Стрелка - В. Бирюк

Может, лучше наоборот? Исполнить вивисекцию верлибра? С верификацией… Или слова на другую букву посмотреть? Что-то я давно в словарь редких слов не заглядывал. А надо: уелбантуренного факеншита — уже не хватает.

Пока я обдумывал свою филологическую недостаточность, на ухо пошёл жаркий шёпот юноши в состоянии крайней гормональной избыточности.

– О! Она такая…! Она меня попросила… Она так мило смущалась…! Ей так больно ходить…! Стоять, сидеть…

– Она хоть подмылась?

– Нет! Я сам…! Она… ей же… после этих… Она так боялась…! Но мне — позволила… А потом — предложила! Сама! Всё вытерпела! Ради меня! Но я ж не зверь какой! Я ж — осторожненько! Чуть-чуть! Она сама… помогла. Взяла, потянула, направила! Сама! Я так испугался! Когда она рукой… А она успокоила, погладила… И у меня — получилось! У меня! Первый раз! После всего! После этого… Эрика. Это было так…! Это такое…! Это…! Теперь я должен на ней жениться. Я хочу на ней жениться! Она согласилась! Я — уговорил! Всё! Завтра — в церковь! Под венец! Она будет моей! Навсегда! На всю жизнь! Ваня, я так счастлив!

И он прослезился от полноты чувств. Непосредственно в моё ухо.

Каждый, кому доводилось попадать под необузданный монолог свеже-влюблённого юноши понимает… сколь большую дозу этого лепета я пропускаю. А я всё это — вытерпел! В форме жарких душеизлияний прямо в барабанную перепонку. И даже не дёрнулся. От брызг и щекотки.

– Ладно, жених, давай спать. Утро вечера мудренее…

– Нет! Не могу! Как можно спать! После такого…! Я не могу! Пойду погуляю.

Лазарь подскочил, крутанулся на месте, подпрыгивая, пританцовывая, размахивая руками… потопал вдоль уреза воды по песочку. «Я танцевать хочу! Я танцевать хочу!».

Псих. Псих влюблённый. Бывает. Можно завидовать.

А с другой стороны костра на меня внимательно смотрел одинокий открытый глаз Резана.

– Пошли за ним парочку парней. Пусть присмотрят издалека. На всякий случай.

Резан покряхтывая поднялся, разбудил парней, провёл инструктаж и подсел ко мне:

– Ну и чего делать-то будем? Он же ж… упёртый. Он же ж… слов не понимает…

«Любовь нечаянно нагрянет,Когда её совсем не ждёшь.И каждый вечер сразу станетУдивительно хорош, и ты поёшь!».

Прикол в том, что «нагряневает» — на одного, а песни петь — другим. И текст у хора несколько…

«Эх, мать, перемать!Разъедрить и раздолбать!».

Я вот одного не пойму: наши попаданцы… они такие древние или такие юные? Они всего этого, этого чувства — уже не помнят или ещё не знают? Как оно изнутри… чувствуется. И как оно снаружи… смотрится.

Или кто-то думает, что попадёвый «вляп» — душу напрочь отшибает? Так это у тебя, у попандопулы. А у туземцев — всё в порядке. Они нормально чувствуют и ведут себя соответственно. А тебе с ними жить, с их помощью — прогрессировать. Извините за выражение.

Ладно когда тысячелетняя история России зависит от состояния твоей личной головки. Но от соседской… стояния…

Неужели нужно объяснять?! Попытка Лазаря жениться церковным браком на походной курве… Только попытка! Это смерть его репутации. Не велика величина, но есть. Пойдут насмешки и наезды на всю хоругвь. Закономерно переходящие в мордобой. С отягчающими. Мне придётся вмешаться. Своими «огрызками». Свара в походе — воинское преступление. Учитывая… отношение ко мне предводителя… мда… Суд будет скорый, неправый и не «божий».

Уходить из войска? Да хоть где! Кидаем всех нах…! И пусть сами расхлёбывают. А я раз — и свалил. Или Ярославль плох?

И что дальше? «Те же и Волга»?

Господи! Хрень какая-то. «Пришла беда откуда не ждали»… «Мальчиш-ебальчиш» прорезался…

– Слышь, боярич, а может… она того… отступится? А? Ну, типа, передумала? А? Ты бы пообещал ей чего… Покамест. Ты ж из вятших… А там мы её…

Вот так делается история, коллеги.

Будущее России зависит от прогресса, прогресс — от меня, я — от Лазаря. И всё это — от каприза ободранной, битой, походной шлюшки. Маркс, ау! Где ты?

* * *

Нет, я понимаю: «неотвратимая поступь научно-технического…», «вся известная история человечества есть история борьбы классов…», «материально-технический базис и политико-идеологическая надстройка…», «закон соответствия производительных сил и производственных отношений…»… в походно-полевом борделе…

Да верю я! Вот, даже перекреститься могу! На весь марксизм-ленинизм.

