Миля над землей - Лиз Томфорд

настолько идеально сложенным, как стоящий передо мной мужчина.

Зандерс обеими руками берет мою грудь, его большие ладони обхватывают и сжимают их, заставляя соски затвердеть от такого внимания.

– Черт подери, – выдыхает он. – Стиви, ты нереальна.

Когда я поднимаю на него глаза, я вижу в этих карих радужках лишь чистое желание: никакого осуждения, никакой неудовлетворенности, только плотское желание и потребность.

Когда я думаю об этом, я понимаю, что Зандерс никогда не заставлял меня чувствовать себя неловко. Во всяком случае, не намеренно. Всему виной лишь моя собственная неуверенность в себе, просачивающаяся в мой разум. И, судя по его члену, который стоит по стойке «смирно», я бы сказала, что единственный человек, который беспокоится о том, как я выгляжу, – это лишь я сама.

Я становлюсь немного прямее, а его ловкие пальцы быстро находят пуговицу на моих джинсах, расстегивая их. Молния расстегивается прежде, чем он сдвигает джинсы мне на бедра и спускает их вниз по ногам. Я остаюсь в одних кружевных трусиках, которые уже промокли насквозь, а Зандерс проводит рукой по своему подбородку, восхищенно качая головой.

– Что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал, милая?

Его глаза встречаются с моими, ожидая ответа, и в кои-то веки я теряю дар речи.

Зандерс делает властный шаг вперед, его ладони ложатся на мои бедра, прижимая меня обнаженной спиной к фактурной стене в дальнем конце комнаты. Одна его рука упирается в стену рядом с моей головой, а другая скользит вниз по коже моего живота.

Мой желудок сжимается от его прохладных колец и от ощущения пальцев на моей разгоряченной коже. Пробираясь между кружевом моего нижнего белья и теплом моего тела, его средний палец скользит по моему клитору и погружается во влагу, скапливающуюся у меня между ног.

У меня вырывается стон, я падаю вперед, прижимаясь лбом к его груди.

– О боже мой, – стонет он, его палец теперь теплый и влажный. – Ты чертовски мокрая.

Мои ноги начинают дрожать, но благодаря сильной хватке Зандерса я никак не могу упасть.

– Стиви, детка, что ты хочешь, чтобы я сделал?

Пока он ждет моего ответа, его губы прокладывают путь вниз по моей шее и груди, он берет сосок в теплый рот, посасывая и причмокивая. В то же время его средний палец входит в меня, изгибаясь вперед и заставляя мои колени подогнуться.

– Возьми меня, – кричу я. – Зандерс, пожалуйста!

Его губы складываются в дьявольскую улыбку. Вырываясь из моего тепла, он выпрямляется, а потом медленно засовывает весь палец в рот, пробуя на вкус то, что осталось от меня на его руке.

Зандерс поднимает меня, заставляя обхватить ногами его вокруг талии, его член скользит по влаге, просачивающейся сквозь ткань моих трусиков.

– Только потому, что ты так мило попросила, – добавляет он, целуя меня, прежде чем бросить на кровать и быстро опуститься на меня сверху.

17. Зандерс

Стиви прижата спиной к кровати, ногтями она впивается в кожу на моей спине, а я прижимаюсь к ней бедрами, потираясь членом о ее ногу и нуждаясь в большем. И когда я это делаю, я целую ее в губы в последний раз.

Не поймите меня неправильно, мне чертовски понравилось целоваться с этой девушкой, но поцелуи – это слишком интимно. Занятие этим во время секса что-то делает с мозгами девушек, и они привязываются, думая, что это нечто большее, чем просто секс, хотя я каждый раз заявляю об этом громко и ясно. Поэтому я свожу интимность к минимуму. Сегодняшний вечер посвящен тому, чтобы кончить, чтобы я мог наконец избавиться от образа этой кудрявой девушки, который преследовал меня последние несколько недель, и двигаться дальше. Сегодня вечером мы займемся сексом без привязанности, чтобы выбросить все это из головы.

Когда я отрываюсь от губ Стиви, она протягивает руку, дергает лампу на прикроватной тумбочке и выключает единственный оставшийся в комнате свет.

Не поднимая глаз, я провожу губами по теплой коже ее шеи, протягиваю руку и снова включаю свет.

Я кусаю и посасываю мягкую грудь, стараясь не оставлять следов, чтобы завтра ей не пришлось прикрывать их рабочей униформой. И пока я это делаю, она протягивает руку и снова выключает свет.

– Что ты делаешь? – наконец спрашиваю я, поднимая лицо, чтобы посмотреть на нее.

– Выключаю свет.

– Не выключай. Я хочу тебя видеть.

– Нет, – настаивает она, умоляюще глядя на меня.

Я не идиот. На самом деле я бы сказал, что я прекрасно понимаю как свои собственные чувства, так и чувства других людей. Это – закономерный результат почти десяти лет последовательной терапии. Несмотря на то что бо́льшую часть времени мне на это наплевать, я могу читать других людей, как книгу.

Итак, я бы солгал, если бы сказал, что девушка в моей постели полностью уверена в своем теле. Отсутствие зрительного контакта, когда она раздевалась, или скрещенные на груди руки – признаки очень четкие.

В ней интересно сочетается неуверенность и уверенность в себе, так же, как у меня, но совершенно иначе.

Но насколько я знаю эту шальную стюардессу, она бы не хотела, чтобы с ней обращались излишне осторожно. Так что я не собираюсь этого делать. Не собираюсь избегать тех частей ее тела, в отношении которых она не уверена, только для того, чтобы отвлечь от них внимание. Вместо этого я собираюсь касаться каждого ее дюйма, пока буду брать ее с такой силой, чтобы она даже не вспомнила собственное имя, не говоря уже о том, что ей не нравится в ее теле.

Даже при выключенном свете я вижу, что ее соски – прелестные маленькие вершинки, умоляющие о ласке, поэтому я беру их в рот, срывая с губ Стиви тихий стон.

Честно говоря, мне нравится все, что слетает с уст этой девушки. Будь то нежный стон удовольствия, мое имя, когда она умоляет, или одна из ее остроумных колкостей, которую она не может не бросить мне в ответ. Мне нравится знать, что все, что слетает с ее губ, слетает благодаря мне.

Мое дыхание овевает ее кожу, я спускаюсь все ниже и ниже, мои губы касаются нежной ткани ее трусиков. Поглаживая себя одной рукой, я другой подцепляю кружевной поясок, слегка оттягивая его вниз, готовый зарыться лицом между ее ног.

Но Стиви кладет свою руку на мою, останавливая меня.

– Тебе не нужно этого делать.

– Я хочу.

– Нет, не хочешь, – смеется она.

– Хочу, – хмурюсь я.

Она смотрит куда угодно, только не на меня.

– Ну, мне… Мне это не очень нравится.

Я не отрываю от нее взгляда, желая, чтобы она посмотрела мне в глаза. Наконец глаза цвета морской волны встречаются с моими, позволяя мне читать ее, как чертову книгу.

Она лжет.

Может быть, она стесняется того, что мое лицо находится у нее между бедер,