Общая часть уголовного права - Коллектив авторов

Нетрудно видеть, что правила зависят от средств и приемов, как бы привязаны к ним, поэтому вряд ли правильно ставить данные компоненты в один ряд. Думаем, в связи с этим, что технические средства и приемы следует считать основными первичными компонентами в содержании законодательной техники, а правила – производными. Средства, приемы и правила мы не случайно называем первичными компонентами техники. Некоторые из них, будучи связаны между собой, могут образовывать и более крупные единицы в содержании законодательной техники. В данном смысле можно говорить, например, о методиках построения санкции и языкового выражения нормативных предписаний, о методике структуризации законодательного текста. Здесь возможна аналогия с содержанием права, элементарными единицами, «кирпичиками» («клетками») которого являются нормативные предписания – стандартные (правовые нормы) и нестандартные (например, правовые предписания о принципах и целях).[504] Однако в содержании права можно вычленить и более весомые компоненты – «нормативно-правовые общности» (правовые институты, субинституты и другие блоки однородных предписаний). Роль «клеточек» в содержании законодательной техники как раз и играют ее средства, приемы и правила, а роль «общностей» – методики.

Указанные компоненты законодательной техники в уголовном правотворчестве тесно взаимодействуют, образуя единый механизм оформления воли правотворца. При этом их совокупность обладает, по нашему мнению, всеми признаками системного образования. Данная система включает две подсистемы: внутреннюю и внешнюю законодательную технику. Названные подсистемы в свою очередь состоят из элементарных единиц (средств, приемов и правил) и их блоков (методик).

Резюмируем сказанное: законодательная техника в уголовном правотворчестве представляет собой систему средств, приемов и правил, используемых для наиболее точного и последовательного выражения воли правотворца в уголовном законодательстве.

К внутренней технике относится, к примеру, методика системного построения уголовного права (ее цель – выработка структуры данной отрасли права). Она включает на правах приемов построение по типу уголовно-правовой нормы и группировку создаваемых норм, регулирующих однородные общественные отношения, в институты.[505] Во внутренней технике можно выделить также методику построения состава преступления и методику построения санкции за совершение данного преступления. Разумеется, это не исчерпывающий перечень компонентов внутренней техники.

Внешняя же техника имеет, на наш взгляд, три методики: 1) языковогооформленияуголовно-правовыхпредписаний;2)структуризации уголовного закона и 3) размещения уголовно-правового материала.

§ 6. Выдача лиц, совершивших преступления (экстрадиция) (М. В. Феоктистов)

В практике нередки случаи, когда лицо, совершившее преступление на территории одного государства, к моменту своего изобличения находится на территории другого государства. В современный период, когда ликвидируются таможенные и государственные границы между соседними странами, активно развиваются средства компьютерной коммуникации, преступность приобретает транснациональный характер, за выдачей приходится обращаться к другим государствам гораздо чаще, по сравнению с временами, когда наша страна находилась за «железным занавесом». Как зарубежному законодательству, так и отечественному, институт экстрадиции известен достаточно давно, однако положения о выдаче в российском УК получили закрепление лишь в 1996 г.

Правовое регулирование экстрадиции осуществляется на двух уровнях – наднациональном и национальном. Еще с древнейших времен государства заключали между собой преимущественно двусторонние договоры, в которых принимали на себя обязательства выдавать правителям соседних государств организаторов восстаний. При этом правители государств, на территории которых такие восстания возникали, были заинтересованы в преследовании виновных, чтобы те не могли окрепнуть, набрать сил, тайно вернуться и поднять новую волну волнений. Правители же близлежащих государств были заинтересованы в том, чтобы избавиться от чужих смутьянов и не допустить восстаний у себя. Так получил закрепление принцип взаимности, когда одно государство обязуется оказывать помощь другому, рассчитывая на встречную помощь со стороны этого государства. Постепенно эти договоры из двусторонних превратились в многосторонние, расширился и перечень преступлений, допускавших выдачу. Институт экстрадиции положил начало формированию международного уголовного права, соответствующим изменениям национальных уголовных законов.

В пору, когда уголовное законодательство России и бывшего СССР не содержало норм, посвященных вопросам выдачи, ее регулирование осуществлялось в соответствии с многосторонними[506] и двусторонними[507] международными договорами. Это еще раз подтверждает положение о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права могут выступать в качестве источников уголовного права.

На внутригосударственном уровне вопросы экстрадиции находят свое закрепление в Конституции РФ, уголовном и процессуальном законодательстве.

Обычно конституционные положения конкретизируются в нормах уголовного законодательства, однако применительно к выдаче законодатель отступил от этого правила, и уголовно-правовая норма об экстрадиции, принятая позже Конституции, оказалась по своему содержанию уже ст. 61 Конституции, что заслуженно получило отрицательную оценку в научных кругах.[508] Так, в ст. 61 Конституции запрещается любая выдача гражданина Российской Федерации иностранному государству, а в соответствии со ст. 13 УК РФ иностранному государству не может быть выдан только гражданин РФ, совершивший преступление на территории иностранного государства. Если исходить из буквального толкования нормы УК, то российский гражданин, который, находясь на территории России, проник в банковскую систему другого государства, списал с банковского счета деньги и перевел их на свой счет в банке России, может быть выдан иностранному государству, ведь он совершил преступление, не находясь на территории другого государства. Но это напрямую противоречит Конституции РФ, поэтому такая выдача осуществлена быть не может, а уголовное законодательство следует привести в соответствие с Конституцией.

Решение вопроса об экстрадиции зависит оттого, является ли запрашиваемое к выдаче лицо гражданином России, иностранным гражданином или лицом без гражданства, т. е. от конституционно-правового статуса этого лица.

Как уже отмечалось, граждане России не могут быть выданы иностранному государству ни при каких обстоятельствах. Однако это не означает невозможности их привлечения к ответственности по законодательству иностранного государства. Такое возможно, например, в случае задержания российского гражданина во время совершения преступления на территории иностранного государства, в случае нахождения российского гражданина на территории иностранного государства под дипломатическим или иным иммунитетом и отказа Российской Федерации от предоставления ему дальнейшего иммунитета, в случае повторного возвращения в страну совершения преступления и его задержания.

Иммунитет от выдачи другому государству предоставляется российским гражданам только Российской Федерацией; если гражданин России совершил преступление на территории одного государства, а затем выехал в другое иностранное государство, то запрос этого государства о выдаче может быть им удовлетворен, поскольку положения Российской Конституции для этого государства не имеют общеобязательной силы.

В. П. Коняхин небезосновательно говорит о том, что, исходя из незыблемости суверенитета Российской Федерации, не подлежат выдаче иностранному государству лица с двойным гражданством (так называемые бипатриды), одно из которых является российским.[509] В основе этого лежат также положения ч. 2 ст. 62 Конституции о том, что наличие у гражданина Российской Федерации гражданства иностранного государства не умаляет его прав и свобод и не освобождает от обязанностей, вытекающих из российского гражданства, если иное не предусмотрено федеральным законом или международным договором Российской Федерации, и корреспондирующие ему положения российского законодательства о гражданстве, согласно которому гражданин Российской Федерации, имеющий также иное гражданство, рассматривается Российской Федерацией только как гражданин Российской Федерации, за исключением случаев, предусмотренных международным договором Российской Федерации или Федеральным законом.[510]