Продавцы невозможного - Вадим Панов

– К чему ты ведешь?

– У них будет время, чтобы уничтожить информацию и перестрелять тех, кто ею владеет. Для того и создается укрепрайон.

– Думаешь, Кауфман на это пойдет? – недоверчиво прищурилась Роза.

– Мертвый? Пойдет не задумываясь. Он подонок и убийца, но сделан из железа. Он способен оставить мир без новой энергии. – Крюгер помолчал. – Теперь вы понимаете, почему вычислительный центр находится под землей и только под землей?

– Да, – коротко отозвалась Красная.

А Ева внимательно разглядывала изображение Станции. Так, словно видела его первый раз в жизни. Увеличила масштаб, изучая выстроившиеся в ряд истребители, секунд по десять уделила Энергоблоку и башне Лаборатории, а после – производственной зоне, многочисленным ангарам и зданиям, в которых создавались секретные элементы секретной Станции.

– Увлеклась?

– Нет, просто вдруг подумала… – Пума не отрывала взгляд от производственной зоны. – Просто подумала, что у них там куча самого современного оборудования, любые материалы в любых количествах, и при этом никто не знает, чем они занимаются…

– Ма-ама-аше Да-аше са-айт слома-али, – сообщил последние новости Олово. – Руга-ается.

– Сайт салона? – уточнил Кирилл.

– Да-а.

– Я ведь ей посоветовал хорошего провайдера.

– Да-а.

– И все равно сломали?

– Да-а.

– Тритоны Сорок Два?

– На-аверно. Ма-ама-аша-а говорит, они к другим лезли, а-а ее за-ацепили. Случа-айно. – Маленький слуга поразмыслил и добавил: – Или хулига-аны.

– Тритоны не хулиганят, – покачал головой Грязнов. – «Поплавки» дорогие и все еще редкие. Их покупают, чтобы зарабатывать, а не глупостями заниматься. Но если Сорок Два отыщет источник «поплавков», начнется настоящий хаос.

Выслушивание грязновских размышлений не утомило Олово. Если он чего-то не понимал, то просто пропускал слова мимо ушей. Очень удобно. Однако подтвердить свое присутствие следовало:

– Да-а, – кивнул Олово и поставил перед Кириллом серебряный поднос. – Ча-ай.

Собрался выйти из кабинета, однако Грязнов, увидевший две чашки, остановил его вопросом:

– Скучаешь?

– Нет, – машинально отозвался Олово. В следующий миг понял свою ошибку, смущенно улыбнулся и признал: – Да-а.

Беззащитная улыбка настолько преобразила маленького слугу, что Кириллу с трудом удалось спрятать от него свое удивление.

Олово дал волю чувствам. Похоже, мир действительно катится к черту.

Однако в следующий миг слуга восстановил на лице традиционно-равнодушное выражение.

– Я-а к ней привык.

– Ты по ней скучаешь.

– Я-а… – Маленький слуга поразмыслил, после чего протянул: – Она-а хороша-ая девочка-а, мастер. Я-а скуча-аю.

«Мастер» было единственным словом, которое Олово произносил четко, не растягивая «а».

– Она взрослая.

– Да-а.

– У нее есть дела.

– Да-а.

– У тебя – тоже.

– Я-а помню, – кивнул Олово. – Кома-андировка-а. Я-а приготовлю еды.

И уберет ее в холодильник, останется только разогреть.

– Возможно, тебя это покоробит, но я сумею самостоятельно прожить несколько дней, – произнес Кирилл.

Он всегда это говорил перед длительными поездками Олово.

– Да-а, – не стал отрицать слуга. – Сможете. Но есть на-адо.

Стоящий на столе коммуникатор издал мелодичный перезвон – машинисты сообщали, что соединение готово.

– Ра-агу, котлеты, курица-а, – перечислил Олово. – Ка-артошка-а…

– Я справлюсь с гарниром, – пообещал Грязнов. – Сделаю сам.

На лице маленького слуги отразились все сомнения мира.

– Да-а?

Коммуникатор повторил вызов.

– Хорошо, – сдался Кирилл. – Делай. Только не мешай разговаривать.

И активизировал соединение.

Свое лицо Сорок Два скрывать не собирался – его все знали, и оно считалось своего рода символом движения. Всадник – другое дело. Главу контрабандистов хранила тайна, его настоящее имя не было известно даже всесильной СБА, а потому Сорок Два не сомневался, что региональный менеджер Консорциума заявится на переговоры в наномаске. Или же просто отрежет видео. И удивился, увидев на мониторе забавную анимацию – сидящего на нартах эскимоса. Эскимос строгал ледяное мясо, ел и периодически бросал куски шести здоровенным лайкам. Те не отказывались.

– Кхе.

Собаки недружелюбно посмотрели на Сорок Два.

