Княгиня Ольга. Истоки - Лада Отрадова

и нанёс им удар. Резкий и глубокий, прямо по сухожилиям. Я не хотел ранить его или убивать, но без рабочей правой руки избавиться от меня или эффективно управлять конём ему стало бы значительно сложнее. Затем ринулся к Молнии. Остальное я уже рассказал. Клянусь, это всё.

— Ты не по годам умён. Что до Люта — вряд ли он теперь вернётся к нам. Доберёмся до Новгорода и известим обо всём Гостомысла, псковскому посаднику тоже напишу весточку, чтобы держал ухо востро.

В сенях воцаряется гнетущая тишина, когда оба человека начинают осознавать всю тяжесть произошедшего у злополучного озера. Этот кинжал Олегу хорошо знаком — когда-то он подарил его конюху за то, что он принял роды у его любимицы. И, получается, дар дяди великого князя спас ему жизнь.

Наконец, воевода заговорил, теперь уже более мягким голосом.

— Ты пережил страшное испытание, отрок. Твой рассказ будет принят к сведению и подвергнут дальнейшему расследованию. А теперь — как следует отдохни и наберись сил. Утром мы продолжим путь в Новгород.

* * * * *

Откуда-то издалека, со стороны пепелища, донеслось недовольное уханье одинокой совы, а затем сизые облака расступились от ветра, явив звёзды и серебряный диск луны на небосводе всем обитателям леса.

Рассеянный свет от них пробился сквозь крышу на старом чердаке, где лежал на стоге сена усталый Щука. В одной руке конюх держал наполненную семенами деревянную миску, которую осторожно поставил на землю. Затем он сосредоточился и тихонько свистнул.

Из потаённого захламлённого угла чердака вылетел, взмахнув своими белоснежными крыльями, голубь и грациозно приземлился рядом с Щукой. Глаза юноши сверкнули от смеси грусти и нежности, когда он начал разговаривать с птицей.

— Доброй ночи, мой маленький друг, — прошептал он голосом, полным тоски и одиночества. — Не спишь? Неужели почувствовала, что товарища твоего забрал воевода?

Голубь вскидывает голову, словно понимая каждое слово, произнесённое его собеседником. Пернатый подпрыгивает ближе к миске и принимается с аппетитом клевать семена, не сводя крохотных, похожих на чёрные бусинки, глаз с олегова помощника.

— Хотел бы я знать твой язык, голубка, — вздохнув, продолжил Щука и прикусил пухлую нижнюю губу. — Я часто чувствую себя таким лишним в этом мире, но когда ты рядом, мне становится спокойнее. Ты когда-нибудь чувствовала себя одинокой в небе, оставив свою стаю? Или ты, напротив, находила утешение в одиночестве?

Птица прерывает кормление и пристально глядит на Щуку, словно обдумывая слова конюха. Обладатель рыжих волос встаёт со своего места и протягивает пташке ладонь, предлагая ещё несколько семян оттуда в знак доверия.

— Знаешь, мы не такие уж разные, ты и я, — обращается к голубке юноша, и на его губах появляется улыбка. — Мы оба потеряли свои семьи и остались предоставлены сами себе. И это что-то значит. Мне… искренне жаль твоего друга, но он был уже стар и едва мог летать, поэтому его я и пожаловал воеводе для жертвы. Его время подходило к концу, а вот наше с тобой — ещё впереди.

Когда голубка принялась нежно склёвывать семена с ладони парнишки, он аккуратно коснулся её мягких, белоснежных перьев на маленькой груди и опустил голову. Он словно почувствовал связь между их душами, двумя существами, тронутыми невзгодами жизни и ищущими утешения среди тьмы в этот полуночный час.

— Я могу быть простым конюхом, а ты можешь быть простой птицей, — пробормотал рыжеволосый, и его голос стал мягче. — Но когда мы вместе, в воздухе витает немного волшебства. Жаль, не станешь ты заколдованной волхвами красавицей… Как будто мир вокруг нас исчезает, и всё, что имеет значение, это этот момент, эта дружба, которую мы разделяем. Спасибо, мой дорогой друг, что напомнила мне — я не один.

Слёзы появляются в глазах Щуки, когда голубка заканчивает свою трапезу и с тоской смотрит на открытую клетку в углу. Грациозно взмахнув крыльями, птица взлетает под потолок, кружит там несколько секунд, прежде чем снова опускается на плечо парнишки. Погрузившийся в свои мысли юноша чувствует, как на сердце скребут кошки: даже голубка выбирает его компанию и свободу, а не жизнь в клетке.

— Мне пора спать… — огорчённо смотрит он на пернатую подругу, которая внимательно глядит на него и мотает головой, будто не давая разрешение на отдых. — Ладно, уговорила. Вольные крылья куда лучше клетки, а весточку посаднику Пскова воевода передаст в лучшем случае утром, тогда для них и найдётся работа. Сегодня спишь не в клетке, но пообещай, что никаких побегов!

Птица кивает, а затем испуганно вспархивает прочь, в угол: дверь, если так вообще можно было назвать деревянный затвор, на чердак открывается, и в проёме появляется русая голова с длинной косой.

Так пернатая подруга превратилась в девушку? Вовсе нет.

Княжеская невеста!

Выглядит она неважно: измождённое и заплаканное бледное лицо, красные воспалённые глаза с мешками… Впрочем, едва ли сам конюх после своих злоключений сильно отличался от гостьи в лучшую сторону, поэтому, представив себе со стороны встречу этих двух усталых душ, он усмехнулся и кивком поприветствовал девушку.

— Ничего, что я без приглашения? — не дожидаясь ответа, варяжка нагибается и проходит вперёд, усевшись на пол напротив рыжеволосого конюха. — Никогда не поверила бы, что ты разговаривал с птицей, но мне не послышалось — вот и она.

Голубка, выглянув из тёмного угла, словно подтверждает своё присутствие, а Ольга улыбается и переводит взгляд на Щуку.

— Это так. У нас с этой голубкой завязалась дружба. Она рассказывает истории, раскрывает чужие секреты, а иногда даже приносит перекусить орехов и ягод. К тому же, — добавил рыжий, состроив забавную рожицу, — с ней можно немного посплетничать по поводу разных старых воронов и только вылетевших из гнезда соколят.

— И о чём же вы ещё беседуете с этой госпожой? — Ольга игриво поднимает одну бровь, а её грустные до этого глаза начинают едва заметно искриться от забавного рассказа конюха. — Или это тайны вашего круга, куда я не посвящена?

— О, ничего секретного. Мы часто обсуждаем наши мечты и стремления. Оказывается, эта голубка очень любит путешествовать! Она постоянно порхает вокруг и рассказывает о дальних странах, где когда-то бывала. У меня на ладони словно личный мудрец и сказитель!

Дочь Эгиля заинтригованно подалась вперёд и спросила:

— Как интересно! Скажи, а у твоей голубки есть какие-нибудь напутствия по выживанию в этом охотничьем домике? Может быть, какие-нибудь советы по ведению утомительных бесед с представителями княжеской семьи?

— Видите ли, она придерживается довольно решительных взглядов, — Щука тихо свистит, и