Но… Эта — дала, тот — повенчался, те — хихикнули, эти — взбрыкнулись. И меня — прирезали. Чисто запросто за компанию. Не за дела-прогресс, а за дружбу-приязненность. Просто оказался не в том месте, не в то время. Не в той компании.

К «Закону соответствия» — никакого отношения.

Потом… Прошло триста лет. Как-то между делом на минуточку. И уже другой Ванька, только не лысый, а Горбатый — Иван Третий, прогрессирует в этих же местах. По сходному базису. Чем ни попадя, по чему ни попало.

Трехполье и крепостное, бронную дворянскую и пороховое казённо-зарядное. Разламывает Большую Орду, шлёт рать на Туру в Сибирь, публично топчет ногами ханскую грамотку… А после пишет крымскому хану: «Я — верный холоп твой, господине».

«Базис»-то, он конечно… Но силёнок-то… Потому что «расклад другой»! У меня тут — ни Крымского ханства, ни Великого Княжества Литовского, ни польской, немецкой, шведской, османской… экспансий.

Фактор времени. Необходимость своевременности, соразмерности, уместности… Оптимальности.

«Нет ни в чём вам благодатиС счастием у вас разладИ прекрасны вы некстатиИ умны вы невпопад».

Пушкин, факеншит! Гений, сукин сын! В одном четверостишии — вся русская история! За что его и убили. А нефиг такие эпиграммы в дамские альбомы писать!

Другой прогрессор будет расхлёбывать сходные проблемы. В другое время в других условиях. Хотя и на почти таком же базисе. И ломать, перестраивать этот хреновый «базис», потому что иначе — бздынь. И народу, и государству.

«Дорога ложка к обеду». — А если — «нет»? — То — «нет». Приходите в следующий раз. Если к тому «разу» — с голодухи не окочуритесь.

«Есть страшное слово „никогда“. Но есть ещё более страшное слово — „поздно“».

И всё это нынче зависит от самомнения «хоругвенной подстилки».

Глава 322

Я накинул на плечи кафтан и так, не обуваясь, спустился на пляж. Там, в нашей «рязаночке» спала-почивала… вдруг вставшая проблема. Ещё спит, но уже стоит.

«Я её уговорил»… Или — «она позволила себя уговорить»… Или — «спровоцировала на уговаривание»… А какая разница? Надо поломать этот… «уговор». Как?

С ним толковать… бесполезно. Одурел от любви. «Помороки вышибло». С ней… Улестить, подкупить, обмануть? И что? Чего стоит «нет» отрядной шлюшки, когда командир отряда говорит «да»? Устранить объект? Пришибить? Прирезать? Утопить?

Она старательно изображала сон, глаз не открывала, дышала ровно. Взошедшая луна довольно ясно освещала её лицо.

Интересно: ушкуйники активно обрабатывали почти всё её тело, но не тронули лицо. «Товар — лицом…». Ни одного синяка или ссадины. Что глаза и губы опухли — следствие пролитых слёз и перенесённых побоев.

Кстати, опухшие губки у неё… очень миленько…

Я снял штаны и аккуратно сложил на лавку в лодке. Сел сам, бросил что-то мягкое под ноги на днище…

– Иди сюда.

Она продолжала изображать сон, пока не сдёрнул её, пока не поставил на колени перед собой, между своих коленей.

– Рот открой.

Она мычала, отворачивалась, отталкивала…

– Хочешь к ушкуйникам?

Нет, всё-таки не оставляет меня интерес насчёт пруссов. Что же они ещё такое «уделывают деревами», если одно упоминание о бледном подобии их технологий даёт столь мгновенный и мощный всасывающий эффект?

У неё хорошо получались ямочки на щёчках в тот момент, когда, при обратном ходе, возникает разрежение. Остальное… учиться, учиться и ещё раз учиться. Как завещал великий Ленин комсомольцам и комсомолкам.

Какой-то шум за спиной привлёк моё внимание. В десятке шагов, с обрывчика, которым ограничивается пляж, на нас смотрели четыре пары глаз: Сухан, Резан и пара костровых. Ребятишки, явно, пребывают в недоумении.

Пришлось встать, поднимаю девку за голову, развернуться боком и, сдвинув полу кафтана, ознакомит аборигенов с «достижениями всего прогрессивного человечества рубежа третьего тысячелетия».

Вы пляшущих скелетов в лунную ночь на кладбище — никогда не встречали? Когда встретите — у вас будет такой же вид, как у моих одностяжников. Я поманил их пальцем, но парни мгновенно исчезли за краем обрыва. Кажется, даже дышать там перестали. А Сухан с Резаном подошли к нам.

– Э… а не укусит?

– Баба, конечно, дура. Но не настолько. Снова с поленцами здороваться… — дурных нема. Попробовать хочешь? Оно полегче, чем как обычно. Только сперва подмыться надо.

Резан махнул уже снова торчащим над обрывом головам наших дежурных. Один из них, спотыкаясь на каждом шагу, поскольку не смотрел под ноги — взгляд оторвать не может, притащил котелок с нагретой водой.