Последнее решение - Томаш Колодзейчак

– Ты же сам раньше сказал. Потому что это необходимо для осуществления множества сложных коллективных операций. Все очень просто. Дело только в том, что контракт имманентно вписан в нашу биологию и цикл развития. Это скорее культурная, психологическая надстройка, а не искусственное умение или же функция, приобретенная в ходе эволюции.

У них было много таких бесед. Даниель проходил очередные тесты и исследования, ему прописывали различные медикаменты и принуждали сопрягаться с электронными системами. Все для того, чтобы воспроизвести карту его боевого сопроцессора, пробудить и заново включить его в нервную систему человека. А попутно извлечь максимум необходимой парксам информации. Работу по активации сопроцессора планировали начать на следующей неделе. До этого Даниель должен был постоянно находиться в своей кабине – вполне комфортабельной по условиям базы. Здесь можно было нормально стоять; кроме убирающейся в стенку кровати, был еще столик, два стульчика и силовой агрегат. Пользоваться тренировочными комплексами, стоящими в зале развлечений, Даниель не мог, а хотел поддерживать себя в хорошей форме. Поэтому много упражнялся, изучал станцию, проходил тесты, а в свободные минуты подключался к виртуалу либо встречался с единственным на базе человеком, с которым ему разрешалось беседовать. Ну, назовем его так – с человеком.

Они проводили в беседах много времени. Разговаривали о разном. Но в действительности у Бондари никогда не было уверенности, что общается он с человеческим разумом, заключенным в скорчившемся тельце, а не с парксом, лениво покачивающимся в океанских глубинах и тесно спаренным с мозгом деформанта.

– Это действует и в обратном направлении. Определенные явления составляют неотъемлемую часть нашего процесса развития, а, как следствие, и цивилизации. У вас же это всего лишь культурные наслоения, порой очень сильные, но не вытекающие напрямую из биологии.

– Например?

– Самоконтроль. На нашей планете эволюция привела к возникновению существ однополых и, в вашем понимании, гермафродитных. Ее механизмы зачастую отличаются от тех, которые формируют ваш биоценоз. Сексуальный отбор не играет такой же роли, как отбор естественный. Пары индивидуумов, генам которых предстоит смешаться, не знают друг друга. Самки не выискивают самцов с самыми длинными хвостами или развесистыми рогами. Стада самок не принадлежат самому сильному и самому умелому самцу. Селекция происходит на более низком уровне: вопрос в том, принять либо же отторгнуть зародыши, «решают» железы. Поэтому на нашей планете не было и нет созданий со столь рафинированными и удивительными, но совершенно бесполезными, более того, мешающими добывать корм органами, как, например, хвосты павлинов. Зато встретишь животных, контролирующих свой метаболизм, работу гормональной системы и процессы роста значительно эффективнее, чем в земной экосистеме. В особенности это касается процесса рождения.

Для нас, разумной расы, последнего звена этой эволюции, такие элементарные биологические механизмы являются прапричиной многих цивилизационных поведений. Так же как для вас конструктивной базой целых сообществ, племен, государств, цивилизаций стала естественная семейная ячейка «самка – самец». Система взаимозависимостей и взаимовыгоды самца и самки легла в основу всего вашего комплекса эмоциональных и интеллектуальных ценностей, когда вы из животных уже превратились в психозоиков. Взаимолюбовь двух взрослых индивидуумов, родительские чувства, религии, ваше искусство… Все следует из одной биологической зависимости: «Ты носишь в себе ребенка, я обеспечиваю вам жизнь».

Эволюция нашего вида также оставила постоянные следы на структуре и характере нашей цивилизации, а также во многих индивидуальных поведениях. Например, паркс, не добивающийся успехов и не выполняющий поставленных перед ним задач, пребывает в постоянном стрессе и в результате утрачивает способность размножаться. Стресс психологический: отсутствие удовлетворенности, самоутверждения либо побед действует точно так же, как стресс физиологический – отсутствие пищи или нехватка пространства.

– У многих людей, – прервал паркса Даниель, – сложности психологического характера также отражаются на физическом состоянии.

– Конечно, но не как правило. Человек, ставший закоренелым неудачником, живет в нужде, его презирают и наказывают, тем не менее он производит потомство в количестве, которое зависит исключительно от наличия и количества партнерш. Паркс же в такой ситуации не размножается. Не принимает чужих зародышей, не вырабатывает своих. Он умирает, не произведя потомства: его гены погибают. Размножаются самые прогрессивные, наиболее приспособленные к среде, в том числе культурной, общественной. Эволюция действует. Механизм – иной. Эффект тот же: разумные существа.

– Да, – проговорил Даниель, и ему вспомнились работающие бок о бок терраформерские системы: гигантская машина, построенная людьми, и химический аппарат парксов. – Механизмы разные, эффект одинаковый.

У них было много бесед, а Даниель жадно впитывал информацию из всех собранных в сетях базы источников, говорящих о парксах. История цивилизации, важнейшие религии, история контактов с людьми, технологические достижения, виртуальные имитаторы, в которых управляют их телами, уроки этики, анализы эффектов их терраформерских работ во многих системах… Лекции по искусству, политике, науке… Материалов было очень много. Их приготовили специально для людей, которым по профессиональным причинам приходилось сотрудничать с парксами, для туристов, навещавших станцию, а также для ученых, прежде всего альенологов, прибывающих в океанический мир парксов, чтобы установить с ними контакт. И углубиться в тайники их культуры и науки.

Даниель поглощал все, что мог и что ему было дозволено, но постоянно чувствовал неудовлетворенность. Познакомился с историей и комплектом основной информации о биологии парксов, но любая попытка проникнуть в область их культуры, психологии либо религии оборачивалась погружением в пространства, которые трудно было охватить человеческим разумом. Практически не исследованные людьми. А может, иначе – исследованные, но неверно описанные. Все, что было известно о повседневной жизни парксов, сводилось к предположениям, гипотезам, аппроксимации. Цивилизацию парксов объясняли человеческим языком со всем присущим этому языку набором понятий, ценностей, системой мышления. Ради того, чтобы что-то понять, им приписывали человеческие свойства и мотивации. С таким же успехом можно восхищаться музыкой, прочитав рецензию концерта, или наслаждаться прелестью картины на основе анализа химического состава красок, которыми она написана. Либо описывать квантовые явления – даже в целях популяризации, – не используя для этого строго научного языка.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});