За храбрость! - Андрей Владимирович Булычев

и в последний ужин выложил четыре пистоля на стол.

– Ваши. Для каждого свои приспособы имеются, всё как положено. Дружите с нами, ребятки, и оружие вас никогда не подведёт. Не ленились тут, помогли нам знатно, так что подходите со своим оружием, поглядим его, подлатаем где надо, обиходим по-свойски. Так ведь, Прохор?

– А то как же, а где-то и они не забудут своих друзей, – хитро улыбнувшись, сказал ложник. – Может, чего и трофеем из похода привезут. Ту же телогрейку овчинную или сапоги на меху, чтобы старикам кости греть.

– Да ладно тебе, Кузьмич. А то подумают, что мы из корысти. Так просто, парни, заглядывайте, может, расскажете чего нам интересного. Сам ведь, было время, во фланкёрах тоже служил, и пострелять пришлось изрядно, и сабелькой порубать. – И он погладил багровый шрам на щеке.

Глава 4. Война

Командир взвода своё слово сдержал, и три дня отработавшие у оружейников драгуны были предоставлены сами себе. Тимофей бродил по старинным улочкам Тифлиса, посидел в турецкой кофейне и даже позволил себе отобедать в довольно неплохой харчевне у развалин крепости Нарикала. Походив по рядам восточного базара, прикупил для ребят гостинцев и совершенно случайно набрёл на лавку букиниста.

– Русские книги есть? – спросил он услужливо кланявшегося торговца.

– Русский, русский, да, да. – Тот заулыбался и подвёл его к прилавку, заставленному книгами.

Выбирать тут действительно было из чего. Многие книги выглядели весьма, мягко выражаясь, «несвежими» и прошли, скорее всего, через несколько рук своих прежних хозяев и читателей. Но это было в общем-то не важно.

– Так, русский перевод Франсуа Фенелона «Приключения Телемака». – Тимофей отложил книгу. – «Робинзон Крузо» – эту читал. Джонатан Свифт. «Путешествие Гулливера», и эту тоже только вот недавно перечитывал. Ох ты! Довольно редкая книга Дениса Фонвизина «Недоросль»! При императрице Екатерине Второй, вечная ей память, автора хорошо зажимали и не давали публиковаться. А тут ты только погляди – второе переиздание! Однозначно берём. Ну и напоследок что-нибудь такое лёгкое. «Безумный день, или Женитьба Фигаро» француза Бомарше. Как раз подходит.

Пришлось хорошо поторговаться и доказывать, что все книги весьма не новые, и в итоге Гончаров расстался с полутора рублями. Тоже немалые деньги. Зато теперь можно читать и перечитывать их вечерами, а глядишь, и поменяться с кем-нибудь из книгочеев.

Последним пунктом прогулки был кожевенник-галантерейщик Давид. Именно у него Тимофей заказывал для себя и Лёньки личные, наружного ношения кобуры. «Интересно, узнает меня или нет?» – думал он, толкая дверь в его лавку.

Над входом у притолоки звякнул колокольчик, и сидевший за столом-верстаком худощавый пожилой грузин воззрился на вошедшего.

– О-о, Тимо! Гамарджобат, генацвале! – воскликнул он, широко улыбаясь. – Почему так долго не быть? Я тебя так ждать, дорогой!

– Служба, Давид, служба, в походе дальнем был, – ответил драгун. – А ты всё такой же и ничуть даже не изменился.

– А ты сильно возмужать. Стать такой большой, грозный воин. – И зацокал языком, разглядывая гостя. – Батоно, Тимо, сейчас я крикну, и нам принести кувшин хороший вино! Или ты опять отказаться из-за свой служба? Тогда, может быть, кофе и немного сладость?

– Нет-нет, уважаемый Давид, извини, я только что плотно пообедал и, сказать по правде, сильно ограничен во времени, – проговорил Гончаров. – Мне уже скоро нужно быть на построении, а до того места ведь ещё и добраться нужно. Я к тебе по делу.

– О да, я внимательно слушать тебя! – воскликнул, сразу изменившись в лице, хозяин лавки. – У тебя есть новый заказ? Тот изделий для ношений пистоль, который ты подсказать, как его делать, он получить большой интерес и дать неплохой прибыль. Ко мне уже несколько раз подходить русский офицер и заказывать такой же. – И он показал на две висевшие кобуры с ремнём для наружного ношения. – Может быть, ты хотеть сделать какой-то новый вещь, который пока нет у другой воин? Ты мне говорить, показать на бумага, и я думать, как это делать.

«Конкурентная борьба, новая продукция, рынок сбыта», – всплыли в сознании термины из таких уже далёких лекций в универе.

– Нет, увы, батоно Давид, у меня пока всё то же, – со вздохом ответил Тимофей, пожав плечами. – Нужно сделать три кобуры для моих хороших друзей, чтобы они тоже могли носить пистоль на длинном ремне, перекинутом через шею и плечо. На ремне этом сделать собачку, ну, такую железочку с прорезями. Как уж там она, по-вашему, называется? Пряжка? Это чтобы регулировать сам ремень по росту и размеру хозяина. Верхняя крышка самой кобуры должна быть с застёжкой, чтобы вовнутрь не попадала влага, и ещё три кармашка нашить под заряды-патроны. Ну-у, вроде бы пока всё. Думал я, конечно, и для себя кое-что заказать, да не знаю, уложусь ли по деньгам.

– Ты говорить, генацвале, говорить, а я внимательно тебя слушать, – подняв вверх ладони, произнёс галантерейщик. – Может, мне самому это быть интересно, и я взять с тебя только за сам материал.

– Ну-у, не зна-аю, – с сомнением в голосе произнёс Гончаров и, увидев, как заинтересованно на него смотрит Давид, полез в карман. – Хорошо, есть у меня одна задумка. Покажу тебе, только это секрет, пока нигде такой вещи во всём мире ещё не делают, а она может быть со временем очень полезной для важных военных людей. Вот посмотри. – И Тимофей развернул лист бумаги с рисунками. – Это офицерская полевая сумка. Сейчас ведь всё больше и больше армейским командирам, особенно в кавалерии, в инженерных войсках и артиллерии, приходится писать докладные и рапорта, рисовать всякие военные схемы и изображения, вычерчивать карты местности, да много ещё чего делать. Письменные чернильные приборы с собой не наносишься, если ты, конечно, не генерал с большой свитой, а делать это всё на спине у денщика или вестового весьма неудобно. Сейчас входят в моду графитные карандаши, их вон даже в России начали производить, и совсем скоро они станут весьма доступны. Вот их и удобно будет хранить в такой вот полевой сумке, ими же удобно будет писать и рисовать. Сумка эта должна быть весьма плотная, она должна иметь застёжку и уметь раскладываться. Вот тут в ней будет карман для хранения листов. – Тимофей показал на один из рисунков. – Вот здесь гнёзда для хранения тех самых карандашей, про которые я говорил, гусиных перьев и линейки, ножичка для заточки письменных принадлежностей, ну не знаю, может, и ещё чего-нибудь.

Давид внимательно разглядывал рисунки и задумчиво чесал указательным пальцем свой длинный горбатый нос.

– Это будет хотеть иметь важный русский господин офицер?

– Думаю, да, –