Мой ненастоящий (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta"

— Закрой глаза.

Это требование застает меня врасплох. И я, как и всегда, вглядываюсь в лицо Ветрова, чтобы понять, что он задумал. Бесполезно. Он только смотрит на меня, все с той же кривой ухмылкой. Будто снова испытывает.

С закрытыми глазами непросто. Кажется, обоняние обостряется в несколько раз. Иначе почему у меня так шумит в голове, только от одного запаха этого мужчины. Табак и кофе, древесные ноты и черный перец в качестве верхних аккордов. Я всегда чувствовала этот запах на расстоянии, а сейчас — очень хочу оказаться поближе к его источнику.

К прохладной ткани белой рубашки…

К мощной жилистой шее…

Пальцы Ветрова проходятся по моему подбородку, по моим губам, и от этого я вздрагиваю. Как будто парализующий прожектор ударил мне прямо в лицо…

— Прости, — бархатный шепот Ветрова достается моему уху и он почти что касается моей кожи губами, — совершенно никак не удержаться. Сделаем вид, что я случайно задел?

Я не хочу.

Не хочу делать вид.

Я хочу, чтобы он не удержался еще раз. Ну что ему стоит, а?

Моей кожи касается прохладный металл. Тонкая цепочка обвивается вокруг моей шеи, и горячие пальцы Влада почти обжигают мою шею во время застегивания замочка.

— А теперь открывай глаза, Цветочек, — мягко просит Ветров, и это действительно слышится именно просьбой и ничем еще. 

Это подвеска. Небольшая, но изящная подвеска на тонкой цепочке. Зеленые камни, ограненные как тонкие лепестки. Ну разумеется, кулон-Цветочек, а в виде чего еще ты ожидала, Рита?

— Тебе к лицу изумруды, — вердикт Ветрова не заставляет себя ждать, — нужно дарить их тебе почаще.

— Не надо, — моя рука взлетает к горлу, но замирает, не прикасаясь к украшению, потому что я снова вижу в зеркале — на лицо моего мужа набегает туча. Черная такая. Густая.

— Тебе не нравится мой подарок? — тон вопроса неуловимо меняется. Нет, это не обвинение. Озадаченность? Да, похоже на то.

— Нет, что ты, — я чуть опускаю руку, чтобы лучше разглядеть кулон, — он потрясающий. И ужасно дорогой ведь, так?

— Не считай мои деньги, Цветочек. Твоя задача — пускать их на ветер.

Я вижу искры смеха в его глазах, я слышу веселых чертей в тоне, и меня слегка попускает.

— Мы все-таки поедем или… Останемся?

Нет такого числительного, чтобы описало, сколько надежды на последний исход теплится в моей душе.

Не хочу никуда ехать.

Остаться бы с ним, здесь… Поужинать в приватной обстановке.

А там… Кто знает, в какую даль меня заведет нестерпимое влечение к этому мужчине?

Я бы хотела узнать…

— Увы, ехать надо, — Ветров безжалостно расправляется с моими фантазиями. Что ж, надо так надо. Надеюсь, он не потеряет этот свой настрой за вечер.

32. Маргаритка

Так странно — видеть одновременно его желание, и ощущать четко и ясно, что он не хочет его реализовывать.

У него было все возможности.

Хоть в том же лифте — Влад стоял в паре шагов от меня, и от его взгляда у меня по коже будто тек плавленый воск, а губы — ныли и будто даже припухали от желания, чтобы к ним уже кто-то прижался с одним только ярко-выраженным желанием.

И сейчас, на заднем сиденье твоей машины…

Ну что тебе стоит!

Просто двинь ладонью и накрой мою руку плотнее. Или не руку… Колено я, что ли, зря так удобно подставила?

Выходит, зря!

Почему не хочет делать даже маленького шага в мою сторону?

У меня сходу подбирается десять вариантов ответа и все какие-то нелестные.

Я недостойна. Недостаточно хороша. Утомительна.

Машина Ветрова привозит нас в элитный район Подмосковья, останавливается у двухэтажного особняка. У дома — много машин, много людей. Дресс-код кстати определенно имеется. По крайней мере я наблюдаю крайнюю степень помпезности в нарядах местных гостей. Только что прессы не хватает для полноты картины.

Влад с пару минут изучает дом, после — критично покачивает головой, комментируя вполголоса.

