Игра на выживание - Аркадий Карасик

Японка послушно выскользнула из комнаты.

Столяров ушел.

Негритянка села на колени к Руслану, поднесла к его рту сосок груди, заворковала-запела. Дурашливо посмеиваясь, босс принялся жевать черную грудь, изображать голодного младенца.

Блондинка принялась раздевать Серегина. Не торопясь, со знанием дела. И он, обычно отказывающий руслановским девочкам в праве раздевать себя, вдруг покорился опытным пальчикам, расстегивающим пуговицы, молнии, пояс…

Руслан что-то кричал, кому-то грозил. Девицы обнимали мужчин, вливали в них коньяк.

— Молодцы, потаскухи! Классные девки! Обмоемся в бассейне и попробуем вас… Не в комнатах — здесь, на полу. Нам, понимаешь, стесняться некого! Давай, кунак, трахнем шалашовок при полном свете.

Шатаясь и для устойчивости хватаясь за стены и мебель, он опрокинул на пол завизжавшую негритянку. Визжала та не от страха — просто так положено, принято. Не сопротивлялась, раскинулась, протянув к боссу черные руки.

— Ура! — тоже закричал опьяневший Серегин, наваливаясь на блондинку. — Ласкай меня, шлюшка, лучше ласкай. Умеешь ты это делать, вот и выполняй…

Орали оба. Перекрикивая друг друга. От избытка чувств, от получаемого наслаждения. Но подспудно существовала еще одна причина — страх. Он гасился криком, воплями, но снова появлялся в тишине…

Мужчины кричали, девушки визжали… «Самый настоящий пир во время чумы, — успел подумать Серегин, прежде чем умелые ласки блондиночки не погасили в нем способность мыслить. — Как бы это пиршество не обернулось бедой…»

Постепенно шум в комнате стих. Иногда слышались стоны женщин, учащенное дыхание мужчин. В бассейне за дверью призывно плескалась вода. Включенная на полную мощность пятиламповая люстра заливала равнодушным светом переплетенные в экстазе голые тела.

Глава XII

1

Гошев долго не соглашался с участием частных детективов в намеченной опасной операции. Свою задачу они выполнили — вывели оперативников на след банды. Мало того, приняли самое активное участие в организации засады.

— Жить надоело? — пугал он школьных приятелей. — Или славы захотелось? Могу разочаровать — ни орденов, ни очередных званий вам не видать. Как были отставниками, так ими и останетесь. А головы сложить — свободно можете.

Гремин и Фомин не поддавались ни испугу, ни здравым рассуждениям. Подвести расследование к самому финишу и оказаться в роли сторонних наблюдателей — обидно. Зрителями, находящимися рядом с тем же Гошевым, можно согласиться. Но сидеть дома в ожидании телефонного сообщения — ни за что!

Долгий разговор оказался безрезультатным. Гошев был вынужден согласиться. При соблюдении некоторых обязательных условий. Первое — не высовываться, держаться за его спиной. Второе — надеть бронежилеты.

Поколебавшись, «частники» поворчали, выражая крайнюю степень возмущения, и… отступили. Продолжишь упираться — и этого лишишься.

Натянули бронежилеты. Почти три года минуло с той поры, когда Гремин носил неудобную эту одежку. Фомин поменьше — с полгода. Но оба почувствовали себя в ней так привычно, будто никогда не снимали.

Поселок безлюден. Вечером во вторник Фомин обзвонил всех владельцев дач, предупредил: в среду отключат электричество, не будет воды, просьба не приезжать. Возмущались, ругались, требовали объяснений, угрожали… И все же никто в дачном поселке не появился.

Гошев расчетливо спрятал немногочисленных оперативников. Блокировал въезд на участок, перекрыл выезд во вторые ворота в конце дачной улицы. Одного бойца с радиотелефоном посадил на дерево, откуда просматривалось примыкание проселочной дороги к шоссе.

Надо бы, конечно, спрятать нескольких человек возле будки сторожа, но людей катастрофически не хватает.

Дежурный охранник Коломина проинструктирован. Стрелять только в крайнем случае, на стук в калитку и женские призывы не отвечать. Вообще, замереть и дышать через раз.

Фомин, будто привязанный, ходил за руководителем группы и одобрительно кивал. Правильно делаешь, Николай, грамотно, завидую твоему опыту.

— Все, ребята, для выполнения первой стадии задания мы готовы, — наконец оповестил бойцов Николай, присев на пенек неподалеку от въездных ворот. — Придется стрелять — старайтесь бить по ногам. Захватим хотя бы одного налетчика живым — удача…

— А разве есть вторая стадия? — удивился Гремин. — Интересно, в чем она заключается…

— Наступит время — узнаешь… Бычок, — рассмеялся Гошев. — Сейчас — ожидать. Курить — по очереди, в стороне. И — ни малейшего шевеления!