– Говорите, говорите, – рассеянно произнес Всадник, не прекращая заниматься своим делом. – Я знаю, что мы на связи.

– Связь – это мой мир… – Однако закончить заготовленную фразу Сорок Два не позволили.

– Вы похожи на человека увлеченного, – плавно перебил собеседника контрабандист. – Я знавал людей, которым казалось, что весь мир заключен в их кляссере. Вы знаете, что такое кляссер?

– Кластер?

Собаки изумленно посмотрели на цифрового пророка.

– Широта взглядов, уважаемый Сорок Два, столь же необходима человеку в вашем положении, как и ум, – размеренно произнес Всадник.

Лайки высунули языки. Улыбаются? Наверное. Кто их разберет, северных тварей. Сорок Два начал злиться.

– Что не так с моим положением?

– Как раз наоборот: все так. Все даже более, чем так. – Теперь эскимос не жевал, все мясо доставалось собакам. Однако на собеседника все равно не смотрел. – Вы ведете за собой миллионы людей, Сорок Два, и поэтому обязаны соответствовать высокой миссии. Кляссер – это альбом для марок. Вы знаете, что такое марки?

Что за ерунда? Куда он клонит? Чего добивается? Сорок Два попытался вернуться к заранее продуманному плану разговора, попытался продемонстрировать силу.

– Я могу обрушить вашу связь!

– Нехорошо начинать с угроз.

– Это не угроза. Вы должны понимать, с кем говорите.

– Вы – тоже.

– Я говорю с преступником.

– Вы не знали, что такое кляссер. Почему вы решили, будто знаете, что такое Консорциум?

– Вы нарушаете законы и не гнушаетесь убийствами.

– В таком случае поговорим как преступник с преступником.

Сорок Два осекся.

Всадник не торопил его с ответом. Одна из собак подошла к нартам, и эскимос принялся увлеченно гладить пушистую.

– У нас есть идея, а не только жажда наживы.

– Этот факт, безусловно, делает вас честным человеком, – усмехнулся Всадник. – И сейчас вы попытаетесь убедить меня бросить неблаговидные дела.

Он издевается? Он спятил? Валяет дурака или серьезен? Сорок Два поздравил себя с тем, что совершенно сбит с толку и понимает только одно: кляссер – это альбом для марок. Что такое марки, Сорок Два знал.

– Мне нужны «поплавки»!

Если ты в затруднении, начинай говорить о конкретных вещах. Короткими, конкретными фразами.

– Мы не способны добывать или производить необходимое нам количество процессоров. У Консорциума же есть мощные связи и отличные каналы доставки. Я готов покупать у вас все «поплавки», которые вы сумеете добыть. Чем больше, тем лучше.

– Нереально, – покачал головой эскимос.

Лайки убрали языки и сосредоточенно подтвердили: нереально. Если напялить на них костюмы, собаки станут похожи на лидеров dd – такими серьезными и важными они выглядели.

– Но ведь вы торгуете «поплавками»!

– Не в промышленных масштабах. И не с вами. – Эскимос рассеянно погладил оленью шкуру, закрывавшую нарты. – Как только люди узнают, что я стал вашим эксклюзивным поставщиком, от меня избавятся. У вас отвратительная репутация, Сорок Два. Вас не любят.

– Меня ненавидят.

А вот этот ответ контрабандисту понравился. Он поднял голову и, впервые обратив к собеседнику лицо, тихо произнес:

– Вам лучше знать.

И вновь отвернулся.

– Боитесь СБА?

– Нет, – безразлично ответил Всадник.

– Врете.

– У нас отлично законспирированная и превосходно функционирующая организация, – терпеливо объяснил контрабандист. – Но это не значит, что нас нельзя уничтожить. Мы вписаны в мир и играем по его правилам. Так же, как и ваши дружки из dd.

Брезгливое упоминание dd покоробило Сорок Два, однако реагировать на него он не стал. Пусть говорит что хочет. Послушаем.

– Вы создаете новый мир, Сорок Два. То есть боретесь со старым. А потому и отношение к вам другое. – Пауза. – И к тем, кто с вами работает.

– Другие региональные менеджеры столь же трусливы? Имеет смысл с ними связываться или придется искать какой-нибудь высший совет?

– Я уже говорил, что вы не понимаете сущность Консорциума? – осведомился эскимос. – И спрячьте куда-нибудь юношеский максимализм, он действует на нервы.

– Я таков, какой есть, – гордо сообщил пророк.

– Будьте таким со своими последователями. Со мной не надо.

Фраза прозвучала не раздраженно, но жестко. Очень жестко. Сорок Два понял, что следует смягчить тон. В конце концов, если бы Всаднику и в самом деле нечего было предложить, он сказал бы об этом в начале разговора.

– Извините.

«Угадал».

Эскимос улыбнулся, вновь повернулся лицом и дружелюбно поведал: