Записки грибника #2 - Алексей Федосов

— Ты чего нечистого поминаешь? — Тихо спросил Силантий, появившийся как тот черт, которого не надо поминать в суе.

— Задумка есть одна, боюсь, что помешать может, — Хоть и вздрогнул. Но постарался удержаться, чтоб не дать по любопытной сопатке, выглядывающей из-за плеча.

Да он уже не слушал, обошел стороной и рассматривал стоящий на верстаке образец минно-взрывного творчества — Федор и ко.

— Нравиться? — С некоторой толикой гордости за свою работу, спросил у него.

— Федор, а за каким лядом, ты хороший котел спортил?

— Ничего не испортил, — Обижено засопел и стал куском ветоши стирать сбоку мины грязь. — Это супротив ляхов али другой вражьей живности, ставишь у дороги, бабах и все, иди, собирай барахлишко.

Айда, вон туда. — Кивнул в сторону джунглей растущих за кузницей. Там уж точно никого не будет и не надо мишени готовить, по сбитым ветка и сучьям можно будет определить эффективность. И не дожидаясь согласия, выкрутил взрыватель и поднатужившись (килограмм десять точно стала весить) взял в охапку и потащил к загородке. (вторую надо в половину меньше делать, с такой ерундовиной по лесу не набегаешься) Перелез через оградку и топая как слон углубился в чащу. Мне нужен крепкий ствол и небольшая полянка. Сухая трава шуршит, под ногами хрустят сучья, с треском обламываются ветки, а упертый носорог прет на пролом невзирая ни на что. Впереди нарисовалась маленькая полянка, вроде как подходит. Пару саженей длиной и в одну шириной, пара осинок сросшихся вместе. То что дохтур прописал. Установить мину, ввернуть взрыватель и отойти, разматывая бечеву, дело трех минут.

Веревки хватило на тридцать метров, присел на корточки, оглянулся на своих невольных ассистентов, — Силантий, Илья, вы бы пригнулись, стоите как… В последний момент протянул конец деду.

— Дергай, чего уж там.

Он даже не задумывался и не спросил ничего, дернул со всей дури, аж на зад опустился. Открыл рот чтоб поздравить меня, как рядышком (относительно) глухо рявкнуло и на нас сверху посыпалась листва и мелкий сор. Отряхнулись и пошли посмотреть, что и как. Я иду позади, у меня почетная миссия, шнурок смотать. Клим же не даст второй, занудит но не даст. Когда добрался, они уже были на противоположной стороне полянки, она ощутимо раздвинулась. Котел выдержал и был целым, можно по второму разу снаряжать… Хрен там, под копотью не видно, когда перевернул, вот она трещина.

Вот зараза. Закончив рассматривать, расстроено поворачиваюсь, чтоб заценить — что здесь картечь настригла по кустам. Хм, довольно ничего я бы сказал. Градусов так сто шестьдесят по фронту и на глубину сажени четыре и по высоте… На метр выше стоящего в самом конце просеки Силантия будет. Вон обернулся, машет… Чего они там увидели?

— Твою мать… — А что еще можно сказать, рассматривая ногу, обутую в истертый лапоть торчавшую из под груды наваленных веток, срубленных чугунной сечкой. В четыре руки… пять, Силантий тоже внес свою лепту, откинул пару сучьев, откопали мужика. Да уж, досталось бедолаге по самое не балуй, вся грудь разворочена, а вторая нога перебита в двух местах, кровищи натекло… Меня пробил холодный пот. Хиханьки хаханьки, а вот жмурик, свеженький.

— Илья, глянь, может у него туточки лежка где была. — Силантий послал стрельца осмотреть окрестности. А сам даже не поморщившись принялся шмонать. Улов не богатый — медный крестик на шнурке, источенный до некуда засопожник, мошна с полтиной денег, с виду похожая на костяную иголку какая то штучка и собственно все, что нашел стрелец. Я присел рядом. Совершенно машинально приложил два пальца к шее, проверить пульс. Увы. В двух шагах под мусором заметил шапку. Ее сорвало с головы и закидало опавшей листвой, полез за ней.

Не достать, оглядевшись, выбрал подходящую ветку. Оборвал сучки, листья и потихоньку подтащил находку ближе. Пока я лазил по кустам, Илья вернулся с добычей. Принес обычный сидор, мешок с привязанными за углы веревкой, делаешь петлю, накидываешь на горловину, и примитивный рюкзак готов. Распотрошили — хлеб, кусок сала в тряпице, пара луковиц, пяток зубчиков чеснока, соль с черными крупинками перца и собственно ничего боле не нашли. Я стою рядышком, а эти двое не успокаиваются, продолжают чего-то искать.

— Силантий, чего вы там копаетесь, это беглый на Волгу шел, — И добавил уже про себя: «Да не дошел».

— Нет, соглядатай это, — не поворачиваясь ко мне, ответил дед, продолжая потрошить одежку, а вот Илья протянул руку: «Дай».