Самое тяжелое при любой операции — ожидание. Недавно скачущие галопом минуты плетутся, цепляясь одна за другую.

Гошев отвел на территорию соседней дачи школьных друзей, предложил присесть за вкопанный в землю столик.

— Поговорить надо… Настало время открыться… Вчера я побывал на докладе у начальника управления…

— Решил все-таки…

— Да, решил! Не особо материте меня, ребята. Поступить иначе просто не в силах. Одно дело организовать слежку, помочь вам с информацией, советом… Совсем другое — задуманная операция по ликвидации такой банды… Попросил разрешения и содействия…

— Генерал разрешил?

— В противном случае сейчас я был бы здесь один. Совесть не позволила бы затащить друзей в опасное дело. Ведь приехавшие со мной оперативники — давнишние друзья. После разрешения — руки развязаны.

— Твой разговор с начальником управления касался только этой операции?

— Нет, конечно… — помялся, поежился Гошев, но пересилил неловкость и заговорил тверже: — Я рассказал генералу о наших подозрениях в адрес Серегина… Честно рассказал, ничего не утаивая и ничего не преувеличивая.

— Он, думаю, не поверил, да?

— Не поверил. Дескать, нужны дополнительные факты. Обвинить начальника отдела, подполковника, в измене, пособничестве бандитам без веских, неопровержимых доказательств… Вот и все.

— Понимаю, — взволнованно выговорил Гремин. — Вторая стадия сегодняшней операции — получение недостающих данных по Серегину.

— И да, и нет… Позже узнаете. Если поимка налетчиков завершится благополучно…

Над поселком и лесом медленно, с непонятной торжественностью плыли тучи. Заметно потемнело. Начался мелкий, нудный, совсем не похожий на летний, дождик.

Восемь вечера. Тишина. Ни одна машина не свернула с шоссе. Наблюдатель не сводил бинокля с начала проселочной дороги.

Половина девятого. Тихо…

Наконец зашуршала рация. Наблюдатель сообщил: возле развилки — две легковые машины. Люди — в бронежилетах, вооруженные автоматами. Похоже, блокировали проселочную дорогу.

Гошев забеспокоился. Прибывшие на бандитов не походят. Неужели Серегин пошел на прямую измену? Окончательно с ума сошел? Зря Николай отказался от резервной группы — посчитал ее применение излишне громоздким, способным осложнить операцию…

А вдруг генерал решил послать помощь?… Исключается! Без ведома старшего группы захвата он на такое не пойдет.

Значит, омоновцы под водительством Серегина… Неужели предстоит схватка милиции с милицией?

— Сколько человек?

— Вижу двенадцать. Кроме водителей…

— Присмотрись, может быть, узнаешь кого-нибудь…

Потянулись томительные минуты. Наблюдатель всматривался в прибор ночного видения…

Кажется, Сашка Адилов… Точно, он!

Значит, все же — Серегин! Сам отправиться с группой побоялся, как бы не продырявили случайно. Послал своего «приятеля».

— Неужели он способен на такой дерьмовый поступок? — засомневался Фомин. — Ты его лучше знаешь — тебе и решать…

— Адилов на прямой конфликт пойдет только тогда, когда будет уверен в победе. Он, как и его начальник, труслив до дрожи в коленках. Знает, что ему грозит за незаконные действия, да еще с применением оружия.

Рация ожила.

— Едут. Американский джип… Останавливается… Адилов подошел к машине… Говорит с водителем… Джип свернул на проселок… Все, конец связи!

— Приготовились, — негромко приказал Гошев. — Возьмите, ребята, — протянул он друзьям два «Макарова». — На всякий случай… Стрелять только при крайней необходимости, — напомнил он.

«Группу захвата» инструктировал владелец автосервиса. Никто, в том числе и Столяров, не знал, что за тонкой перегородкой, отделяющей кабинет от соседней комнаты, сидит Руслан. Развалился в специально поставленном кресле и внимательно вслушивался в происходящий инструктаж. Одобрительно кивал либо гневно морщился.

Столяров говорит, как всегда, ясно и четко, применяя самый минимум слов.

— Всем командует Мамед. Вы трое выполняете все его указания. И без малейших фокусов…Понятно?

Мамед, горделиво оглядев товарищей по предстоящему налёту, высоко задрал лисью мордочку, самодовольно заулыбался.

Остальные участники налета — слесарь, электрик и аккумуляторщик — подобострастно зашумели. Все ясно… Не впервые… Какие могут быть фокусы?… Мамедка — толковый парень, с ним не пропадешь.