Гроза над Бомарзундом - Иван Валерьевич Оченков

непривычной матчастью, но за пару недель справятся.

Название вот только не очень. Простые матросы язык сломают, пока выговорят. Господа офицеры будут произносить с французским проносом, который меня и без того бесит. Перевод тоже какой-то не воинственный. Хотя… решено. Новый фрегат будет именоваться «Чародейкой»!

К слову, это еще не все. Хотя «Валчер» сгорел вполне качественно и восстановлению не подлежал, машина и котлы пострадали не так уж сильно и после небольшого ремонта вполне могут быть пущены в дело. Я, грешным делом, даже вспомнил историю «Мерримака», перестроенного в «Вирджинию», но потом в голове всплыло, что американский фрегат был винтовым. Жаль…

Всего для защиты Або возводится восемь батарей. Поскольку со строительным материалами туго, капониры будут устроены из деревянных срубов, забитых землей и камнями. Серьезного обстрела такая конструкция не выдержит, особенно если вражеский корабль подойдет достаточно близко. Чтобы этого не случилось, перед позициями, а так же на других опасных направлениях поставим мины. Правда, по большей части конструкции Нобеля. Но среди них то там, то сям будут установлены более мощные «Якоби», так что если кто-то из союзников всерьез поверит в свою неуязвимость, его ждет сюрприз.

Но все это случилось позже, а первой и самой главной задачей после окончания боя стало составление реляции. Доклад государю, даже если он твой отец — дело серьезное, в котором надобно соблюсти баланс. С одной стороны, надо похвалить подчиненных, дескать, каких орлов воспитало ваше царствование! С другой, не забыть воздать хвалу Господу. Потому что время такое, да и как бы мы справились без его заступничества, по совести говоря, даже не представляю. Ну и с третьей… не перехвалить себя! А то уж и так слишком многие волком смотрят.

К тому же Николай Павлович хоть и ценит в русских офицерах безудержную храбрость, но вот от собственного сына и по совместительству генерал-адмирала ждет все же несколько иного. А я, многогрешный, ухитрился и в бой на флагмане ввязаться, и в абордаже поучаствовать, а потом еще канонерки на рейд вывести и устроить артиллерийскую дуэль с линкором. В общем, веселился, как мог!

И самое главное, мое донесение должно прийти первым, чтобы «доброхоты» при дворе не успели нашептать царю-батюшке лишнего. Потом, понятное дело, все равно узнает, но первое впечатление все равно останется правильным. Поэтому пришлось усадить измученного ничуть не меньше меня Лисянского скрипеть пером. А вашему покорному слуге диктовать, старательно избегая слишком уж сильных выражений.

Зато присланные Трубниковым журналисты ничем себя не стесняли, и вскоре читатели по всей России узнали об очередном одолении супостатов. Газеты пестрели броскими заголовками: «Русские перехитрили союзников и сумели прорваться в Або! Пиратствовавший несколько месяцев у берегов российской Финляндии „Летучий отряд“ Роял Неви уничтожен в бою! Адмирал Пламридж убит! Атака британской винтовой эскадры не привела к разгрому русского экспедиционного отряда! Британцы вынуждены были отступить!» Ну и так далее… Понятно, что и число подорванных английских кораблей выросло в два раза, захваченных в три, а количество пленных увеличилось до совсем уж неприличных размеров.

На этом фоне сообщение о сражении, отосланное к нейтральным шведам, выглядело просто образцом объективности. Можно сказать, ограничились сводкой: потери в кораблях и живой силе. Захваченные трофеи и пленные. Но даже эта скупая статистика вкупе с рассказами доставившего письмо Торвелайнена произвели эффект разорвавшейся бомбы.

Странное дело, но неоднократно битые русскими в прошлом шведы чрезвычайно обрадовались неприятностям союзников. И если прежде среди них хватало сторонников реванша, то теперь они поспешили умерить свой пыл и с нетерпением ждали развития событий. И они не заставили себя ждать…

Хотя англо-французская эскадра продолжала сохранять превосходство над Балтийским флотом русских в линейных силах (в особенности паровых), то с легкими ситуация стала обратной. От «Летучего отряда» покойного Пламриджа остался только изрядно поврежденный «Драйвер». Плюс два колесных шлюпа: «Горгона», «Хекла», маломощный «Лайтинг», которого даже в шлюпы не записать, ну и два последних фрегата: колесный «Драгон» и винтовой «Аррогант». Французы могли похвастаться четырьмя шлюпами и двумя фрегатами, причем и те и другие были винтовыми, но на этом все.

Русские же сосредоточили в Або два первоклассных винтовых фрегата и шестерку колесных (считая с находящимся в ремонте «Рюриком» и трофейной «Чародейкой»). Плюс трофейный шлюп и почти три десятка канонерок, противостоять которым в местных узостях и на мелководье союзникам просто нечем. Но самое главное, в открытое море вырвались шесть новейших корветов. И теперь англо-французская эскадра сама оказались в блокаде.

В жизни каждого человека случаются взлеты и падения, причем, когда происходят последние, может казаться, что все кончено и если не жизни, то уж карьере точно пришел конец. Во всяком случае, Павел Истомин от своей судьбы после злосчастной истории с «Наварином» ничего иного не ждал. Дальше суд, отставка или в лучшем случае перевод в какую-нибудь Тмутаракань и забвение.

Благожелательное вмешательство великого князя не просто спасло его, но и поразило молодого офицера до глубины души. Доподлинно зная, что никто из родни за него не хлопотал, да и не было в их семье подобных связей, он готовился к худшему. Как вдруг тучи над головой начали развеиваться, и Павел получил не просто новое назначение, но и возможность отличиться. И за всем этим стоял он ­– генерал-адмирал Константин Николаевич.

А теперь под его командой новейший корвет, отборная команда и безудержное желание отплатить своему благодетелю сторицей.

Стоило в заливе Эрстан появиться британским кораблям, Истомин понял — пробил его час! Великий князь как будто предвидел эту ситуацию и дал просто исчерпывающие инструкции. Оставалось лишь скрупулезно выполнить их.

— Поднять сигнал «Следовать за мной»! — отрывисто приказал капитан второго ранга. — «Ход самый полный»!

К счастью, все корабли его отряда дружно отрепетовали полученный сигнал и двинулись вслед за своим флагманом. Нагло обрезав нос английской эскадре, они как будто старались увлечь их за собой, отведя угрозу от стоящих у островка Витакари товарищей. На первый взгляд это выглядело безумием, но Истомин твердо помнил ходовые характеристики своих противников и не без основания рассчитывал, что в случае погони сумеет оторваться.

К сожалению (или к счастью, тут уж как посмотреть), адмирал Нейпир проигнорировал русский крейсерский отряд, решив сосредоточить все внимание на главных силах великого князя. Что ж, Павел Иванович сделал в данной ситуации все, что мог, а теперь ему предстояло выполнить вторую часть полученных инструкций.

Решительно сломав сургучные печати на полученном перед самым выходом конверте, Истомин аккуратно развернул приказ и углубился в чтение. Его подчиненные по всей вероятности были