, и Гумилеву пришлось заказывать на интернет-барахолке антикварный магнитофон «Шарп».

На кассете была десятиминутная запись, но Андрей не нашел в себе сил дослушать ее до конца.

Запись представляла собой мешанину случайных звуков — металлического звяканья каких-то инструментов, приглушенных голосов, бубнивших что-то по-немецки, стука тяжелых предметов, которые кто-то куда-то тащил. На фоне этих звуков на кассете были записаны крики. Кричала женщина — так кричат от ужаса или дикой боли. Андрей узнал ее голос. Это была Марго.

— Это предупреждение, — сказала Катарина, когда он, белый, как бумага, вошел в ее комнату с кассетой в руках. — Твоей подруге не причинили никакого вреда. Но если ты еще раз сделаешь что-то, что помешает мне наблюдать за тобой, ей отрежут большие пальцы на руках. Я не могу тебе ничего запрещать, но, если ты не уступишь, винить тебе придется только себя самого.

И Андрей уступил.

С тех пор он не предпринимал попыток избавиться от недреманного ока Катарины. Смирился с тем, что все, о чем он договаривался со своими партнерами по бизнесу, становилось известно его надсмотрщице. Разговаривая по телефону, автоматически делал поправку на то, что каждое его слово услышит Катарина, а возможно, и Мария фон Белов. В конце концов Гумилев привык жить в стеклянном доме и не позволял себе ничего, за что пришлось бы расплачиваться Марусе или Марго.

Но сейчас он почти решился на мятеж.

Женщина, скрывавшаяся под личиной Марго, контролировала многое, но была не в силах уследить за всем. Корпоративную документацию она отслеживать не могла: слишком велик был объем. То, что приходило Андрею на почту, она, разумеется, читала, но отчет о «клеще» не уходил в локальную сеть и существовал только в виде файла на компьютере руководителя лаборатории и в распечатке, лежавшей у Гумилева в сейфе.

Тем вечером Андрей засиделся на работе допоздна. Когда последние сотрудники покинули здание, он спустился на восемнадцатый этаж, где располагалась лаборатория спецтехники, и открыл ее своим универсальным ключом.

«Клещи», похожие на крошечные оливки, лежали в прозрачных пластиковых сотах. Опытная партия насчитывала двести пятьдесят устройств, и Гумилев надеялся, что пропажу одного «клеща» обнаружат не сразу. Он поддел ногтем одну «оливку» и положил на ее место шарик из зеленого пластилина. Набор для художественной лепки он давным-давно купил Марусе, да так и забыл у себя в кабинете. Теперь пластилин пригодился.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});