Если бы не ты… - Лилия Фандеева

столько?» – думала она, стоя у плиты.

– Как тебе это пришло в голову? – спросил Руслан Егора.

– Случайно, – ответил тот уклончиво.

– Опыт, брат не пропьёшь, – сделал выводы Влад. – Отец будет доволен.

– Мне не надо напоминать вам о том, что я к этому не имею отношения? – спросил у молодых людей Егор.

– Кроме слов благодарности тебе положена премия. Я правильно говорю, Милана Леонидовна? – спросил Руслан.

– Давайте к столу. Вы, ребята, похожи на заговорщиков, которые провернули отличную аферу.

– Мы похожи на рыцарей, наказавших аферистов, – смеялся Влад.

Пообедав и отказавшись от кофе, братья покинули квартиру.

– Хорошие парни. Как здоровье Руслана? – спросил Егор.

– Спасибо, нормально, но анализы сдает регулярно без напоминания.

– А что у тебя с доктором? – поинтересовался Ланской.

– Уже ничего. Он оказался очень любвеобильным. Скажи, Егор, у меня на лбу написано, что меня можно легко обмануть?

– Надпись здесь роли не играет. Это мы уверены, что наши похождения могут остаться незамеченными. Дело ведь может и не дойти до измены. Её можно инсценировать, выдумать, найдя свидетелей. У тебя в доме есть алкоголь? – спросил Егор.

– Только коньяк. Ты его сегодня заработал, но ты за рулем.

– Давай коньяк и я, наконец, расскажу тебе о Вике. Кто знает, когда мы в следующий раз сумеем поговорить спокойно? – сказал он, беря в руки бокал с напитком. – В декабре две тысячи пятого в выходной мы с Антоновым возвращались из посёлка в город. Я от тебя, он от родителей. Погода была ужасная и я, позвонив домой, остался в его съёмной квартире. Мы с ним пили коктейль, который он приготовил сам, но немного и недолго. Потом появились две девицы. У меня сложилось впечатление, что они уже были там. Я смутно помню эту, так сказать, вечеринку. Запомнились краткие эпизоды, обрывки фраз. Утром я проснулся абсолютно голый в одной постели с Викой. Ни Павла, ни второй девицы в квартире не было. Через два месяца я узнаю, что она беременная. Вика сумела убедить меня и окружающих в том, что я отец ребенка, а я не мог отрицать этого, – говорил Егор, делая глоток из бокала.

– И чем все закончилось? Как она? – нетерпеливо спросила Милана.

– Уже ни как. Я рассказал о ней родителям, получил встряску. Они мне и посоветовали, чтобы до родов она поселилась у нас в комнате сестры. Вика жила с матерью, которая родила её без мужа, и не очень жаловала. Моя мать, предупредила возможную сноху, что после анализа ДНК, ей в любом случае придётся от нас съехать. Разница заключалась лишь в том, что при положительном анализе – она съедет в съёмное жильё, которое мы будем оплачивать, а она откажется от ребёнка, ну а при отрицательном – съедет в никуда. Вика согласилась без всяких дополнительных условий. Ребёнок ей был не нужен, и она этого не скрывала. Она прожила в нашей квартире до родов. Родила раньше срока, когда узнала, что Антонов скончался. Но сынишка родился вполне доношенным. Она дала сыну имя в честь Антонова. Моя мама акушер и знает в этом толк. Пару месяцев после родов, пока я не получил результат анализа ДНК, она ещё надеялась на чудо, всячески пытаясь разжалобить. Это было, пожалуй, самое сложное время в жизни нашей семьи. Очень быстро выскочила замуж за моего товарища по службе. Максимов потерял от неё голову, а ребенка усыновил. Они прожили втроём года четыре, а потом она добровольно ушла из жизни. Официальная версия – сердечный приступ, фактическая – передозировка, – продолжал он, делая очередной глоток. – О них говорят либо хорошо, либо ничего, но думаю, Антонов приложил к этому делу не только руку, но и член. Максимов один воспитывает ребенка года четыре-пять, – с сожалением говорил Егор. – Ты знаешь, что Павел мне предлагал пари?

– Я слышала ваш разговор в клубе. Но я знаю и то, что Павел уговаривал Вику переспать с тобой или имитировать связь. Мне Полина через год после трагедии с братом рассказала. Как же глупо всё получилось, – говорила Милана, делая глоток из своего бокала. – Значит, Павел ещё до пари всё распланировал. Скажи, почему ты столько лет не попадался мне на глаза, а сделал это только сейчас? Если бы ты рассказал мне обо всём раньше…

– Чтобы это изменило? Да и вряд ли ты стала меня слушать. К тому времени ты была рядом с адвокатом. Потом уехала в Англию, а я через полгода отправился на Кавказ. До настоящего момента у тебя не было проблем на работе, теперь появились. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось, просто хочу помочь, – ответил Егор. – А в твою, Лана, личную жизнь я не мог вторгаться. За эти годы ты очень изменилась, но я всё ещё слышу слова: «Я тебя ненавижу».

– Ты вообще, где работаешь? Как живёшь и с кем? Как родители? Я о тебе ничего не знаю, – глядя на Егора, говорила Милана.

– Мама на пенсии, отец еще служит, а я пошёл по его стопам, но не женился. Есть квартира, машина, зарплата, которой мне хватает. Сестра замужем, двое детей, живут здесь. Что тебя еще интересует? Женщины у меня и временные, и постоянные были, но все без взаимных обязательств. Я всегда любил тебя, Милана, и люблю. Кто мне может это запретить? Твоя ненависть ко мне не прошла? Скажи, когда мы разберёмся со всеми проблемами, мы можем попробовать начать все с начала или у меня нет шанса? – спрашивал Егор, глядя на Милану.

– Это алкоголь «подогрел» твое решение? – спросила она и вспомнила их общее прошлое. «Он никогда не говорил мне о любви. На мой вопрос: «Ты меня любишь?» всегда отвечал: «Да», «Очень», «Конечно», но никогда не говорил об этом сам», – думала она, разливая коньяк.

– Алкоголь лишь повод. Эта доза для младенца. Я «развязал» язык сам, а мысль эта меня никогда не покидала. Я мог встретиться с тобой случайно и раньше, но не был уверен в твоём прощении. Одно дело – любить и сомневаться, другое – любить и знать наверняка, что любовь эта никогда не станет взаимной. Я не женат, ты не замужем. Может, рискнём?

– В таком случае, чего ждать? Помни только о том, что мне не семнадцать лет, а почти тридцать и ты должен очень постараться, – говорила она, выпив коньяк и расстегивая пуговицы на своей блузке.

Не заведи Егор этого разговора, возможно, желания и не возникло. Теперь же оно было настолько велико, что затмило и разум, и волю. Егор на мгновение опешил