Отдал ему свою добычу и он ощупав ее радостно осклабился и жестом фокусника из под отворота вытащил кусок бересты и протянул Силантию. Тот близоруко щурясь и шевеля губами прочитал. Встал на ноги, убрал находку в свой кошель. — Илья, останься здесь, я ребятишек пришлю, этого прикопайте али в болотине утопите. Как сделаете, не мешкай, бегом на двор.

— Пошли Федор.

Мы уже подходили к казарме (идти всего пять минут) когда Силантий задал мучивший его вопрос, — ты почто его за выю хватал?

— Ежели здесь перстами коснутся, то почуешь, как жилка бьется — Показал на себе, где надо пульс искать. Удовлетворив свое любопытство, стрелец прибавил шагу, и мы на третьей скорости подлетели к казарме. Притормозили на пару командных рыков и умчались дальше, на свое подворье, оставив позади бегающих тараканов. И поехали к сторожке, сунулся было следом, да вовремя вспомнил о последствиях, остановился у колодца. Вернулся к воротам и присел на бревнышко. Не ведаю как насчет мордобоя с кровопусканием, не видел — не знаю, но то что избушка вспухла от внутреннего взрыва и с крыши посыпалась солома, могу смело утверждать, да так оно и было. Через секунду, со стуком распахнулась дверь, смазанные от ускорения силуэты охранников просвистели мимо и на бреющем, топоча по утоптанной земле сапожищами, умчались в сторону кузницы.

От созерцания этого действия оторвал окрик. — Федька, чума на твою голову, иди сюда.

— Иду, иду, чертова перечница, — проворчал вполголоса, преувеличенно тяжело оторвал зад от нагретого места и лениво потащился через двор.

Хотел воды напиться, — Да идиш ты скорей, в избе напьешься, — Дед, чуть ли не приплясывает от недержания.

Говорил пеньку старому, — надобно округ деревни на двадцать саженей все вырубить и очистить.

— На кой, на сухой траве татя далече слыхать, как он скрадывается.

Подошел ближе и был огорошен его заявлением. — Я с робятами на седмицу отъеду. Этих, — последовал кивок в сторону казармы, — за болото выгони, пущай там посидят. Ты им токмо еды подвези, али сами вечером придут. Но здесь их быть не должно без меня. И старосту сваво не посылай, нет у меня к нему веры. Когда оружье будет?

— Патроны есть, а к твоему приезду… Думаю десяток, может и более, будет.

— Что так мало…

— Плотники ложи не дают, медленно делают. Завтра Клима к ним пошлю… А… Этих тоже забираешь? — кивнул на избу-сторожку.

— Нет, эти засранцы здесь останутся. Я у них токмо пистоли заберу и это, патронов дай кажному по десятку.

— А не мало будет, возьми двадцать. Они же еще из них не умеют стрелять,-

— Чай не на войну едем, хватит и… — Немного смущенно попросил, — ты это, в сундучок доложи малость.

В караулке моими стараниями был сооружен здоровенный комодище, в одной половине лежали боеприпасы, в другой пистолеты, третью планировал под гранаты с отдельной коробочкой для запалов.

— Сколько?

— Почитай половину…

— Хрена вы повеселились и когда только успели… Хорошо.

Дальше стало не до разговоров, во двор въехали стрельцы, и закрутилась круговерть сборов. Действуя слаженно и организованно (мастерство не пропьешь) они принялись навьючивать запасных лошадей вьюками, эдаким аналогом дежурного чемоданчика. Минут через тридцать маленький отряд, в шесть человек и четырнадцать лошадей, был готов к выдвижению.

Инструктирование занимало все это время и, у меня даже голова вспухла, от обилия всяких премудростей.

— Ты токмо с дьяками не ругайся ежели какие сюда нагрянут… Препятствий не чини, показывай все что надобно будет…

И все остальное в том же духе. Под конец выдали кожаную сумку, — Федор, туточки грамотка на землю, на людишек кои здесь живут…

Ежели со мной что случиться… Пущай они у тебя будут, Никодиму передашь, а на словах…

Ладно, сам ему поведаю при встрече. Агрипу не забижай, смотри мне, — И в нос уперся не хилых размеров кулак.

Без гиканья и свиста молодецкого, на рысях, из деревни уезжала моя крыша, самая натуральная и настоящая. Я успел одним глазком заглянуть в грамоту…

Лета ХХХ года, Август 14 день

Все прошедшее время можно описать одним словом, как генерал Гюрго писал в своем дневнике на острове святой Елены — Скука! Скука! Скука!

Первая неделя прошла тоскливо, доделывали недостающие части, отлаживали штампы и подгонке того что изготовили. Когда решил, что можно начинать, собрал народ и целых три дня трахали одно и то же ружье, разбирая и заново, по очереди, под моим не спящим оком, собирая. Дело до шло до зуботычин и пинков густо приправленных матом. Одного бойца пришлось пристроить к другой работе, руки кривые, из причинного места растут, поставил наподхват — отнеси, принеси, положи, ступай.