Брат для волчонка 2 (СИ) - Бэд Кристиан

Для него ценность человека или явления существует исключительно в плане той пользы, которую он может получить лично. Кого-то нагнуть, на чьём-то фоне блистать… И ничего больше.

Вот если бы можно было сейчас позвать прессу, отыграть болезнь капитана как некое научное событие, вот тогда начпохоз мог бы согласиться и на мешающуюся под ногами имперскую охрану…

Но огласки не будет, Энрек сразу предупредил об этом начальника госпиталя. И начпохоз в курсе.

— Вы поймите! Вашему капитану выделили профессиональных охранников высочайшего класса! Они установили камеры в его палате и наблюдают за ним из специального помещения!..

— Сколько минут пройдёт, пока они добегут от этого помещения до палаты? — перебил Дерен.

Он ещё раз тяжело вздохнул. Будь перед ним человек с логическим или социальным типом личности, можно было бы и поторговаться, но нарцисс ценен лишь как субъект самообожания.

Зачем его только держат в госпитале? Вместо павлина?

— …Так что будьте любезны переместиться за забор… — продолжал вещать начпохоз.

Часть его речи Дерен прослушал. Надобности в ней не было, как не было и информации.

Он поймал взгляд начпохоза. Связал, подчинил, заставив смотреть не моргая.

Изменить тип личности невозможно, а вот внушить кретину, что он просто обожает капитана Пайела и его личную охрану, и сам настаивал, уговаривал, умолял пилотов остаться в саду…

Легко.

Дерен прищурился.

Картина чужого мира треснула, подчиняясь чужой воле.

Начпохоз расплылся в улыбке и с обожанием уставился на лейтенанта. Он потянулся за чайником, открыл рот…

Дерен поморщился, прочитав по лицу начпохоза ещё не сказанные слова, и вышел, едва удержавшись, чтобы не хлопнуть дверью.

Глава 29

Ждать тяжело, а ждать в неизвестности — вдвойне.

Рэм понимал, что две маленькие шлюпки находятся сейчас на абсолютно чужой планете в глубоком экзотианском тылу. Всего две шлюпки против целой державы: со всей её армией, полисами, спецслужбами.

А если они специально устроят какую-нибудь провокацию, а потом обвинят чужаков?

Другое дело, что выковырять пилота из шлюпки не так-то просто. Потому Дерен и приказал сидеть тихо. Но если что-то пойдёт не так…

Дерен, выпрыгнув, заблокировал шлюз, Рэм сидел, словно в крепости, защищённый паролями доступа и силовыми полями.

И вдруг… раздалось характерное шипение, а в боку шлюпки начало разрастаться отверстие.

Рэм оглянулся в поисках оружия. Он знал, что Дерен, уходя, снял с пояса станнер, но куда он его дел?

— Вылазь, Стоун! — донеслось снаружи. — Дэко, надо продуть генератор воды, что-то он барахлит!

Сказано было легко, по-свойски. И никто, кроме свежего воздуха, вторгаться к Рэму не торопился.

Он высунул голову. Двое в пилотских комбинезонах разминали ноги на синеватой, словно подёрнутой сединой траве. Совсем рядом цвели деревья. Цветы торчали на них, как свечки.

Один из пилотов обернулся, и Рэм по маячку, мигнувшему на браслете, сообразил, что это и есть сержант Вили.

Внешность у него была колоритная — черноглазый, смуглый, волосы заплетены в десятки жёстких косичек с маленькими фигурками на концах.

Рэм высунулся сильнее — фигурки были, кажется, костяными. И было не очень понятно, что они изображают? Зверей?

— Прыгай, — махнул пацану Вили. — Сейчас Дерен придёт. Ты — первый!

— А… куда я первый? — осторожно спросил Рэм, выбираясь на травку.

Да, фигурки на жёстких чёрных косах сержанта оказались звериными.

— В душ! — «обрадовал» он. — Обещали нам какую-то комнату выделить под хозпомещение. Но ночевать будем здесь. В шлюпках. Дерен сказал, что пока тут тихо. Он так это понимает.

— Так тут и правда тихо…

Рэм огляделся. В саду из невысоких, едва достающих второго этажа деревьев с белыми цветами на ветках — даже птиц не было. Или не сезон, или они испугались пилотов?

— Я про другое «тихо». Про угрозу, — пояснил Вили. — Он её чует. Мать Дерена боги целовали ещё до рождения.