— Понты дороже денег, дядюшка…

— Это дом твоего дяди? — я озадаченно щурюсь, изучая местность. Ну, не центр Барвихи, конечно, но даже без учета этого…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дорогой райончик, однако…

— Подожди, — Ветров останавливает меня, когда я опускаю руку на ручку автомобильной дверцы, и первым вылезает из машины.

Чтобы обогнуть машину. Подать мне руку. Прижать к себе жадным голодным движением.

Я только уже решила вновь, что ему не до меня, и ни черта-то я ему даже не нравлюсь, но снова оказываюсь в штормовом океане его глаз, снова его внимание высасывает из меня силы даже дышать.

Ну может… Хоть сейчас…

Пожалуйста…

Еще чуть ближе…

Я почти чувствую твое дыхание на вкус…

— Бра-а-атец, неужели ты приехал! — раздражающе фальшивый голос Тимура Валиева, тягучий и приторный становится причиной, по которой Влад разжимает пальцы, легко разворачиваясь и меняя наше с ним расположение из интимного в социально-приемлемое.

Облом. Жестокий!

Досада вгрызается в меня голодной пумой.

Мне и так-то не нравится Тимур Валиев. Из всех неприятных мужчин, смотрящих на меня как на пустое место, девочку на побегушках — этот был максимально раздражающим, и его хамство всегда гораздо небрежнее, а местами — и оскорбительней прочих. А сейчас — когда он еще и помешал нам с Владом — я вообще не рада его видеть.

А он еще и целует мою руку.

Дьявол, у кого-нибудь есть спирт? Мне срочно нужно пальцы протереть!

— Да еще и не один приехал, жену-красавицу привез, какая честь, какая радость! — лицемерно тянет Тимур, изображая восхищение при взгляде на меня. А между тем, пару недель назад при одном из «семейных визитов», заметил, что сам бы выбрал на место секретутки девицу минимум с третьим размером груди. А мной, мол, можно только ворон отпугивать…

Да-да, именно такими словами.

Причем делал он это при мне же, ожидая Влада в приемной и болтая с каким-то своим придурком-дружком по телефону.

— Тимурчик, я точно знаю, от чего моя жена завтра не встанет с постели, — медленно проговаривает Влад, глядя куда-то мимо двоюродного брата, — но готов сию минуту подумать и над тем, отчего с постели завтра не встанешь ты. И если ты еще раз протянешь свой язык, палец, что угодно — можешь даже дохнуть неровно в сторону моей жены — мы с тобой плотно обсудим этот вопрос. Сразу скажу, сомневаюсь, что в этом вопросе я буду учитывать твой голос. Просто выпишу тебе все, что тебе будет полагаться.

— Ну что ты, брат! — Тимур корчит оскорбленную невинность. — Как ты можешь. Твоя жена — неприкосновенна. Но как не заметить, что сегодня твой цветочек распустился особенно ярко?

Бесит.

Никому кроме Влада не позволено называть меня цветочком. Особенно — этому фальшивому утырку.

— Идем, — безразлично роняет Влад, привлекая меня к себе за талию, — мне нужно найти отца.

— Он сейчас занят, — мы слышим возражения Тимура, уже оставив его за спиной.

Влад не останавливается, не удастаивает эти слова даже ответом. Просто лавирует между гостями, пробираясь к крыльцу дома.

Отмечает Тагир Давидович на широкую ногу, что бы он ни отмечал…

— Ты ведешь себя крайне высокомерно, брат, — Тимур догоняет нас, явно не желая оставлять в покое, — а ведь мы могли бы уже работать вместе, становиться партнерами и друзьями, как это положено братьям. Знаешь ведь, что это неизбежно. Твой отец уже принял решение.

— О чем он говорит? — я спрашиваю шепотом, впиваясь глазами в видимую мне часть лица Влада. Железобетонную, кстати, часть лица.

Я не вижу его глаз, но я бы не удивилась, если бы они сейчас были цвета кровавого моря.

— Не лезь в мужские дела, женщина, — маска фальшивой любезности слетает с Тимура, как будто она была сделана из горсти муки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Влад останавливается, отпускает меня.

— Сходи-ка, погуляй, Цветочек, — бесстрастно роняет он, — найди себе что-нибудь выпить, надеюсь, Тагир своих гостей цианидом не травит. А я скоро вернусь. Только с братцем поболтаю, и сразу же вернусь.