— Как это? — удивился Рэм.

— Когда бог целует женщину в живот, её ребёнок видит потом невидимое. — Сержант Вили говорил на полном серьёзе. Ну, или шутил так, что по лицу было не догадаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Рэм не стал ему возражать. Ну его. Может, это шутка такая бородатая? Или религиозное что-то? Вдруг надо такое знать, а то будет неловко?

Вили доброжелательно улыбался, наверное, ждал ответа.

Но что говорить-то? Что Рэм вообще не верит в богов, а бог, целующий женщину — это вообще шизофренический бред?

И тут, прерывая неловкую паузу, из здания госпиталя появился Дерен.

Рэм сразу его заметил. Он стоял под окном капитанской палаты, откуда было рукой подать до тяжёлых дверей с цифровым замком.

Наверное, пилоту выдали пропуск или электронный ключ. А может, посетителей госпиталя вообще пропускали как-то иначе, через ту же охрану, сидящую перед камерами? Так или иначе, но дверь лейтенант распахнул без усилий.

Он остановился на невысоком крыльце, махнул Рэму:

— Пошли!

«Ну, вот как мыться, так я первый! — обиженно подумал Рэм. — Что я, самый грязный, что ли? Ещё и как под конвоем…»

— Я тебя не только мыть собираюсь, но и проинструктировать, — пояснил Дерен, когда Рэм подошёл к нему. — Запоминай. — Он открыл дверь и пропустил пацана вперёд, в белый чистый коридор госпиталя. — Третий бокс налево — это палата нашего капитана. Так просто туда не зайдёшь, даже с учётом того, что нас внесли в охранную базу. Дверь запрограммирована на здешний персонал, можно взломать, но не в пару минут. А вот окно открывается свободно. Там самая простая сигнализация. Потому мы и останемся висеть возле окна. Там при случае даже с земли — подпрыгнуть и на руках подтянуться. А можно запрыгнуть прямо из шлюпки…

— У меня оружия нет, — сказал Рэм грустно. — А вдруг кто-то чужой?

— А ты умеешь пользоваться оружием? — Дерен словно бы специально не уточнил каким.

— Ну что я, совсем, что ли, идиот? Станнера в руках не держал? — Рэм пытался не злиться, но получалось плохо.

— Как ты думаешь, а в госпитале поймут, если мы начнём это проверять? — с усмешкой поинтересовался Дерен.

И быстро пошёл вперёд, по белому-белому коридору с указателями на незнакомом языке, вспыхивающими на дверях, на полу и по стенам.

Рэм озираясь побрёл следом. Что было написано на дверях палат, было интуитивно понятно — имя пациента, диагноз, состояние… А что на полу? И зачем?

Он отметил на браслете капитанскую, чтобы не перепутать потом.

Злость не проходила. Дерен не собирался относиться к Рэму серьёзно. Но что теперь делать? Только терпеть…

Дерен принял правила игры. Рэм для него мальчишка. Стрелять — нельзя, оружие — нельзя…

Вот как можно служить и не стрелять? Ну, ад же адский!

Рэм усмехнулся невесело. На «Персефоне» все говорили — «ад», вот и он стал так говорить. А толку? Чтобы стать настоящим посланцем ада, этого мало.

И мало уметь летать. В спецоне пилоты не только летают. Тут и разведка, и охрана какая-то странная…

Они прошли ещё четыре двери с надписями, мигающими на дверях. (Наверное, это тоже были палаты). И упёрлись в угловой бокс с чёрным крестом вместо таблички.

Дерен открыл его.

— Запираться не будет. Тут есть санузел и ещё один отдельный душ, большой, капсульный, он для инвалидов. Освоишь — расскажешь. Наверное, отличается чем-то. Здесь можно постирать одежду, привести себя в порядок. Кормить нас тоже будут. В столовой для персонала. Я сейчас доделаю схему и скину тебе.

— А капитан как себя чувствует? — спросил Рэм и испугался собственного вопроса. А вдруг там всё плохо, а они тут душ, столовая?..

— Пока в реанимационной капсуле, — спокойно ответил Дерен. — Но в своей палате. Она снабжена всем необходимым. Это крыло для спецпациентов и охраняется дополнительно. Но охрана по нашим меркам смешная, я это здание пройду насквозь за десять минут.

— А замóк? Ты же сказал, что он не самый простой? — напомнил Рэм.